Маг-гончая - Элейн Каннингем

Волшебница сделала гримаску и кивнула, но не торопилась забрать предложенный Тзигоной поводок.

— Я бы отправила его к Холстару на убой сегодня же ночью, но этот трижды проклятый мастер бехиров принимает в совершенно неудобные часы.

Тзигона изобразила внезапно снизошедшее озарение.

— Кстати говоря, у меня есть три бехира, больше этого, но не такого великолепного окраса, и я тоже не прочь продать их. Мы приведем Холстару этого, я пообещаю еще трех, и он не будет ворчать насчет времени. Какой торговец отвергнет такую большую сделку?

Предложение заставило женщину взглянуть на Тзигону куда уважительнее.

— Три, говорите?

— Их привезут с караваном, поутру, вместе с моими пожитками, — легко соврала Тзигона.

— Переезжаете в Халарах? Откуда?

— Ачелар, — назвала она удаленный, лежащий вне проторенных торговых путей, город, и поморщилась, копируя появившееся на лице собеседницы выражение светского презрения. — Не могу выразить, какое облегчение я испытала, выбравшись из этого захолустья! Но где мои манеры… Я Маргот, из школы иллюзий, всецело к вашим услугам.

— А мое имя Синестра, — ответила женщина тоном одновременно величественным и полным самоиронии. — Я прорицатель, ученица, и, увы, нареченная Урии Беладжуна. Сомневаюсь, что вы о нем слышали.

— Кто же не слышал о столь великом чародее? — воскликнула Тзигона, откровенно изображая почтительное восхищение. — Мои соболезнования.

Она могла лишь гадать, как отреагирует Синестра на противоречивое высказывание, но видимо оно как раз совпало с точкой зрения самой волшебницы. Синестра хмыкнула с мрачным одобрением.

— Добро пожаловать в Халарах, Маргот. Мы непременно с тобой подружимся.

— Кто я, чтобы спорить? — ухмыльнулась Тзигона. — Прорицательница здесь ты.

Предложенная Синестрой дружба не помешала ей предпринять обычные для мага предосторожности. Тзигона ощутила тончайшее прикосновение ее заклинаний, нацеленных на выяснение истинности ее слов. Разумеется, усилия Синестры оказались бесплодны, но она ничем не выказала удивления таким результатом. Тзигона решила, что если ей понадобится партнер по карточной игре, ее новая знакомая будет совсем не худшим вариантом.

Болтая о пустяках, они добрались до окончания променады, и от него до магазина мастера бехиров; Синестра сообщила мнимой аристократке уйму полезных слухов. В ответ Тзигона напридумывала историй о богатеях и власть имущих Ачелара, стараясь сделать их как можно интереснее и непристойнее. К тому времени, как они добрались до стойл Холстара, Синестра заставила Тзигону пообещать встретиться с ней завтра, пообедать и продолжить обмен сплетнями.

Как Тзигона и ожидала, разводчик бехиров с радостью открыл свои двери услышав про такую сделку, особенно когда девушка выразила интерес к приобретению нескольких узорчатых созданий для рва вокруг своей новой виллы.

Синестра предоставила голубого бехира его судьбе и ушла своей дорогой. Холстар провел Тзигону в заднюю комнату, оставив ее изучать записи разведения бехиров в поисках подходящего ей сочетания цвета и магии.

Тзигона быстро остановилась на паре розоватых детенышей, и сочинила подходящей бессвязности историю насчет желания приобрести охранников рва подходящих по цвету к ее водяным лилиям. Именно такие детали, поняла она давным-давно, делали ее выдумки одновременно достоверными и увлекательными.

Оставив в покое взятый том, она быстро окинула взглядом прочие книги на полке. Вопреки сказанному Маттео, она появилась в Халарахе не только ради того, чтобы расплатиться с долгом перед ним. До нее дошли слухи, что здешний разводчик бехиров является талантливым магом, не специализирующимся ни в одной из школ. Более того, его жена — главная сваха города. Их совместная библиотека была как раз тем сокровищем, к которому рвалась Тзигона, и, представленная постоянным посетителем Синестрой, она получила к нему доступ.

Торопливо она снимала книгу за книгой, кладя их на генеалогию бехиров и быстро пролистывая в поисках чего-то, что может пригодиться.

Ей не повезло — записи велись по порядку магических даров, сначала указывалась школа магии, потом специфические таланты. Проблема Тзигоны была в том, что она не представляла, чем может быть ее собственный дар. Магические способности у нее были точно, но заклинаниям она обучалась без всякого порядка, подхватывая то тут, то там что попадалось полезное или интересное.

— Вы выбрали, леди?

Тзигона подняла глаза, одновременно перелистывая большой том, пряча в нем меньший, но куда более важный.

— Думаю да, — ответила она рассеянным тоном благородной леди. — Розовые детеныши подойдут, не правда ли? Они как раз цвета первых водяных лилий. Но у меня есть еще желтые и кремовые, более позднего цветения, — пробормотала она. — Возможно, придется купить десяток ваших чудесных бехиров для нужного эффекта.

Перспектива такой сделки мгновенно смела нетерпение с лица торговца. Поклонившись, он отступил к дверям.

— Прошу вас, выбирайте сколько пожелаете.

Тзигона улыбнулась, и снова склонилась над книгой. Оставшись в одиночестве, она захлопнула взятую с полки книгу и попробовала следующую. Ничего про себя она не обнаружила, зато один из разделов привлек внимание девушки.

— Школа джордайни, — пробормотала она.

У нее появилась неожиданная и интригующая идея. Она была свидетельницей, как Маттео выдерживал заклинания, которые свалили бы большинство людей с ног — если не отправили бы прямиком в посмертие. Его сопротивляемость была не чета имевшейся у самой Тзигоны, но все равно впечатляла. Может такое случиться, что их возможности имеют родственное происхождение?

Опустив локти на стол, и подперев голову руками, она задумалась. Необходимо было разобраться с этим, и, к счастью, у нее на примете как раз имелся джордайн, готовый ответить на ее вопросы — пусть только чтобы от нее избавиться.

Однако она не собиралась вновь искать Маттео. Жестокие слова джордайна задели ее за живое, чего не случалось очень давно — с тех пор, как она была еще маленькой девчушкой, и Спрайт безжалостно дразнил ее.

Тзигона резко выпрямилась, вырванная из потока мыслей вспыхнувшим воспоминанием.

— Спрайт, — прошептала она, когда крохотная тень давнего воспоминания облеклась плотью. Тзигона много лет не вспоминала старого друга; по крайней мере, не помнила о нем наяву. Кажется, во снах она видела его, но вспомнить детали сейчас не могла.

В порыве раздражения она схватила чернильницу и швырнула ее о стену. Эмеральдово-зеленые чернила расплескались о белую штукатурку, закапали на ковер. Пятно немедленно начало исчезать — как случилось бы и с любым письменным контрактом, по поводу которого мастер бехиров решил передумать.