Противостояние - Вячеслав Шалыгин

Вьюхин щелкнул пальцами, и в метре от пола вспыхнула объемная проекция. Человеку опытному было нетрудно понять, что репортаж ведется из Новосибирской локации Зоны, но для большинства объемная картинка казалась просто безадресным кадром из фильма-катастрофы. Рихтер первые пять секунд автоматически выискивал знакомые детали, в Новосибирске он бывал часто, но затем плюнул на это дело и начал просто глазеть на бушующий над Бердским шоссе огненный шторм. За стеной из сполохов, вспышек, красного дождя лазерных импульсов, оражево-белых огненных шаров, синеватых молний и желто-зеленого сияния химер с трудом различались фигуры биомехов, но они там точно были. Иначе кто бы устроил все это огненное шоу? А вот человеческих фигур в кадре не было и быть не могло. Выжить в пылающем аду нереально.

Начштаба снова щелкнул пальцами, и кадр сменился. Это по-прежнему был Новосибирск, но теперь его северо-восточная окраина, микрорайон Плотниково, неподалеку от Барьера. Здесь биомехов находилось не слишком много, пожаров тоже, но радости на лицах людей все равно не наблюдалось. Девять из десяти попавших в кадр бойцов и офицеров были явно больны. Камера сдала назад, и взглядам зрителей открылась унылая картина. Огромное поле, раз в десять больше футбольного, усеяно телами. Некоторые пораженные механической болезнью люди пока подавали слабые признаки жизни, но большинство не шевелилось. Между телами бродило несколько десятков военных и штатских, видимо мнемотехников, но их сил явно не хватало, чтобы стабилизировать троянскую заразу у всех заболевших.

Вьюхин щелкнул пальцами в третий раз, и объемное изображение исчезло.

— Не буду отнимать время, — сказал полковник. — В локациях ЧАЭС и Сосновый Бор картины те же. Изделия бьются друг с другом до последней капли смазки, а люди умирают от троянской заразы. Или гибнут в огне, очутившись в опасной близости от ТВД изделий.

— А в Крыму? — спросил Антоненко.

— Из Крымской локации репортажа нет…

— Но есть донесения разведки, — вмешался Терещенко.

— И что там? — Антоненко взглянул на разведчика. — На Казантипе, как обычно, зажигают?

— Так точно, — подполковник не прочувствовал юмора. — Кстати, у нас есть возможность получить информацию из первых рук.

— Это из чьих? — Антоненко покосился на притихших у выхода «гостей». — Этого… Рихтера, что ли?

— Так точно.

— Мля… — Антоненко замял реплику. — Давай, тащи его сюда.

— Сержант, с арестованным ко мне, — приказал Терещенко, бросив короткий взгляд на Гелашвили.

Рихтер не стал дожидаться, когда сержант в очередной раз сунет ему под ребра ствол ИПП, и поднялся с кресла первым.

— Ну, — смерив взглядом подошедшего узловика, сказал Антоненко.

— Разрешите связаться со штабом разведки Ордена? — Рихтер опустил взгляд.

— А ты думал, я чего жду, — генерал поиграл густыми бровями, — когда ты маме позвонишь?

Рихтер кивнул и мысленно вызвал штаб разведки Ордена. Обычный номер не отвечал. Рихтер повторил набор — безрезультатно. Шпион включил запасной канал, но и по нему связаться не удалось. Рихтер растерянно улыбнулся и развел руками.

— Не отвечают.

— Сержант, выведи его вон туда и пристрели, — Антоненко кивком указал сержанту Гелашвили, где следует выполнить приказ.

— Есть! — приказ явно пришелся спецназовцу по душе.

— Я попробую по личным каналам! — спохватился Рихтер.

— Отставить пока, — сказал Антоненко сержанту и вновь уставился на Рихтера. — Ну?!

— На связь, сукины дети, — прошептал Рихтер, вызывая своих приятелей одного за другим. — Брат Зеро, на связь! Брат Олег! Тимофей! Август! Чертовы болваны! Брат Василий! Василий! Вася! Не отключайся, всего минуту! Вопрос жизни и смерти! Я понимаю, что тебе не до меня! Я знаю, что ты обо мне думаешь! Да, признаю, был не прав! Да, ты гений, а я просто вышел погулять! Пожалуйста, послушай, не до старых обид сейчас! Спасай, иначе меня пристрелят! Как, как… из импульсника в затылок! Я серьезно! Будь человеком, расскажи, что в Цитадели творится? Нет, я не в Крыму. Да, в Москве. Так что там в Цитадели? Кто пришел? В смысле?

— Включи громкую связь, — приказал Терещенко.

Рихтер подчинился. Он перевел сигнал с импланта-коммуникатора на штабной проектор, и посреди зала появилась заставка — портрет брата Василия, а заодно зазвучал его мягкий размеренный баритон:

— …ец пришел, — слушатели успели уловить только окончание фразы Василия. — В том самом смысле. Всем и всему. Пришел и комфортно расположился. В Цитадели эпидемия, больны все! Братья гибнут от ураганной заразы пачками, шансы есть только у мнемотехников и у жженых. Остальные практически обречены. Мнемотехники не успевают стабилизировать заразу. Командор решился на неслыханное дело, обратился к военным, но у моряков Колесника те же проблемы, люди гибнут и от заразы, и от лучей биомехов. Железки словно сошли с ума. Они убивают людей, ломают друг друга, топчут автоны и рушат Городища. Вокруг тамбура идет такая драка между изделиями, какой я в жизни не видел. Да я вообще не видел, чтобы они дрались между собой, а тут получите, распишитесь, да сразу в таком масштабе. Бородино, Ватерлоо, Сталинград!

— Сам-то как? — вдруг спросил Рихтер.

— Сам… нормально, — голос брата Василия дрогнул. — Умираю. Ты, Рихтер, не держи зла…

— Ладно, чего там…

— Но сочинитель ты был бездарный!

— А ты? — Рихтер грустно усмехнулся.

— А я еще хуже, — брат Василий коротко откашлялся. — И вообще наши с тобой листовки никуда не годились… никуда! Стыдно теперь… даже. Сплошной спам был, а не агитация… Прощай.

Связь прервалась, но никто из военных не потребовал ее восстановить. Предсмертные откровения брата Василия, пусть целиком понятные только Рихтеру, были настолько тяжелыми для психики, что никто не проронил ни слова в течение целой минуты.

— «Пришел и комфортно расположился», — наконец нарушил молчание генерал Антоненко. — Нет, не бездарен был брат Василий, красиво завернул. Что ж получается, новая Большая зачистка в Зоне началась?

— Вроде того, только теперь территорию зачищают изделия, — согласился Вьюхин и уточнил: — Все пять территорий. И от нас Зону чистят, и от некоторых своих братьев по конвейеру.

— Но Большую зачистку мы могли остановить в любую минуту, — заметил Терещенко, — а эта война машин — не наша война. Мы не можем повлиять на ее ход. Мы просто наблюдатели.

— Мы не можем, — вдруг негромко сказал Рихтер, — зато может он!

— Кто? — Терещенко посмотрел на шпиона.

— Избранный!

— Какой? — недопонял генерал Антоненко.

— Избранный! Сталкер по прозвищу Леший, он же рядовой Андрей Старшинов. Тот, за кем в эту локацию и явилась моя группа.

— Вы же за Трояном пришли, — по-прежнему притормаживая, проронил Антоненко.

— Мы пришли за Избранным! И мы не ошиблись, теперь я это понимаю. Он здесь, и он тот, за кого мы его приняли. И оказался он здесь не случайно! Ошибки нет! Все было предопределено судьбой!

Рихтер сам не понимал, что на него нашло и с чего вдруг он решил озвучить теорию, в жизнеспособности которой и сам до последнего момента, честно говоря, сомневался. Будучи узловиком, Рихтер был обязан верить в предсказание о непременном пришествии Избранного, но, как военный и по легенде и по реальному взгляду на жизнь, брат Рихтер слабо верил, что это предсказание когда-нибудь реализуется.

Да, брат Герасим был убедителен в своих доводах, но Рихтер и сам видел, насколько необычен и хорош этот странный сталкер Леший. Шутка ли, победить дракона, загнать под лавку лучших бойцов основных группировок, да еще и навешать самому Трояну!

Да, структура электромагнитной «ауры» и биополей вокруг Лешего точно соответствовала предсказанной в легенде — энергетическая оболочка сталкера была тройной, а не двойной, как у всех. Согласно легенде, дело заключалось в том, что Избранный якобы рожден трижды (как это происходило технически — легенда умалчивала) — в 1986, 2012 и 2051 годах.

Да, Леший совершал подвиги и выполнял трюки, недоступные большинству сталкеров, выходил победителем из тяжелейших схваток и выкручивался из безнадежных ситуаций.

Да, но… всегда оставался шанс, что этому парню просто чертовски везет и никакой он не Избранный.

С другой стороны, в данной конкретной ситуации значение имел абсолютно другой шанс — на спасение. На спасение всех людей, независимо от принадлежности к той или иной группировке, застрявших между жерновами двух железных армий. Если Леший был всё-таки Избранным, этим шансом следовало непременно воспользоваться.

— А-а, бредятина, — генерал махнул рукой и отвернулся.

— Он здесь, и он поможет! — повысил голос Рихтер.

— Выведите его, — Антоненко вернулся к тактической карте.