Вендетта. Том 2 - Олеся Шеллина

бывшие хозяева земель не спешат проводить мирные переговоры и пытаться отбить свои вотчины, значит, они им не нужны. Почему бы уже не навести порядок на никому не нужных территориях?

– А народец не начнёт бузить? – Пётр Семёнович задумался. Даже начинать было боязно. Не говоря уже о том, что в условиях реформ воевать – последнее дело. – Сейчас-то другое дело. Ведём себя хорошо, сильно не бедокурим. И немцы знают, что мы здесь как бы временно.

– Ты прямо моими словами говоришь, Петя, – Владимир отпил кофе, который стоял перед ними на столе. – А вот Пётр Фёдорович ответил мне, и я тебе его же словами сейчас скажу. – Немцы очень любят порядок. А любое безвластие ведёт к хаосу. Поэтому они воспримут начинания спокойно. Тем более, что терпеливее немцев народа нет. Они практически никогда не бунтуют, только если уж совсем руки вывернут бедолагам. А теперь представь себе, до какой степени им нужно дверью причинное место придавить, чтобы они бузить начали, если они этих ублюдков Крамера и Шпренгера безропотно терпели? – Владимир Семёнович поставил чашку на стол. – Это не мои слова Петя, а государя.

– Он на словах что-нибудь передавал? – Пётр Семёнович плеснул себе кофе и ещё раз перечитал письмо.

– Сказал, что Олежка Груздев на обратном пути заедет, начнет помогать правильно информировать население. Да Ломова ребятишки подтянутся. Чиновников опять же пришлёт государь. Через Киль. Поедут, когда можно будет, Речь Посполитая-то никак угомониться не может. После того, как закончим чиновников по своим местам расставлять, школы нужно будет начинать возводить и церкви православные ставить. – Владимир заглянул в пустую чашку, на дне которой кофейная гуща узор нарисовала. – Не представляю, как мы справимся?

– Ничего, справимся поди. Вот в Африке справляются, а мы что здесь хуже Мордвинова что ли? – Пётр Семёнович поежился, словно холодно ему стало. – Из-за этих ляхов бешенных мы как отрезаны от государя. Ни сам он приехать не сможет, ни мы быстро за разъяснениями съездить в Петербург не сумеем.

– Справимся, – кивнул Владимир. – Государь нам в помощь прислал шурина своего Фридриха Кристиана Саксонского. Сказал, что в его присутствии немцы ещё спокойнее станут. Вот только… – он замялся, и брат его поторопил.

– Да не тяни, Володя, – Пётр Семёнович глотнул уже остывший кофе и поморщился. – Гадость какая.

– Петя, государь приказал Фридриха Кристиана в Берлине оставить. Сказал, что нечего ему пока в Дрездене делать. Пусть, мол, в Берлине покажет, чего стоит, а уж потом в родную Саксонию вернётся.

– М-да, не хочет государь шурина-то в искушение вводить. А то укорот давать придётся, а ведь родня какая-никакая. – Пётр Семёнович поднялся из-за стола и прошёлся по комнате. – Сроки выполнения высочайших повелений указаны?

– До сентября должны быть границы укреплены и готовы к возможному отражению нападения.

– То есть, государь уверен, что в ближайшее время никто на нас не нападёт, – Пётр Салтыков задумался. – Ну что же, государь поболе нас знает, и, не думаю, что стал бы так рисковать, если бы не был уверен в том, что никто не попытается нас отсюда выкурить. А не для того ли он семью Фридриха отсюда вышвырнуть велел, чтобы под ногами не болтались?

– Всё может быть, Петя, наше дело с тобой не гадать на кофейной гуще, а приказы его величества выполнять.

– А тебя-то за что сюда послали? – Пётр внезапно подозрительно посмотрел на брата.

– Петр Фёдорович сказал, что, раз я с коронацией справился и всё на высшем уровне прошло, то здесь и подавно справлюсь. А вообще, я думаю, меня сюда направили, потому что братья мы с тобой. Потом, ясно дело, разведут по углам, как курфюрста Саксонского в Саксонию не пущают, так и меня близко к управлению делами пускать не будут, где мой старший брат заправляет. А чтобы настроить всё, вот тут можно: мы с тобой быстрее общий язык найдём, да я и в рыло не побрезгую объяснить. Как, впрочем, и ты мне.

– Это точно, – кивнул Пётр Семёнович. – Ну, что же, давай уже Фридриха Кристиана найдём и приступим, помолясь. Работы-то много предстоит. Это шутка ли все законы переделать и до людей донести.

И Пётр Семёнович подошёл к двери, кликнул одного из лакеев, велел убрать всё со стола, и найти Фридриха Саксонского. Работы много предстояло, а он не знал даже, с какой стороны к ней приступить.

* * *

Эйлер вошел в просторный кабинет и остановился в дверях, не зная, что же ему дальше делать. Возле большого переговорного стола, как называл его император, стоял сам Пётр Фёдорович и ещё один молодой человек, которого Эйлер не знал.

На звук открываемой двери император поднял голову и жестом пригласил Эйлера приблизиться.

– Леонард Паулевич, подходите сюда к нам. И помогите уже разрешить наши затруднения.

Эйлер подошёл ближе и увидел, что по всему столу расставлены какие-то фигурки, а между ними проложены соломинки.

– Что вы делаете, ваше величество? – осторожно спросил он.

– Играю, Леонард Паулевич, – император передвинул пару фигурок. – Вот смотрите, это примерная копия основного заводского комплекса на Урале, принадлежащего уважаемому мною лично семейству Демидовых. – При этих словах молодой человек, стоящий рядом с императором скептически хмыкнул, и Эйлер заострил на этом факте внимание.

– Не нужно хмыкать Никита Акинфиевич, – укоризненно произнёс император. – Я действительно очень уважаю ваше семейство. Но, как любой строгий родитель вынужден немного наказывать за шалости.

Ага, судя по всему, этот молодой человек является сыном Акинфия Демидова. Эйлер присмотрелся к нему более внимательно. Видимо, Никита любил простоту во всём, включая одежду, потому что сразу по нему нельзя было сказать, что он владелец заводов и миллионов. А, если верить слухам, Демидовы были богаче самого императора. Но, если судить по его величеству, точнее по тому, как тот одевается и как выглядит, то создавалось впечатление, что ему вообще надеть нечего, и на простой странного фасона камзол ему приходится добывать деньги, подрабатывая по ночам грузчиком у того же Демидова. Эйлер мотнул головой, отгоняя странные мысли, которые всегда лезли ему в голову при виде молодого императора.

– В чём смысл вашей «игры», ваше величество? – спросил он, подходя поближе и разглядывая стол. – Что означают эти соломинки?

– О-о-о, – протянул император, – это самый важный элемент. Без него вся игра полетит прямиком к чертовой бабушке. Вы можете представить расстояния между всеми этими строениями?

– Оно большое, ваше величество. – Ответил Никита Демидов.

– Да, оно действительно большое, – император поднял взгляд на Эйлера. – Моя игра заключается в том, что я решил помечтать: а вот ежели бы взять ваши рельсы, что вы для машины