Дом шелка - Кейти Нанн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Никогда не слышала о такой, – обескураженно заметила Тея.
– Мы не афишируем свою деятельность. Считайте это целительской практикой, если так удобнее. За крупные, значительные проблемы берется другая ветвь, я же отвечаю за дела меньшей сложности, в частности, помогаю изгнать из здания или из человека преследующий его дух, – сообщила Фиона. – Такое происходит чаще, чем все думают. Иногда остаточная энергия остается в доме или на фабрике – в кирпичах, растворе, и ее нужно рассеять.
– Хотите сказать, как полтергейст?
Фиона кивнула, ставя чашку и усаживаясь поудобнее.
– Что-то вроде.
– А что тогда за более сложные дела?
– Вне моей компетенции, моя дорогая. В основном одержимость демонами.
– Экзорцизм?
Стоило Клэр произнести это, как Тею пробрал мороз по коже.
– Мы все же предпочитаем говорить «миссия спасения», – деловым тоном поправила Фиона.
Тея была потрясена, что подобное вообще возможно в реальности, но решила, что сейчас готова попробовать что угодно.
– Девочки должны быть в школе в это время. Желательно, чтобы вообще никого не было. Там есть еще одна женщина, домоправительница, дама Хикс, вряд ли она очень восприимчива к подобным вещам.
– Разумеется. Я сохраню все в тайне, можете не сомневаться.
Они договорились о времени на следующей неделе, когда девочки уйдут на занятия, а у дамы Хикс будет выходной.
– Потребуется как минимум пара часов, – предупредила Фиона. – Здание большое, и мне нужно будет осмотреть каждую комнату. Со мной будет несколько помощников, все они сталкивались с подобным прежде.
– А если это не сработает?
– Тогда я направлю вас к психологу.
– Но это не у меня в голове, – настаивала Тея. – Я не выдумываю.
– Я верю вам, моя дорогая, – заверила ее Фиона. – И хочу помочь.
Они обсуждали детали, когда Тея, подняв голову, увидела часы над плитой:
– О господи – ой, простите. Нам пора возвращаться, у меня через двадцать минут урок.
Торопливо благодаря и прощаясь, Тея уже выходила, но тут блеск снизу привлек ее внимание. Вышивка на тапочках Фионы. Сначала она не разглядела узор, но теперь он отчетливо поблескивал на солнце. Стрелы. Те же самые, что и на ключах, и на броши дамы Хикс, и на татуировке Мойры, и на камне в лесу. Сообщество женщин. Тея не знала, беспокоиться или вздыхать с облегчением от того, что Фиона оказалась одной из них.
Глава 30
Апрель, 1769 год, Оксли
– Вы ее видели? Элис? – спросила у Пруденс Роуэн, вернувшись в дом от мясника. Она ждала снаружи, пока не появился Томми с тележкой, собираясь доставлять товары.
– Боюсь, ты избегаешь меня, – прямо сказала она.
Томми остановился, отведя тележку к обочине:
– Клянусь, это не так. Второй посыльный заболел, и я выполнял и его работу тоже. Все эти недели заканчивал только к ночи.
– Томми.
Обида в глазах Томми от ее холодного тона была невыносимой.
– Роуэн, что не так? Я думал, мы друзья. Роуэн? – настойчиво повторил он, не дождавшись ответа. – Не представляю, чем мог расстроить тебя, но если так, скажи мне чем, чтобы я мог принести свои извинения.
Он говорил так искренне, что она почти поверила. Поковыряв носком ботинка куст пижмы, Роуэн наконец произнесла:
– Ты… и Элис, – сказала она, не в силах дольше сдерживаться.
– Я и Элис? – озадаченно переспросил он. – Мы едва знакомы. С ней что-то случилось?
– Разве она сама тебе еще не рассказала? – сердито покосившись на него, отозвалась Роуэн, но Томми по-прежнему смотрел непонимающе.
– Нет. Я не разговаривал с ней. По крайней мере, недавно.
– У нее будет ребенок, – украдкой оглядевшись, прошептала Роуэн.
Недоумение в его глазах сменилось неподдельным потрясением.
– И я все еще не представляю, при чем здесь я.
– Полноте. Ты точно уверен?
В его глазах на мгновение мелькнуло осознание и ярость.
– Не знаю, кто распространяет эти слухи, и если узнаю, я им задам, получат по заслугам, – с негодованием пообещал он. – И ты поверила этим злобным сплетням! Я был о тебе лучшего мнения, Роуэн Кэзвелл. Кто тебе об этом сказал? – потребовал ответа он. – Кто?
Выражение его лица было ледяным и ясным, точно колодезная вода. Зря она сомневалась в нем. Роуэн покачала головой.
– По всей видимости, я ошибалась, мои извинения. Я должна идти. – Обойдя его, Роуэн поспешила в дом.
– Элис? Она здесь? – снова обратилась она к Пруденс. Горничная хозяйки уже оправилась от приковавшей ее к постели болезни, но выражение лица у нее стало еще более кислым, чем в самом начале.
Пруденс сидела за столом с миской яблок, счищая кожуру по кругу длинными пружинящими лентами, жуя один конец.
– По-моему, она у госпожи, – ответила Пруденс. – А что это она тебе так срочно понадобилась?
– Я одолжила ей свои рукавицы, – нашлась Роуэн. – А снаружи очень уж холодно без них. Ветер пробирает до костей. – Она вздрогнула для правдоподобности.
Пруденс подняла брови, но вновь опустила взгляд на яблоко в руках.
– Что ж, теперь ты в тепле. Проходи, погрейся немного у огня, раз продрогла. Но смотри, недолго, еще стол к обеду накрывать. Вечером спросишь Элис про свои рукавицы.
– Да, – согласилась Роуэн, накинув на плиту тряпку и уже потом опуская сверху озябшие руки. – Раньше они мне не понадобятся.
Пруденс зацокала языком:
– Надеюсь, дело только в этом. Не думай, что я не вижу, как вы двое едва сдерживаетесь друг с другом. Когда вернется хозяин, он не потерпит вражды в доме.
«Это если он вообще приедет», – раздраженно подумала Роуэн, так как от мистера Холландера не было вестей уже почти две недели, хотя вернуться из своей поездки он планировал максимум через неделю.
Роуэн пришлось дождаться вечера, чтобы поговорить с Элис начистоту; в конце концов она нашла ее в спальне хозяйки, где горничная готовила постель ко сну.
– Я сегодня видела Томми, – внимательно наблюдая за ее реакцией, произнесла Роуэн. – Он утверждает, что понятия не имеет о твоем положении. Скажи, как такое возможно? – Роуэн с трудом удавалось говорить спокойно.
– Он лжет, – быстро возразила Элис, но Роуэн все же уловила миг промедления перед ответом.
Она ничего не сказала, ожидая продолжения.
– Он оставил меня, не хочет иметь со мной ничего общего. Да падет на него проклятье!
Элис резко села на не до конца убранную кровать, и Роуэн заметила поблескивающую на ресницах слезинку, в тот же миг скользнувшую по скуле. Прежний гнев ушел, и она спросила уже более миролюбиво:
– И
