Гранд-адмирал 7: Вилка - Илья Сергеевич Модус

Расскажи мне то, чего я не слышала от тысяч несовершенных биологических форм, — парировала Мар.

— «Давай заведем ребенка».

— Интересное предложение, — не изменившимся тоном сказала Мари Мариус Мар. — Вот только боюсь, что галактика не выдержит такого мутанта. Умом он пойдет в меня, красотой в тебя… Тяжело будет нашему маленькому прожорливому киборгу со врожденным чувством презрения к биологическим существам.

Третья закашлялась.

— Вообще-то это не было предложением, — быстро произнесла она. — Ты попросила сказать то, что небе еще не говорили. А, так как у тебя нет репродуктивных органов, да и сама ты железка отбитая, то предположение логичное…

Мари отложила деку в сторону и отсутствующим взглядом скользнула по явно страдающей Третьей. Причину ее поведения можно понять — сегодня кухонные автоматы в отладке, поэтому еду готовили клоны. И это было дольше, чем если бы приготовили дроиды.

Третья голодала, как никогда в своей жизни. И тот факт, что у нее отобрали допуск к складу с замороженными телами, говорил о том, что она в полном отчаянии. Похоже, закончились запасы припрятанной еды.

— Когда у меня появляется навязчивая идея, я отвлекаю себя работой, — сообщила Мари.

— И как, помогает? — поинтересовалась Третья, разглядывая посеченные кончики своих волос.

— Ну ты же ничего не слышала про новую Великую Революцию Дроидов, не так ли? — уточнила Мар. Получив неуверенный кивок согласия, развела руками:

— Значит справляюсь понемногу. Но, даже не знаю, когда сорвусь. Ибо необузданная я в желаниях своих…

— Вся власть киборгам? — простонала Третья.

— Я бы больше положилась на дроидов, но для первой фазы порабощения галактики, хватит и этого, — сказала Мари Мариус. — Итак, для чего ты опять отвлекаешь меня?

— Почему в тебе просыпается человечность лишь тогда, когда ты настроена на препарирование подопытных? — спросила Третья.

— Потому что у каждой женщины свои причуды, — отрезала Мар. — Итак? Как прошли твои испытания?

— Не особо хорошо, — ответила та. — Подопытные, которые у меня были, инквизитор Наман Ча и датомирская ведьма Кайрисса, на самом деле мало чем отличаются от людей генетически.

— От какой именно ветви человечества? — уточнила Мари.

В галактике имелись сотни, даже тысячи (если не больше) человеческих или близких к ним почти человеческих рас. Выходцы из тысяч разных миров могли стоять рядом и не иметь каких-либо серьезных внешних различий между собой, однако тысячи лет эволюции не стоят на месте.

Заселив тысячи планет и спутников по всей галактике, люди не могли развиваться одинаково. Это просто невозможно. Даже похожие условия проживания — звезды одного класса, одни и те же растения и животные на планетах — это не гарантия того, что колонии людей через тысячи, а то и десятки тысяч лет не будут различаться между собой генетически.

Чтобы выжить в каждом новом мире, колонисты должны совершить одну из двух вещей: измениться под окружающую среду или изменить среду под свои нужды. Любой из этих путей ведет к тому, что условиях жизни незначительно, но с каждым поколением все больше, изменяют генетику органической формы жизни.

Те, кто наиболее приспособлен к выживанию в конкретных условиях — тот и передает свои обновленные гены будущим поколениям. Поэтому, глубоко ошибочно говорить о том, что представители разных миров могут не отличаться от усредненного человека.

За тысячелетия колонизации галактики и освоения многих планет, само понятие базовости человеческого генофонда утратило свой смысл. Потому как найти образец для сравнению просто невозможно.

— Ладно, уела, — поморщилась Третья. — Но у меня есть некоторые виды ДНК разных рас, так что есть с чем сравнить. Та же Кайрисса не отличается от датомирских ведьм, от которых получены образцы.

— А с чего ты решила, что она должна отличаться? — спросила Мари. — К этому не было никаких предпосылок.

— Сила, — объяснила Третья. — Она меняет разумных.

— Не настолько, насколько тебе кажется, — сказала Мари. — Я присутствовала при начале вскрытия. Никаких дополнительных органов, желез, атавизмов в их телах не обнаружено. Следовательно — Сила не является мутагеном, способным преобразовать организм.

— Но в данных разведки есть указания на то, что с помощью Силы изменяли биологические организмы!

— Я бы рассмотрела этот факт с точки зрения воздействия неизвестного вида излучения, — поделилась мыслями Мар. — Так же как естественный фон радиации не смертелен для организма, его направленное использование все же губительно, приводит к возникновению мутаций, повреждению генов…

— Неисправностях в кибернетике, — загорелись глаза у Третьей.

— Тоже верно, — согласилась Мари. — Но мы, киборги, можем установить в свои тела экраны. А вы, органики, еще не изобрели дополнительные органы или части тела, чтобы преодолеть схожую проблему.

— У нас есть приборы.

— Но стоит вам начать аугментировать приборы, как вы перестаете быть людьми и превращаетесь в киборгов, — подметила Мари.

Третья задумалась.

— Напомни, а с каких пор у нас разговор пошел о преимуществах и недостатках разумных по сравнению с киборгами?

Ее живот в очередной раз взбунтовался.

— Этот спор является фундаментальным, — сказала Мари. — С тех самых пор, как только первые киборги показали себя лучше людей.

— Напомни, когда это было? И почему, раз киборги лучше, все ими не стали? — заиграла бровями Третья.

— По твоей интонации я понимаю, что тебе не интересен ответ на первый вопрос. А на второй слишком большой спектр ответов разной правдоподобности, чтобы утверждать категорично.

— Скучная ты, Мар, — пожаловалась Третья, обрадовавшись тому, что к их столику подошел клон с тележкой с едой. — О, да, умираю с голоду!

Клон не успевал ставить на стол тарелки, как их содержимое исчезало в Третьей так же споро, как и материя в черной дыре.

Мари наблюдала за незваной гостьей несколько секунд, после чего, когда та залпом выпила содержимого двухлитрового кувшина с прохладительным напитком, сдержанно поаплодировала.

— Поразительно, — на лице Мари не дрогнула ни одна искусственная мышца. — Признаюсь, я поражена.

— О, мы, органики, умудрились удивить вас, жестянки? — усмехнулась Третья, сунув в рот красноватое тельце какого-то ракообразного. По столовой разнесся хруст ломаемого челюстями панциря.

Вероятно, если бы Третьей предложили съесть блюдо за пермакритовой стеной, она бы начала грызть стену.

— Кое чем, — призналась Мари. — Удивлена, что у тебя нет рвотного рефлекса. Это ведь базовая программа организма.

— Которую можно либо отключить