Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

– Государь, риск определенных нестыковок имеется, но мы делаем все возможное.

Опять появился Канин, и Балуев, что-то бормоча, поспешил ретироваться.

– Что у вас, Василий Александрович?

– Ваше величество! У меня три новости. Первая – команда линкора «Принц-регент Луитпольд» занимает места в шлюпках.

– Хорошо. Что еще?

– На «Гроссер Курфюрсте» подняли белый флаг и сообщили о готовности принять призовую команду.

Я хмыкнул.

– И в чем подвох?

– Мы не знаем, ваше величество. Можно лишь полагать, сопоставив наблюдаемые факты. Сначала гюйс, сообщающий о желании драться до смерти, затем гюйс сняли, на корабле наблюдалась какая-то кутерьма и вроде даже стрельба. Могу предположить, что команда не согласилась с приказом умереть героями и предпочла покинуть судно, с чем не согласился уже командир корабля. Возможно, дело переросло в мятеж на борту, что в условиях военного времени и боевого похода однозначно влечет за собой смертную казнь. Так что возвращаться в Германию им пока нельзя. Поэтому могут попытаться обменять линкор на какие-то гарантии для себя.

– Ну, пообещайте им бочку варенья и корзину печенья.

Видя недоуменный взгляд адмирала, милостиво поясняю:

– Пусть передают нам линкор в том состоянии, в котором он сейчас есть, а мы им можем пообещать билеты в нейтральную страну, где они могут интернироваться в свое удовольствие или двинуть куда захотят. Желающие могут остаться в России в качестве военнопленных и со временем принять русское подданство. Разумеется, ближе Сибири мы им жить не разрешим, тем более компактно, но им пока этого говорить, я думаю, не стоит.

– Слушаюсь, государь.

– Что еще? Вы говорили о трех новостях.

Канин кивнул и, усмехнувшись, сообщил:

– Из Рима передают, что эскадра флота Австро-Венгрии под командованием вице-адмирала Хорти вышла из Полы и направилась в открытое море навстречу итальянскому флоту.

– К-ха! Они что, сговорились с немцами, что ли? Или это совпадение?

Адмирал пожал плечами.

– Ничего нельзя исключать, ваше величество. Но я так не думаю. Если наша разведка узнала планы операции «Альбион», то почему этого не могли узнать в Австро-Венгрии?

Я, разумеется, не стал комментировать утверждение о нашей разведке, но в целом, почему нет? Такое тоже может быть. Вполне.

– И что там сейчас?

– Пока сведений о начале боя не поступало.

Киваю.

– Что ж, держите меня в курсе. Особенно по линкорам этим. Что Бахирев?

– Эскадра Балтфлота выходит в район проведения операции.

– Хорошо. Как только ситуация начнет развиваться, дайте знать, чтобы я занял свое место в «Аквариуме». А я пока пойду перекушу. Не хватало тут еще свалиться с обострением язвы.

– Слушаюсь, ваше величество! Приятного вам аппетита!

– Благодарю.

Поморщившись от болей в желудке, я кликнул адъютанта и распорядился подать мне свежий кофе и овсянку.

Боже, какой сегодня жуткий и насыщенный день! Сражение, которое мы практически выиграли, Псков этот распроклятый, начало операции в районе Двинска, вероятное начало рубилова в Адриатике, прибытие нашей эскадры и моего царственного брата в Салоники, Маша опять же в роли руководителя штаба Особого протокола. И в целом, говоря объективно, у нее хорошо получается. Вряд ли в ее возрасте я смог бы лучше. В любом из тел и любом из времен.

Полковник Абаканович подал мне еду и кофе, и я принялся за овсянку.

– Ваше величество!

Поднимаю голову. Когда появляется Винекен, это не всегда хорошие известия.

– Что случилось?

– Нет, государь, ничего такого пока не случилось, на что стоит обращать ваше внимание. Вам телеграмма от государыни и сводка событий в мире, но там ничего срочного.

Разрываю бланк. Читаю. Перечитываю.

Первая мысль – запретить. К чертям собачьим, запретить даже думать!

С другой стороны… И вот откуда у нее такой вот размах, да еще и в неожиданных идеях? У меня нахваталась, что ли?

Но очень опасно! Очень! Что я буду делать и как я буду жить, если что-то случится?

С другой стороны, в случае успеха это могло иметь просто небывалые перспективы. И потеря темпа в таких делах часто бывает смерти подобна!

Винекен ждет моих повелений.

– Вот что, Александр Георгиевич, телеграфируйте ее величеству мое одобрение. И вызовите сюда Суворина с Ханжонковым.

– Слушаюсь, ваше величество!

– И раз уж вы здесь, зачитайте мне сводку событий, пока я буду перекусывать, с вашего позволения.

– Да, конечно, государь. Приятного аппетита.

Генерал раскрыл папку и начал зачитывать сообщения. Я слушал, кивал, что-то комментировал, но в основном ел. Когда я еще сегодня поем – неизвестно.

– Что вы сказали? Еще раз повторите, будьте добры.

Винекен повторно зачитал сообщение:

– Из Италии сообщается о массовых беспорядках в Турине под требованием хлеба и мира.

Я прекратил жевать и посмотрел на моего директора департамента информации Е. И. В.

– Есть подробности?

– Так точно, ваше величество.

Винекен перерыл листки и нашел искомое.

– Три дня назад в Турине возникли перебои с поставкой хлеба, а тот, что поставлялся в город за последнюю неделю, был ужасного качества и, как уверяют очевидцы, был практически несъедобным. Перебои с хлебом вызвали огромные очереди в лавки, а когда хлеба не стало, горожане вышли на улицы. Постепенно лозунги с требованием хлеба стали дополняться требованиями мира и немедленного выхода