Загадка Скапа-Флоу - Александр Корганов

После второй серии взрывов в умах многих моряков, несомненно, возник вопрос — что случилось? То, каким образом «Ройал Оук» кренился, прежде чем перевернуться, убедило капрала королевской морской пехоты Дэвиса в том, что корабль был поражен извне. Он вспомнил инцидент, случившийся несколькими годами раньше, когда он служил на линейном крейсере «Худ», и тот столкнулся с линейным крейсером «Ринаун». Последний ударил «Худ» носом в кормовую часть по правому борту, и тот вел себя точно также, как «Ройал Оук», разве что не затонул.

Вполне резонно, что слух о диверсии распространился со скоростью огня в бикфордовом шнуре уже на следующий день после катастрофы. Слухи росли и даже называли имя возможного автора преступления, прозванного «Диверсант из Линесса».[40]

Взорвать линейный корабль путем организации диверсии — задача практически невыполнимая. В истории нет подобных примеров.[41] Диверсия требует сети соучастников непосредственно на корабле. Но королевские ВМС — это не тот случай. Гипотетический диверсант должен был бы доставить взрывчатку, много взрывчатки параллельно с погрузкой припасов. Обычно те доставляются на корабль в небольших стандартных ящиках или бочках, где значительное изменение в характере груза или веса легко отличить. Одна из главных трудностей организации диверсии — невозможность скрыть большое количество взрывчатого вещества. Торпеда содержит в среднем 300 кг взрывчатки. Трудно представить, как саботажник, не привлекая внимания, доставит на борт 1200 кг взрывчатых веществ в 300-килограммовых ящиках.

Теперь о теории случайного взрыва. Прецедент подобного происшествия имел место непосредственно в Скапа-Флоу, когда на линейном корабле «Вэнгард» ночью 9-го июля 1917 г. произошел взрыв почти достоверно из-за непроизвольного возгорания кордита в одном из артпогребов. В то время слух о диверсии также получил распространение, и Адмиралтейство охотно позволило этому слуху распространяться дальше. В то время, акт саботажа влиял на боевой дух гораздо меньше, чем мысль о том, что самопроизвольное воспламенение пороха способно поразить вслепую любой корабль. Правила безопасного хранения кордита еще не были выработаны, и произошло минимум пять катастроф по той же самой причине, среди которых — потеря линейного корабля «Бульварк» в Шеернессе и крейсера «Наталь» в Инвергордоне. Эти корабли были буквально разнесены вдребезги. Целая артиллерийская башня с «Вэнгарда» была найдена на острове Флотта.

Главные пороховые погреба «Ройал Оук» не взрывались. Линейный корабль перевернулся через восемь-десять минут под весом воды, поступившей через пробоины от взрыва торпед и иллюминаторы, открытые для вентиляции.

Сомнения относительно атаки подводной лодки полностью отпали, когда стали известны результаты водолазного обследования корпуса затонувшего корабля, были обнаружены остатки, по меньшей мере, двух иностранных торпед, среди которых две хвостовых части и бирка с двигателя с надписью «Siemens-Schuckert».

В 1939-м присутствие германской подлодки в базе казалось настолько невероятным, что после первого взрыва не было даже объявлено боевой тревоги: люди не разошлись по боевым постам, и линейный корабль оставался беззащитным. Предположив, что самолет сбросил бомбу на бреющем полете, чтобы не привлекать внимания, вахта ПВО начала просматривать небо. Господин Дэвис все еще помнит, что некоторые моряки побежали в укрытия под бронированной палубой, последнее место, где стоит скрываться при атаке подводной лодки в Скапа-Флоу. Бывший моряк с «Ройал Оук» четко помнит, что у большинства матросов база имела солидную репутацию нерушимой твердыни.

«Заходя в Скапа-Флоу, — добавил он, — мы чувствовали себя в полной безопасности от всего, кроме воздушного нападения, а мысль о подводной лодке, атакующей в базе, казалась нам столь же маловероятной, как нашествие марсиан».

Это настроение объясняет до какой-то степени и неразбериху, воцарившуюся на борту вслед за первым залпом U-47.

Немецкие наблюдения объясняют замешательство британцев тем, что все ожидали воздушной атаки. Двое из оставшихся в живых членов экипажа подводной лодки, несшие вахту на мостике, подтверждают этот факт.

«После того, как линейный корабль затонул, и мы были на пути из Скапа-Флоу, большинство прожекторов было нацелено не на море, а на небо. Слыша шум не авиационных двигателей, а дизелей U-47, и все еще не веря в присутствие лодки, расчеты прожекторов нацеливали лучи гораздо выше нас. И какое-то время мы шли под этим светящимся пучком лучей, перекрещивающимися над нашими головами. Именно по этой причине, считал наш командир, эсминцы, обнаруженные по корме при выходе из Скапа-Флоу, и не заметили нас».

И если продолжать считать, что свидетельства бывших врагов заведомо ошибочны, то материальные факты подтверждают иное.

На повторный вопрос о прожекторах, господин Дэвис дал простой ответ, правда, немного раздраженно:

«Я в очередной раз подтверждаю, что не было никаких прожекторов, сигналов, или каких-либо тревог после потопления линкора „Ройал Оук“. Спасшихся на шлюпках окружало пустынное море на мили вокруг, темнота и полная тишина, как в могиле. Естественно, что люди, боровшиеся за жизнь в море, возможно, не видели ничего на расстоянии, даже если могли бы что-то разглядеть, ведь их единственным желанием было выжить. Но на борту „Дэйзи“, от пятидесяти до ста пар глаз шарили по сторонам в поисках тонущих товарищей и в ожидании помощи, которая все не приходила. Некоторые, из нас, включая меня, были уверены, что нас торпедировали, и таращили глаза по сторонам, ожидая очередной атаки подлодки. На борту „Дэйзи“ был включен только один прожектор, чтобы помочь спасательным действиям, но не было и речи об обследовании залива. Катер оставался в дрейфе, чтобы люди могли плыть к нему, не опасаясь попасть под винты.

Прошло, по меньшей мере, два часа, прежде чем подошла реальная помощь, и она пришла с „Пегасуса“. Одно можно утверждать уверенно, определенно, абсолютно. Не было никаких попыток преследования противника любым типом корабля — эсминцем или каким-то другим, с момента потопления линкора с 01.30 примерно до 04.00, когда мы, наконец, подошли к „Пегасусу“. Здесь не должно возникать никаких вопросов и сомнений».

Это свидетельство подтверждено многими из оставшихся в живых. Различие в показаниях немцев и англичан в таком второстепенном факте, как наличие и использование прожекторов, является лишь одним из многочисленных противоречий, само число которых настораживает.