XIV принцип - Иван Охлобыстин

Прежде всего Второй услышал доносящуюся с борта корабля зна­комую мелодию, и даже когда к нему по трапу спустился гном с длиннющей седой бородой, заплетенной в толстую косу, Сергей сразу опоз­нал в нем своего старого друга Торгрима.

— Я узнал мелодию, — засмеялся он и бросился навстречу гному.

— Это была запись, — захохотал тот и так крепко сжал в своих объятиях молодого человека, что едва ребра тому не сломал.

— Я скучал, — продолжая обнимать друга, сказал Сергей.

— А я-то как! — рассматривая его с ног до головы, признался Тор­грим. — Я еще и волновался. Ты был такой бестолковый! Ну, тебе нра­вится у нас?

— Если бы у меня было воображение, то я бы умер от разрыва серд­ца, — не стал скрывать Второй. — Мог бы меня заранее предупредить.

— Сомневаюсь, что ты мне поверил бы, — тряхнул бородой гном. — С другой стороны, я даже горжусь тобой. За такой короткий срок ты умудрился породниться со всей нечистью в Старом Свете. Драконы тебя обожают, скейвены боготворят, дручии служат, корсары делятся награбленным. Большой успех, мой малыш! Большой успех!

— Скейвены, — нахмурившись, вспомнил Второй, — Шарскун по­гиб из-за моей глупости.

— О грустном потом, — попросил его Торгрим и повернулся к спут­никам Сергея: — Пока представь меня своим друзьям.

— Это... — начал Второй, но Вилли опередил его и, выскочив впе­ред, снял перед гномом шляпу:

— Великий Торгрим Злопамятный, Верховный король гномов, ав­тор гениального эссе «Происхождение рейкландской баллады», скром­ный служитель Сигмара и благородный ван Хал. Охотник за ведьма­ми приветствуют тебя!

— Как ты узнал, бродяга, что это мое эссе? Я же издал его под псевдонимом! — растроганно погладил свою бороду Торгрим.

— Ни один псевдоним не может скрыть настоящий талант! — скло­нился в полупоклоне священник. — Когда я недолго вел курс древней литературы в университете, мои студенты учили это эссе наизусть.

— Жалко, что недолго, — еще больше расцвел довольной улыбкой гном, но добавил: — Не стоило тебе так отделывать своего коллегу по факультету. Преподавал бы и сейчас.

— Он позволил себе еретический выпад против второй доктрины Сигмара, — попытался оправдаться Вилли. — Мое сердце вознегодо­вало, а руки сами взяли эту проклятую вазу с подоконника.

— Ну ладно, — махнул широкой ладонью Торгрим и повернулся к Йохану: — Тебе же, братец, просили передать свои благодарности мои подданные из Инженерной школы в Альтдорфе, которых ты выручил в таверне «Веселый флагеллант». Они и вправду перебрали немного.

Охотник молча склонил голову, принимая его благодарности.

— Правда, если не путаю, — вскинул бровь гном, — тебя повесили.

— Как повесили? — изумился сигмариот, вытаращившись на свое­го подельщика. — И ты ничего мне не сказал! И рисковал моей шку­рой, когда сам знал, что тебя ждет только алтарь возрождения, а меня верная гибель?! Скотина!

— Не горячись, Вильгельм, — успокоил его Торгрим. — Верная ги­бель тебя тоже не ждала с момента, как ты снас деревню в окрестностях Вуртбада от набега мародеров.

— Слава Сигмару! — взвизгнул священник. — Он услышал мои мо­литвы! Мы бессмертны с тобой, Иохан!

— Он давно знал, — не преминул прервать его восторженную ти­раду гном.

— Как знал?! — опять закипел Вилли. — Знал, что я герой?

— Знал, — виновато кивнул Йохан и попытался оправдаться: — Но я восхищался тобой и не хотел, чтобы ты лишний раз лез на рожон.

— Одно слово — скотина и все тут, — надулся священник, хотя по его глазам было заметно, что признание друга очень польстило ему.

— Он еще хочет тебе кое-что сказать Вилли, — тихо добавил Тор­грим, пристально глядя на Охотника.

— Да, — грустно потупил взор ван Хал. — Я внук того самого Ван- хала, я оборотень. И таблетки я пью не от изжоги. Я хотел загладить... Это просто семейное проклятие.

— Ты поражаешь меня, Йохан, — смирился с неизбежным сигмариот и нежно обнял своего двуличного друга. — Но я люблю тебя. Обе­щай только, что не закусишь мной в полнолуние?!

— Клянусь! — приложил руку к сердцу Охотник.

— Вернемся, однако, к главной теме, — предложил гном и взял за руку Сергея. — Снова мы вместе, Магнификус, и наш путь лежит к Бе­лой Башне Хоэта!

— Магнификус!!! — в один голос воскликнули изумленные Вилли и ван Хал.

...

«Луи XIV» был точной копией корабля, который когда-то привез молодого человека в Цитадель. Правда, вместо рослых парней Индрогнира по кораблю расхаживали коренастые, необычайно широкие в плечах сородичи Торгрима. Сам Торгрим, поручив своему первому по­мощнику отвести священника и Охотника в отдельную каюту, забрал у того же помощника увесистый фолиант, окованный серебром, и пота­щил Сергея в капитанскую рубку.

— Бортовой журнал? — на ходу поинтересовался тот, кивнув на книгу.

— Что ты?! Это Книга Памяти, — объяснил гном. — Сюда десят­ки поколений гномов вписывали своих врагов. Одна из моих обязанно­стей — хранить эту книгу. Поэтому и называют меня Злопамятный. Традиция, Магнификус, традиция! В этом мире традиция — это все и еще чуть-чуть. Как ты, кстати, добрался до Теклиса с Абхорашем?

Второй вкратце рассказал ему о своих злоключениях. Слушая его повествование, гном довольно кивал, разве что на эпизоде с вич-Эль­фом, певицей Лосми, нахмурился.

— Надо, мой чувственный друг, уметь держать себя в руках. По сути — это трагедия, — буркнул он. — Будем надеяться, что скейвен ус­пел за свою жизнь набрать нужное количество очков для перерожде­ния.

— Кто-нибудь это может знать точно? — спросил Сергей.

— Сомневаюсь, — честно ответил Торгрим. — Героев не так уж и много. Сто, двести — максимум. Не знаю. Лучше посмотри, какая кра­сота! Если бы ваш Людвиг Безумный увидел это, то от зависти выбро­сился бы из окна своего «Лебединого замка», — он показал Сергею на открывшийся впереди берег с городом на нем. — Лотерн — город-порт, город-чудо. И, конечно, его Сверкающая Башня! Смотри — такое сто­ит запомнить на всю жизнь!

Второй и без рекомендации спутника во все глаза смотрел на вы­соко возвышающуюся над узким проливом ослепительно белую башню. Словно цветок волшебного растения, она покоилась на широком основании, сужалась к середине и опять расходилась в самом верху. Что-то источающее невыносимый для человеческого глаза свет венча­ло ее вершину. У подножия находилось еще множество строений из то­го же белого материала, что и башня.

— Непостижимо! — восхитился Сергей. — Кто это все построил?

— Эльфы, — продолжая любоваться видом Лотерна, тихо ответил Торгрим. — Никто на свете, даже мой народ, не смог бы создать подоб­ный шедевр. Иногда мне ужасно хочется, чтобы кто-нибудь уничтожил весь материк эльфов, и это совершенство сохранилось бы только в мо­ей памяти.