Узница. 11 лет в холодном аду - Урмила Чаудхари

Камайя и торговля камалари также официально запрещены. Однако в стране отсутствуют средства и возможности для борьбы с последними помещиками-ленд-лордами. За это время, по крайней мере, полиция стала проявлять готовность к сотрудничеству, если есть соответствующие заявления. Но до тех пор, пока больше трети крестьян не имеют своей земли, а множество семей ежедневно просто борются за выживание, всегда найдутся пути и возможности для посредников и торговцев людьми, чтобы убеждать родителей продавать своих детей.

К счастью, сегодня существуют альтернативы и финансовая поддержка для детей, если они знают об этой помощи и принимают ее. Такие организации, как Piatt International вместе с SWAN — своим партнером на месте и непальской организацией FNC Мана Бахадура целенаправленно оказывают помощь семьям народности тхару. Например, предлагая им программы образования, выдавая микрокредиты и проводя профессиональное обучение, чтобы они могли получить возможность выживания, создавая малые предприятия или обрабатывая поля. Таким образом, они уже не вынуждены по причинам экономической бедности продавать своих дочерей, а вместо этого могут отдать их учиться в школы.

И тем не менее государство даже сегодня зачастую уклоняется от выполнения своих обязанностей. В 2009 году правительство приняло решение о выделении бюджета в размере двенадцати миллионов рупий для школьного образования камалари. Однако до сих пор была выплачена лишь половина. Чаще всего в форме субвенций школам, в которых учатся камалари. Министерство образования пообещало, что остальные 50 % вскоре поступят и что в следующие годы также будет выделена соответствующая сумма. Однако продолжающийся политический кризис замедляет принятие важных решений и создание программой, таким образом, девочкам придется ждать этих денег еще очень и очень долго.

И вот в такой стране, очень сложной как в политическом, так и в социальном отношении, я в 2009 году в «Нарти» познакомилась с Урмилой. Она сразу же завоевала мое расположение своей сердечностью, своей открытостью, своей улыбкой. А в остальном она выглядела так же, как и другие девочки в хостеле «Лаваджуни»: веселая, скромная и старательная. На спинке ее кровати висит воздушный шарик с надписью «Life is good».

— Это подарок одного из волонтеров из Канады, — сияя, просветила меня Урмила.

То, через что она прошла, на первый взгляд в ней незаметно. Это молодая женщина, которой недавно исполнился двадцать один год, которая любит фильмы-боевики и восхищается индийской профессиональной теннисисткой Санией Мирзой. Урмила уверена в себе, мужественна, весела и спортивна, она играет до упаду в бадминтон, может подурачиться вместе с подругами и умеет писать SMS-ки в рекордном темпе. Она любит танцевать и петь, умеет интересно рассказывать, помогая себе при этом руками и всем телом прежде всего тогда, когда нарастает напряжение. Как, например, когда она рассказывает об ограблении дома Жестокой Мадам, которое ей пришлось пережить тогда, в Катманду.

Кроме того, она является настоящим мастером перевоплощений: с косичками, в школьной форме она похожа на маленькую девочку. Когда после школы она делает себе высокую прическу и надевает сари или пеструю национальную одежду тхару, то вдруг превращается в индийскую или непальскую принцессу. В джинсах и в футболке, которые она больше всего любит носить в выходные дни, Урмила производит впечатление энергичной современной молодой женщины, которая отправляется на прогулку в город.

Однако чем больше времени я проводила с Урмилой, занимаясь сбором материала для этой книги, чем ближе знакомилась с ней, тем больше она мне импонировала и тем более становилось ясно, что это особенная молодая женщина. Молодая женщина между двумя мирами.

Урмила знает, чего хочет, но также и знает свое место. Вот это действительно ее необыкновенное свойство. Она не витает в облаках, а оценивает ситуацию очень четко и разумно. Ключевым моментом для меня было то, когда я увидела Урмилу с утра в кругу ее семьи в Манпуре и потом после обеда сопровождала ее на митинг «Форума камалари» в Гхорахи. В своей семье Урмила была тихой, скромной и сдержанной, говорила мало и негромко, целыми часами носила на руках Зусмиту и Замиру, ее маленьких светленьких племянниц, подметала двор веником из прутьев и возле водокачающего насоса мыла горшки. Это была одна Урмила.

И совершенно иная Урмила через пару часов своими страстными словами разжигала своих бывших коллег-камалари. На меня это произвело огромное впечатление, и мне стало ясно: она прирожденный оратор и человек действия. Ее энергия и энтузиазм заразили даже меня, хотя я не понимала, что она говорит на непальском языке. Но по реакции и лицам девочек я могла видеть, что Урмила находит правильные слова.

То, чего добилась Урмила, знаменательно. Всего лишь за четыре года она превратилась из семнадцатилетней неграмотной девушки-служанки в лидера и в пример для других. Девочки-камалари и ее народность тхару возлагают на нее большие надежды.

Однако Урмила не была бы Урмилой, если бы это вскружило ей голову. Урмила крепко стоит на земле обеими ногами. Она четко знает свои приоритеты. Когда ей нужно делать домашние задания или готовиться к экзаменам, то все остальное остается в стороне. Для нее это очень жестко. И каждую свободную минуту она использует для того, чтобы читать. Зачастую можно видеть ее сидящей на полу и читающей газету, сосредоточенно и полностью ушедшей в себя. Как будто каждое слово, каждая буква приближают ее к заветной цели — окончанию школы.

Естественно, ее опыт и время, проведенное в Катманду, повлияли на ее становление.

— Одиннадцать лет работы в качестве камалари сделали меня сильнее, — говорит она.

Однако сильной и целеустремленной она была всегда, иначе, наверное, давно бы сдалась. Но сдаваться Урмила не хочет ни за что.

— В этой стране еще много чего нужно сделать! — говорит она, улыбаясь и демонстрируя свои прекрасные белые зубы. Лишь ее глаза при этих словах не смеются.

К празднику Магхи в январе 2011 года соседний округ, находящийся рядом с Дангом, также был объявлен районом, где нет камалари. Однако, как сообщают наблюдатели из благотворительных организаций, в последние годы в паре сотен километров на запад торговля людьми продолжается без ограничений. Поэтому Plan Nepal и FNC расширили радиус своих действий на районы Кайлали, Канчапур и Бардию в провинции Тераи и продвинулись дальше на запад, где потребность в них сейчас самая большая. Организациям известно о том, что в этих трех регионах, заселенных главным образом народностью тхару, существует около пяти тысяч камалари. А неофициальная цифра, возможно, намного больше. Вероятно, там ждут своего освобождения десять или более тысяч девочек, и они тоже надеются, что когда- нибудь, как Урмила, пойдут в школу.

— Как я могу успокоиться, зная, что несправедливость продолжается? — ответила огорченно Урмила, когда я заметила, что она может быть довольна, поскольку Данг, ее округ, уже является округом, где нет камалари. — Кроме того, — продолжала она, — ты знаешь, что помещики- лендлорды сейчас все больше и больше переключаются на мальчиков? Причина в том, что из-за давления со стороны благотворительных организаций, «Форума камалари» и правительства становится слишком рискованным привлекать девочек для работы в качестве камалари. А сейчас они взялись за мальчиков, потому что у тех нет своего лобби!

Это известие глубоко потрясло меня. Оно подтверждает, что некоторые лендлорды в Непале и до сегодняшнего дня думают по-старому и что эта проблема имеет глубокие корни. Раньше помещики предпочитали покупать девочек, потому что те покорные, послушные, работают старательнее и никуда не убегают. Однако сейчас, когда стало труднее с девочками, страдать придется мальчикам. Это просто в голове не укладывается! Естественно, кампания в защиту девочек велась совсем не для того, чтобы от нее пострадали мальчики. Ведь в целях кампании четко сказано, что и с мальчиками, и с девочками нужно обращаться как с равноправными людьми и что те и другие должны иметь одинаковые шансы.

— Вот видишь, сколько еще нужно сделать, — таким был вывод Урмилы.

— Как ты была права! — пристыженно должна была признать я.

И вообще, в своем путешествии по Непалу я научилась очень многому. Это был также урок смирения, который нам, европейцам, привыкшим к уютной, спокойной, безопасной и приятной жизни, пошел на пользу.

Мне очень интересно знать, где будет Урмила через пару лет, когда окончит школу и поступит в институт. Может быть, она действительно станет адвокатом, или журналисткой, или известной артисткой, или политиком и сможет многое изменить в своей стране и сделать для камалари, для народности тхару и для женщин.