Ружья стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

Шарп посмотрел на д'Эклана. Егерь замер. Его неподвижность пугала, свидетельствуя о непоколебимой и холодной уверенности.

Шарп никак не мог поверить, что такой тонкий боец, как д'Эклан, предпочтет прямолинейную и тупую атаку.

Лейтенант навел трубу на медленно подъезжающих с юга всадников и тихо выругался. Это действительно были испанцы. Он узнал сержанта с седыми бакенбардами. Измазанные грязью ноги лошадей и притороченные к седлам кирки свидетельствовали о том, что отряд возвращался с подрыва мостов.

– Проклятье! Чертов ад и кровавое проклятье! – Он оказался не прав, совершенно не прав! Приближающиеся испанцы только что пересекли территорию, которая должна кишмя кишеть недостающими семью сотнями драгун д'Эклана. Шарп перемудрил. – Убрать людей из домов, сержант!

Харпер с облегчением кинулся выполнять приказ. Лейтенант перевел трубу на запад. Как только он навел резкость, полковник д'Эклан поднял саблю, и блеснувшее на изогнутом лезвии солнце на мгновение ослепило Шарпа.

Лейтенант сморгнул и вспомнил, как д'Эклан едва не зарубил его у моста. Как давно это было! Он еще не знал Вивара и Луизу. Шарп вспомнил, как натренированный конь метнулся вправо, позволяя полковнику нанести рубящий удар с левой руки. Солдат учат защищаться от ударов правой рукой, поэтому многие так боятся встреч с левшами.

Шарп снова приник к окуляру. Полковник д'Эклан опустил саблю на луку седла и ждал. Сзади него беспокойно перебирали ногами лошади драгун. Солнце краснело и опускалось. Скоро в соборе развернут хоругвь, и верующие станут умолять мертвого святого прийти им на помощь. Между тем командир любимых элитных войск императора выжидал момент для начала атаки, которая сметет защитников города.

Теперь Шарп понял, что и ложная, и настоящая атаки обрушатся на них с запада. Первые три сотни вызовут на себя огонь защитников, а остальные как ураган устремятся вперед под прикрытием порохового дыма.

Харпер гнал стрелков на холм.

– Где разместить людей, сэр?

Шарп не ответил. Он смотрел, как полковник д'Эклан рассекает воздух тренировочными ударами, словно намеревался размять мышцы. Сабля ослепительно блестела в лучах заходящего солнца. Защитники города палили со всех стволов, но д'Эклан не обращал на это ни малейшего внимания. Он ждал, когда солнце станет мощным и устрашающим оружием, и этот момент приближался.

– Сэр? – повторил Харпер.

Шарп снова не ответил, ибо в этот момент его охватила новая уверенность. Он ошибся насчет атаки с юга, однако, если он ошибется сейчас, погибнут и город, и хоругвь, и все его люди. Все погибнет.

Он едва не поддался соблазну пренебречь новым озарением, но промедление грозило смертью. Шарп сложил трубу, сунул ее в карман и пнул мешок с ежами.

– Это взять с собой. Все за мной. Все!

– Встать! – заорал на стрелков Харпер. Шарп перешел на бег.

– За мной! Быстрее! Давай!

Он клял себя за то, что не догадался раньше. Все было так просто! Зачем французы перетащили припасы во дворец? Зачем полковник Курсо забил подвалы зерном и сеном? Подвал – не самое подходящее место для хранения припасов, если через несколько дней их надо забирать! А эти глупости с тысячей всадников? Даже такой опытный вояка, как Харпер, посмотрел на драгун и поразился их количеству. Люди склонны видеть орду там, где есть лишь малая сила. Насколько же легче совершить ошибку гражданскому человеку ночью!

Шарп побежал еще быстрее.

– За мной! Не отставать! Ибо город был почти потерян.

Неф собора выглядел значительно проще, чем можно было судить по его внешней отделке. Между тем эта простота лишь подчеркивала величие и высоту украшенного колоннами здания. Куполообразные трансепты были роскошны и величественны, несмотря на то что французы посрывали все серебряные украшения, сбили статуи и вырвали из рам триптихи. Пустое пространство за алтарем, место для Бога, заливали алые лучи заходящего солнца.

Под алтарем, над гробницей, где опочил святой, стоял открытый сундук.

Из верхней точки купола, где сходились боковые нефы и трансепты, свисала на веревках огромная серебряная чаша. В ней дымились благовония, наполняя собор сладким прогорклым запахом. Потрескивали тысячи свечей, превращая усыпальницу в царство тайны, аромата, загадки и надежды; в место, где свершается чудо.

В приходах стояли на коленях около двухсот человек. Здесь были монахи и солдаты, священники и купцы, ученые и богомольцы – люди, которым предстояло пронести по Испании весть о том, что Сантьяго Матаморос жив. Они расскажут, что были соблюдены должные почести, произнесены надлежащие молитвы и что великая хоругвь, некогда развевавшаяся над поверженными язычниками, развернута вновь.

Так бьет барабан Дрейка, разверзается земля Авалона и выходят из страшной тьмы восставшие рыцари, так Шарлемань пробуждается от векового сна и обнажает свой меч против врагов Христовых. У каждого народа есть свои легенды; в этот вечер в огромном круглом зале собора возрождалась тысячелетняя легенда Испании. Одетые в капюшоны священники совершали поклоны, и пламя свечей дрожало на сквозняке.

Неожиданно, словно от страшного порыва ветра, распахнулась и ударила о каменную стену западная дверь собора. Стоящие на коленях солдаты повернулись на шум и потянулись за оружием. Луиза вскрикнула под вуалью. Священники замолчали, пораженные тем, что нашелся человек, посмевший прервать церемонию.

Вивар поднялся с колен. В соборе, прямо под Вратами Славы, стоял лейтенант Шарп. Испанец подбежал к нему.

– Почему вы здесь? – В голосе его звучала ярость. Шарп не отвечал. Он обвел собор диким взором, словно ожидал увидеть здесь врагов. Не найдя ни одного, он повернулся к западной двери. Вивар схватил его за плечо.

– Почему вы не на баррикадах?

– Он держал саблю в правой руке! – ответил Шарп. – Вы поняли? В правой! А полковник д'Эклан – левша.

Вивар непонимающе уставился на стрелка.

– О чем вы?

– Там три сотни ублюдков, – голос Шарпа гулко отражался от каменных стен собора, – всего три сотни. И на южном направлении никого нет. Где, по-вашему, остальные? Вы заглядывали за мешки в подвалах?

Вивар молчал.

– Вы проверяли подвалы? – прохрипел Шарп.

– Нет.

– Вот почему здесь ваш брат! Вот зачем им понадобилось перемирие! Вот для чего они перетащили запасы! Они подготовили это место!.. Вы поняли? Д'Эклан во дворце! И провел он там целый день, посмеиваясь над нами. И он придет сюда!

– Нет! – Вивар ничего не отрицал, это был крик ужаса.

– Да! – Шарп освободился от руки Вивара. Он бегом вернулся через Врата Славы и распахнул главные врата собора.

Торжествующие крики и победный зов трубы заставили его обернуться. Сквозь пелену дыма и благовоний он увидел, как развернулся флаг. Не старый, изодранный, потраченный молью флаг, который неминуемо распался бы на воздухе, но новое, белоснежное знамя с красным крестом, хоругвь Сантьяго. Оглушительно зазвонили колокола.

В тот же миг под ударами молотов отлетели доски, которыми были заколочены во дворце французы. Колокола извещали о чуде, а французы, как они и планировали, нарушили перемирие.

Французские драгуны бросились в атаку с обеих сторон дворца. Должно быть, они выбрались наружу через задние ворота здания, где находились конюшни. Пехота выбегала через парадный вход. Кавалеристы устремились на западную площадь. Единственной преградой на их пути была низенькая баррикада и горстка пеших касадорцев, которые дали по ним торопливый залп и разбежались.

– Сержант! Ежи!

Шарп толкнул Харпера в сторону южного крыла собора и, схватив два мешка с ежами, приказал стрелкам бежать за ним в сторону северной площади.

Кавалерия не могла подняться по ступеням западного фасада, поэтому драгуны планировали окружить гробницу, чтобы никто из находящихся внутри не ускользнул.

– Стрелки! Не стрелять! Не стрелять!

Шарп понимал, что нет смысла тратить время на залп. Вместо этого следовало как можно быстрее разбросать ежи и задержать первую атаку.

Времени спускаться по ступеням уже не было, и Шарп спрыгнул с высокой платформы собора на камни площади. Боль пронзила левую лодыжку, но и на боль времени не оставалось, ибо поражение было близко, как сабля драгуна. За ним со стонами спрыгивали стрелки. Слева уже показались кавалеристы. Шарп понимал, что остались секунды, чтобы разбросать коварное оружие на узком участке между мостом и дорогой ко дворцу.

– Сюда! Ждать меня! – крикнул он стрелкам и перевернул первый мешок.

Ежи со звоном покатились по узкому проходу.

– Ко мне, сержант! – крикнул Шарп Харперу, но голос его потонул в криках французов и в завывании их боевых горнов.

Он опрокинул второй мешок. Железные шары усыпали проход.

Харпер исчез. Шарп развернулся и побежал за своими людьми. Над головой гремели колокола. Словно бросая им вызов, надрывалась труба. Шарп не знал, что случилось с сержантом и успел ли он заблокировать выход на площадь с юга.