Я и Он - Хелен Гуда

много ее фотографий и не мог ошибиться, а еще у тебя моя фамилия, и отчество. Я был уверен, но все же решил связаться с твоей матерью, что бы отмести все сомнения, но она отказалась разговаривать. Через своих людей, мне предоставили информацию о тебе, и я на сто процентов уверен, что ты моя дочь. Я знаю, что поступил подло в свое время, когда бросил твою мать, а потом и полностью исчез из твоей жизни. Сначала твоя мама возражала, говорила, что раз не захотел уйти от жены, то и дочь мне не видать. Я старался финансово помогать, но со временем, и эта помощь сошла на нет, потому, что переехал в Москву, да и признаться, я не думал о тебе, прости меня. Я знаю, свинство с моей стороны, вот так явится в твою жизнь, и просить простить меня. Но когда я увидел тебя, не смог после этого промолчать,– говорит Владимир Константинович, а я и прервать то его не могу, я просто дар речи потеряла.

– Вы же понимаете, что вы мне чужой человек, хоть и биологический отец,– отвечаю я.

– Конечно, понимаю, но я хотел бы принимать участие в твоей жизни. У меня нет наследников, я хотел бы отдать часть бизнеса тебе, внуку,– говорит мужчина, а я понимаю, что не с той стороны он гребет.

– Не нужны мне ваши деньги, и у ребенка есть отец, который даст ему лучшее, а не раз в полгода подачку,– гневно отвечаю и встаю.

Вот до момента, когда он заговорил про деньги, я еще могла пойти ему на встречу, но после попытки подкупить, у меня желание о чем-то с ним разговаривать пропало. – Уходите, я вас услышала. Я не хочу нервничать и волноваться, а если мы продолжим разговаривать, то спокойным наше общение не назовешь. И никогда, слышите, никогда не пытайтесь мое общение с вами выменять не деньги,– я старалась держать себя в руках. Очень старалась, и от усилий начали дрожать руки, я по старой привычке, начала щипать кисть руки.

– Владимир Константинович, давайте я вас провожу,– тактично намекнул Женя, что нашему гостю пора на выход.

Они ушли, а я осталась одна в кабинете, присела в кресло и заплакала.

– Ну, ты чего? Не надо плакать,– Женя вернулся и обнимает меня, пересаживает к себе на колени, гладит, целует в волосы.

– Это и был твой сюрприз?– хлюпая носом, спрашиваю я.

– Да, прости малыш, а ты думала, про подарок какой-то?– виновато переспрашивает начальник.

– Я думала, мы кушать пойдем и у нас будем романтический обед,– говорю я, уткнувшись Жене в плечо.

– Конечно, будет, вот сейчас я отнесу тебя в комнату отдыха. Положу на диван, а сам сходу в ресторан и возьму еду на вынос, и мы покушаем в комнате отдыха, хорошо?– суетится начальник, которого расстроили мои слезы.

– Хорошо,– соглашаюсь я. – Ты считаешь, я не права? Не нужно было его прогонять?

– Я бы тоже не считал близким и родным человеком, совершенно постороннего мне мужчину, так что я тебя понимаю,– говорит Женя. – Но мне кажется, тебе нужно остыть и дать ему возможность попробовать.

– А где его семья, почему он сказал, что у него нет наследников,– спрашиваю у Жени, хотя по логике вещей надо было бы спросить у отца.

– Они погибли пять лет назад, его жена, дети, и его родители, так, что он остался совершенно один,– рассказывает мой мужчина, а я снова готова реветь, но уже от жалости к судьбе своего отца.

– Я дам ему шанс, можешь так ему и передать, если он еще не передумал, то скажешь, что может приходить к нам в гости, только не часто и заранее предупредив,– строго говорю я, а Женя заметно выдохнул и расслабился. – А сейчас я есть хочу.

– Ой,– всполошился начальник и, сорвавшись с места, побежал в ресторан, а я тем временем пошла в комнату отдыха, умылась, чтобы не быть опухшей от слез, и прилегла на диван, немного отдохнуть, так как в обуви было ужасно неудобно. Так, незаметно, я и уснула и Женя меня и сегодня не смог накормить романтическим обедом.

Эпилог.

Евгений .

Время понеслось вскачь, сначала свадьба, которую Алина категорически не хотела. Пришлось настаивать и мне и Владимиру Константиновичу, и организацию естественно мы взяли на себя, так как моя матрешка ушла в спячку, в прямом смысле. На свадьбу пригласили маму Алины, которая устроила бурное выяснение отношений с Владимиром Константиновичем, а потом они вместе уехали из ресторана, мы с Алиной только удивленно переглянулись.

Беременность проходила без осложнений, единственной проблемой было, это то, что Алина засыпала везде, чуть свадьбу не проспала. Как оказалось подруга Алины, Саша, тоже беременна, но у нее все не так гладко с ее мужчинами, у нее там мексиканские страсти. Алина туда не лезла, но старалась максимально поддержать Сашу.

Я настоял, чтобы Алина раньше ушла в декрет, так как сначала она не могла проснуться утром. И практически насильно стаскивала себя с постели. Потом, она спала в машине, пока ехали в офис. Потом она боролась со сном до обеда, а в обед уходила в комнату отдыха и снова спала. А и потом снова борьба со сном, до вечера, опять поездка в машине, опять сон и в конце дня, раздраженная и злая Алина уходила спать, потому, что она не выспалась.

Я устал смотреть как она мучается, кому, что хотела доказать не понятно. Поэтому я предложил ей подыскать себе замену и уйти в декрет, и не мучат ни себя, ни малыша. Матрешка согласилась, так хитренько поглядывая на меня. В конце я понял, в чем же был подвох. В секретари и помощники ко мне была нанята дама предпенсионного возраста. Она строга и педантична, я ее называл «Фрау Марта», так как это единственная ассоциация, которая у меня возникала при взгляде на эту женщину. Иногда мне казалось, что это я ее подчиненный, а не наоборот. Так что меня держали в ежовых рукавицах.

С тридцатой недели беременности, когда Алина округлилась основательно во всех местах, она затеяла ремонт, и квартира превратилась в строительную площадку. Как она сказала, у беременных это называется «период гнездования», а я стал принимать успокоительное. Слава богу, к организации ремонта и обустройству детской подключилась моя мама, которая, помогла закончить этот «долгострой», как раз вовремя.

В тридцать девять недель на свет появилась моя доченька. Я присутствовал при родах, узнал о себе много нового и познавательного, но