Возможности слов - Оксана Алексеева

Ксюшу это утверждение рассмешило, она села рядом и толкнула брата плечом:

— Ты совсем идиот, да?

— Чего?

— Я спросила — ты совсем идиот? — Ксюша убивала Андрея ироничной улыбкой. — Лиза так хочет быть с тобой откровенной, что даже друзей своих предала, но при этом ты ей совсем-совсем не нравишься?

Андрей отчего-то никак не хотел разделять ее веселья, поэтому решил сменить тему:

— В общем, пока поступим так: делай вид, что ничего не знаешь. Пусть эти два мерзавчика расслабятся. Ударим тогда, когда они не ждут.

Ксюша переживала, что эту роль она не потянет, ведь актриса из нее совсем никудышная. Но оказалось, что достаточно только напомнить себе, что всем воздастся по заслугам, как организм ее вмиг приспосабливался к новым обстоятельствам:

— Вадим, я подумала, что вполне могу смириться с тем, что у тебя будет ребенок от другой женщины. Я все понимаю.

— Я… очень рад.

А с Киром было еще проще, ведь с тем даже не было необходимости разыгрывать дружелюбие:

— Здравствуйте, Кирилл Семенович.

— Эм-м. Ну да.

Или:

— Ксюш…

— Слушаю, Кирилл Семенович.

— Да нет, ничего.

С головой у парнишки явно было не все в порядке. Ксюша раньше ошибалась, что у него нет проблем — похоже, что весь потенциал во внешность и ушел. Оттого-то он так и неадекватен даже в самых простых ситуациях. Она на него была очень зла, но не из-за спора — это оказалось такой мелочью по сравнению с тем, что он предал ее доверие. Поэтому отомстить ему хотелось даже больше, чем Вадиму. А иногда хотелось, чтобы он, вместо этих странных взглядов, подошел и объяснил бы все — сдался, как Лиза, с повинной на ее милость. Или хотя бы извинился. Она бы его ни за что не простила, но совершенно точно почувствовала бы облегчение.

Виноватая Лиза же не уставала мельтешить перед глазами, тем самым подчеркивая, на чьей она стороне. Ксюша умилялась ее рвению. Неужели и такие прожженные крысы способны беззаветно влюбиться? Ведь вряд ли та всерьез беспокоилась об интересах Ксюши, все ее действия были фальшивыми с самого начала, но как только речь заходила о брате, то менялась в лице и теряла способность формулировать мысли.

— Лиз, как так получилось, что вы сошлись с Андреем?

— Я… ну… Я бы не сказала, что у нас что-то серьезное…

— А ты правда настояла на его увольнении, и Вадим этим купил твое молчание?

— Я… ну…

— А Андрей тебе сразу понравился или уже потом?

На несколько вещей можно смотреть бесконечно: на огонь, воду и на краснеющую Лизу.

— Лиз, а почему ты ему рассказала?

— Потому что считала, что мои друзья неправы! — без зазрения совести врала та. — А когда узнала про Вадима и Фиону… Ксюш, я клянусь тебе, что не сомневалась в искренней привязанности к тебе Вадима! Потому я и решила рассказать Андрею — мол, да, Вадим накосячил, но теперь все совсем иначе! Чтобы и честной быть, и отношения ваши не испортить…

Вот эта тема уже совсем была неинтересной. Ксюша, узнав о споре, разозлилась — это понятно. Но если бы Вадим на самом деле влюбился, то она все равно бы вряд ли его простила. Не потому, что не верит в возможность раскаяния, а потому, что ей все это время нравился совсем другой человек — ее Вадим был принципиальным и понятным. Этот Вадим, наверное, тоже заслуживает любви, но уже чьей-то другой, не Ксюшиной. Гораздо легче сразу принять человека со всеми его недостатками, чем быть огорошенной уже после. Поэтому она даже была немного благодарна за существование Фионы — ведь именно та сделала все простым и понятным.

Опять же Лиза ее и уговорила попробовать говорить при остальных сотрудниках. Под ее настырным руководством Ксюша, белея, смогла поздороваться со всеми, когда вышла на обед. И так ее поздравляли, как будто это была их личная победа, окончательно смутив. Она уже после заметила и Кира, который стоял вдалеке и наблюдал за этой поздравительной мешаниной с очередной непонятной улыбкой. Ну точно, блаженный. На всю голову отшибленный!

Кирилл был рад, что Ксюша и Вадим наконец-то разобрались. Он ведь именно этого и добивался. Но радость его оказалось какой-то мучительной, тоскливой. Ксюша улыбалась его лучшему другу так, как когда-то улыбалась ему, и ревность принималась уничтожать остатки его разума. Он снова погрузился в работу, радуя отца все больше и больше, но часто задумывался и о том, что его место не тут. Английская хлебная лавка уже не выглядела такой уж абсурдной идеей.

Может быть, если Ксюша исчезнет из поля его зрения, то со временем он успокоится. А потом придет на их свадьбу, подарит что-то заоблачно дорогущее, напьется и попросит невесту о танце. И Ксюша в белоснежном платье уже простит его настолько, что согласится. Но тут же некстати вспомнились и их «танцы» в ночном клубе, а от этого стало только хуже.

Он держался подальше, как наркоман в завязке старается не думать о предмете вожделения. И так же, как наркоман, иногда срывался:

— Ксюш, отец у себя?

— Да, Кирилл Семенович. Но у него Александр Сергеевич, так что зайдите через полчаса, если ничего срочного.

— Помнится, когда-то ты называла меня Киром.

— Нет, Кирилл Семенович, вам показалось.

Ему приходилось уйти, чтобы снова найти какой-то повод для разговора и вернуться:

— Ксюш, у Антона телефон выключен, а я хотел с ним сегодня в бассейн сгонять.

— Оставьте ему сообщение. Он перезвонит вам позже.

— А может, снова перейдем на «ты»?

— А может, вам поесть цианида?

— Я бы с удовольствием, но кто тогда пойдет с Антоном в бассейн, злюка?

Кириллу даже казалось, что Ксюша улыбается ему в спину. Но, возможно, что ему просто хотелось в это верить.

Однажды он столкнулся с ней прямо в дверях. Он зашел, чтобы срочно дать какое-то очень важное деловое распоряжение, которое еще не успел придумать, а она с чашкой кофе в руках открывала дверь. И не