Проза. Книга 2 - Александр Тимофеевич Филичкин

убогого сельского «кантри». На стенах висели колёса телег и прочая старая утварь, которой место на свалке.

Здесь русских туристов опять «не заметили». Местные говорили только с нашим «Вергилием», естественно лишь на латышском. Проводник заказал нам всем по кружке, как он сказал, домашнего пива, сваренного по старинным рецептам, и кое-что из еды. Нам подали какую-то мутную жидкость, с довольно противным амбре.

Из своего любопытства я сделал один осторожный глоток, сильно поморщился и с огромным трудом проглотил то, что попало мне в рот. После чего, отставил огромную кружку и печально подумал: — То ли, действительно здесь пьют эту мерзкую брагу? То ли над нами сейчас «подшутили» и налили каких-то помоев?

Еда тоже не вызывала никакого доверия. Обменявшись красноречивыми взглядами, мы расплатились и тут же ушли из этого «злачного» места. Кстати сказать, деньги с нас взяли очень приличные.

Во всех магазинах округи нам стремились продать лишь бракованные товары и пищевые продукты с истекшим сроком хранения. Видно, они так боролись за независимость от «оккупантов». Взятую бутылку вина «Из клубники» мы вчетвером так и не смогли допить до конца. Вкус гнилых ягод оказался просто ужасным.

На другой день, нас перевезли на очередную турбазу. Она оказалась значительно лучше и походила на большую гостиницу в пять этажей. Соседом по номеру оказался русский сорокалетний мужчина, проживающий в Риге.

В первые минуты знакомства, он решил пообщаться с молодыми парнями и предложил выпить по рюмке перед обедом. Человек вынул из чемодана трехлитровую банку, до половины налитою спиртом, и плеснул грамм по двадцать в стаканы.

Мы разбавили горючую жидкость водой, сказали всеобъемлющий тост: — На здоровье! — и опрокинули в рот тёплый раствор. Он оказался с отвратительным запахом свежей резины.

— Калошный спирт нацедила зараза. — в сердцах выдохнул покрасневший от злости сосед. Морщась от убойного запаха, он стал объяснять своё выраженье: — Я работаю начальником цеха на «VEFе».

Был в то давнее время, весьма современный радиоэлектронный завод. Он выпускал отличную технику, не уступавшей по качеству, продукции европейских концернов.

— Кладовщица латышка. — продолжил гневно мужчина: — Ведь просил её, хорошего спирта налить. Нет же, дала то, что пить невозможно. И во всём они с нами, с русскими, так поступают.

Как-то раз, наш автобус задержался на долгой экскурсии. Совершенно естественно, что тридцать русских туристов опоздали к скромному ужину. В столовой крупной турбазы нас отказались кормить. Заявили, что, мол, ничего уже нет. Куда делась еда, приготовленная на такую ораву, всем наверно понятно?

Мы стали требовать свою убогую пайку. Повара раскричались, как дикие гуси и тут же вызвали администратора. Парень, который жил в этой гостинице уже несколько дней, шепотом посоветовал нам с ними не связываться.

Прибежала холёная дама-администратор. Повара на русском языке заявили, что мы их клеймили по-всякому, в том числе, обзывали фашистами. Мы просто опешили от таких обвинений. Администратор стала грозить, что вышвырнет нас с этой турбазы. Мало того, аннулирует наши путёвки.

В те времена, я был секретарём молодёжной организации. На лацкане моего пиджака висел не обычный комсомольский значок, а с какими-то надписями. Сейчас уже, точно не помню, что там тогда находилось. То ли «Ленинский зачёт» с лавровою веткою? То ли «Ударник» какого-то года.

Я вышел вперёд из ряда туристов. Предложил ей отойти к пустому столу и ненадолго присесть. Она слегка растерялась от таких моих слов, но почему-то пошла. Мы разместились напротив друг друга. Я рассказал ей про случай в Риге и об отношении к нам в их городишке.

Какое-то время, она меня внимательно меня слушала, а затем, скрепя сердце, приказала нас покормить. Скорее всего, она вдруг решила, что я работал во внутренних органах, а может быть и в карательных, например в КГБ.

Повара скорчили злобные рожи, но не стали возражать командирше и принесли кое-какую еду. Правда, дали нам вдвое меньше, чем нужно. Видно, всё остальное уже разложили по сумкам.

В те давние годы, по телевизору нам говорили, что все люди братья. Поэтому, нас покоробила предприимчивость местных работников. При выдаче туристического инвентаря латыш-кладовщик попытался нам впарить «в прокат» собственные надувные матрасы. За них он потребовал «хорошие» деньги.

Все отказались. Так что, во время похода, мы ночевали в обычных спальных мешках. Как-никак, стояло тёплое лето, а все были туристами с внушительным стажем. Нас такой ерундой испугать было трудно.

Перед началом похода инструктор посоветовал нам купить спиртное в городском магазине. Он объяснил, что у местных крестьян ничего брать нельзя, в особенности, их самогон.

Они специально делают его для приезжих людей и настаивают на табаке. Были случаи отравлений целыми группами. Иногда со смертельным исходом. — разъяснил русский парень.

Мы вняли его умным советам и купили две пол-литровки на двенадцать туристов.

Природа в Латвии мне очень понравилась. Она мало чем, отличалась от района Поволжья. Только там выпадало больше дождей. Отчего вся растительность постоянно имела ярко-зелёный оттенок. Сказывалась высокая влажность от близкого Балтийского моря.

На одной из турбаз мы ходили в трёхдневный поход на четырёхвесёльных лодках. Множество некрупных озер, соединенных протоками, составляли огромную водяную систему.

В одной из речушек, шириною в три метра, встретились стаи мелких стрекоз, с разноцветными крыльями. Насекомые то неподвижно зависали над нами, то молниями срывались в полёт. Перепонки у них были красные, жёлтые, зелёные и голубые. Все выглядели, словно достаточно яркие бабочки.

На одном из небольших хуторов мы увидели девочку, которая что-то искала на картофельных грядках. Мы подошли и спросили: — Чем она занимается?

Почему-то, девчушка не сделала вид, что не понимала по-русски. Наверное, дорогие родители не успели ещё ей внушить чувство ненависти к русским «пришельцам». Она показала нам коробок из-под спичек, наполненный колорадским жуком, и рассказала, как она сильно устала с ними бороться.

В то время, про этих вредителей мы только читали в учебниках, да видели в познавательных фильмах. Это потом «наши друзья» завезли их в Россию. Кто-то с интересом спросил: — И ты каждый день их здесь собираешь?

— Да… — вздохнула девчушка.

— И много их попадается?

— Как который раз! Иногда очень много бывает.

Целое утро наш караван плыл из одной протоки в другую. Наконец, мы оказались у длинного острова, на котором должны были обедать. Едва мы вышли на берег, как из кустов выскочили парни и девушки одетые в плавки или купальники. Все их тела были разрисованны углем, зубной пастой и губною помадой.

К головам и одежде были прицеплены листы лопуха, папоротника и ветки деревьев. Многие держали в руках тонкие