Первый ученик (СИ) - Аня Сокол

— Черт, — он ошарашено посмотрел на Гроша и повторил. — Черт.

— Где отличник?

Вместо ответа Леха мотнул головой.

— Артем, — позвал Грош, поразившись, как странно отдается в голове голос. — Может, ему повезло? — парень задрал голову к дыре. — И он сможет нас вытащить?

— Нет, — из-за саркофага раздался абсолютно спокойный голос Самарского, — не сможет.

Грошев, продолжая цепляться за крышку, обошел каменный гроб. Отличник лежал чуть в стороне, присыпанный пылью и походивший на каменную статую самому себе. Правая рука до самой ключицы была завалена камнями, землей и мусором. Самарский напрягся, пытаясь вытащить и чуть отползти в сторону. И не сдержал стона. Белки глаз на фоне серой кожи походили на серебристые монетки.

Макса качнуло, он неловко опустился перед лежащим парнем на колено и руками, которые все никак не переставали трястись, стал откатывать один камень за другим.

— Как же тебя угораздило? Я видел, ты дальше всех стоял?

— Он к тебе на помощь бросился, — пояснил, присоединяясь к нему, Леха. — Пора бы тебе, Темыч, понять: добрые дела наказуемы. Посмотри на меня, — кровь с разбитых ладоней смешивалась с грязью и оставляла коричневые разводы на камнях. — Решил вам помочь и теперь, вместо уютной аудитории и улыбающейся Натки, торчу с вами хрен знает где.

— Не слушай его, — Макс попытался улыбнуться. — Он не сожалеет ни на онн, просто придуривается.

— Верно, — ничуть не смутился Леха. — Не сожалею. В горах может произойти все, что угодно. Это я знаю лучше вас, — он ухватил следующий камень, приподнял его. Самарский вздрогнул и со стоном вытащил руку.

Выглядела она плохо. Предплечье быстро опухало. Стоило коснуться, как Артем поморщился от боли.

— Перелом, — поставил себе диагноз отличник, когда Макс помог ему сесть.

— Нужно наложить шину, — сказал Игрок, перематывая грязную ладонь не менее испачканным носовым платком.

Шину пришлось сделать из винтовки, так как ничего другого в этой пещере не было. Только мусор, камни и гроб.

— Будешь у нас киборгом, — сказал Леха, затягивая ремень вокруг запястья, и отличник, несмотря на выступивший на коже пот, нашел в себе силы улыбнуться.

Через полчаса возни, разговоров и плохих шуток стало понятно, что если они не научатся летать, то пещера станет для них склепом. Кое для кого уже стала.

— Старое захоронение. Дайте боги, чтобы времен мертвых веков, — Игрок сплюнул вязкую слюну, Макс и сам чувствовал, как пыль противным налетом оседала на языке. — Кости уже даже не фонят.

— Взобраться по стене никак не получится? — спросил сидевший на полу Артем. Его рука напоминала суставчатую лапу насекомого.

— Не, — ответил Игрок, внимательно осматривая отвесную стену. — Если здесь еще можно зацепиться, то выше — один торф. Обвалится все на хрен. Хотя, если прощупать каждый сантиметр и найти язык твердой породы, то можно попробовать.

— Тебе сейчас только скалолазанием и заниматься, — проворчал Грош, чувствуя, как стихшее было тюканье снова начинает бить по мозгам. Тук-тук-тук-тук.

— Я могу здесь подождать, пока вы приведете помощь. Не стоит из-за меня отказываться от попытки.

— Смотри-ка, — ухмыльнулся Леха, — Самарского в герои потянуло, причем, похоже, посмертно. Макс, уступим ему лавры?

— Да ни в жизнь. Аллея славы, выстрелы в воздух, флаг Империи поперек гроба, Нефедыч торжественно роняет скупую слезу — всегда мечтал о таких похоронах.

— Слышал, Темыч?

Тук-тук. Отличник дернулся и потер виски.

— Когда же стучать в башке перестанет, — прошептал он, закрывая глаза.

— У тебя тоже стучит? — спросил Макс.

Самарский кивнул.

— И у меня тюкает, — Игрок развернулся спиной к стене. — Поскольку коллективных глюков не бывает…

— Что-то стучит на самом деле, — закончил Грош и прислушался.

Тук-тук. Пауза — и снова отрывистое ТУК.

— Там, — указал здоровой рукой Самарский.

Парни сделали несколько шагов и остановились в ожидании новых, очень далеких, смазанных, но все-таки ударов.

Тук, — порадовал их одиночным неизвестный…

Три пары глаз остановились саркофаге в центре.

— Не, — тряхнул горловой Леха. — Нет там никого.

Тук-тук, — насмешливо ответили ему.

— Я ничего не чувствую, — Макс напряг обоняние. — Совсем. Там не призрак.

— А кто? — Артем тяжело поднялся, винтовка чиркнула по полу дулом. — Мышь?

— Точно, башкой о стены бьется, — Игрок подошел к саркофагу и попробовал сдвинуть крышку.

На всеобщее удивление та поддалась. С плиты посыпался песок.

— А она не такая тяжелая, как выглядит. Макс, давай вместе.

Они уперлись в камень с одной стороны и стали толкать. Сперва плита заедала, поддаваясь едва ли по миллиметру от каждого усилия, потом пошло легче. Несколько толчков — и крышка, качнувшись, соскользнула с постамента и, упав на пол, разлетелась на осколки. Леха присел и поднял черепок.

— Глина. Вот почему она такая легкая.

— Никому не улыбалось двигать лишнюю тяжесть, — добавил Макс, заглядывая внутрь захоронения.

Рядом склонил голову Самарский. Игрок встал.

Тук-тук, — прозвучало из тьмы уходящей вниз лестницы. Саркофаг не был местом погребения. Не было ни дна, ни добропорядочно лежащих костей — лишь стены и каменные ступени. Гроб был ходом в неизвестность.

Шаги по ступеням отскакивали от толстых, уходящих вглубь земли плит и били по мозгам не хуже монотонного тюканья. Игрок дышал Грошу в спину, с каждым пройденным метром света становилось все меньше и меньше.

— Сюда бы Самарского с его протезом, дорогу нащупывать, — высказался Игрок, когда ширина ступени чуть изменилась, и он едва не свалился на Гроша.

— На фиг он тут нужен? Только мешать будет со своим костылем.

— Я все слышу, — раздался голос сверху, и Леха засмеялся.

— Ты же рвался в герои, вот и наслаждайся, — ответил Макс. — Считай, что охраняешь тылы.

Ход изогнулся, и скудное освещение исчезло полностью. Макс вытянул руку и, касаясь боковой стены, стал спускаться дальше. Ни темнота, ни свет сами по себе не могли помешать движению.

Тук-тук. Звук стал ближе. Через три метра парень стукнулся носком ботинка, потом и коленом о преграду. Пальцы коснулись холодного камня как раз в тот момент, когда раздалось очередное глухое: тук-тук.

— Эй! — крикнул Грош, трогая руками завал из камней. — Там есть кто-нибудь? — парень от души несколько раз пнул препятствие.

Секундное промедление, наполненное тишиной, и тут же яростный, беспорядочный, как удары заходящегося в волнении сердца, ответ: тук-тук-тук-тук.