Банановый остров - Катори Ками

ноги и бесстыдно выпятив зад. Тому было все равно: он только что покорил Килиманджаро: целоваться, когда саднят губы и ломит с непривычки все мышцы лица, было в сто раз круче и слаще.

В какой-то момент Вилли подхватил его под задницу, но Том почти не заметил этого, поглощенный поцелуем. Но зато едва не подпрыгнул, когда длинные чуткие пальцы беспардонно сдвинули ткань в сторону и погладили кожу, которую она скрывала.

- Попробуем? - шально выдохнул Вилли и тронул пальцем немедленно сжавшееся колечко мышц.

Прикосновение было ласковым и невесомым. Но где-то глубоко что-то заныло, отдалось под яйца, пронеслось по позвоночнику.

- Давай, - Том прогнулся в спине и чуть подался назад, прижимаясь к пальцам Вилли.

Это было настолько волнующе, будоражаще и возбуждающе, что он даже не подумал о смазке. А точнее, решил, что хочет попробовать даже насухую. Но Вилли на секунду убрал руку и сплюнул себе в ладонь.

- Давай, - он подставил руку и ему. - Плюнь тоже.

Том сплюнул. Вилли потер пальцами друг о друга, смачивая их, и Том задохнулся, представив, где они вот-вот окажутся.

- Поцелуй меня, - попросил, глядя Вилли в глаза. Просить о таком его было совсем не стыдно.

- Боишься? - Вилли хмыкнул и выдохнул, прежде чем его поцеловать: - Я тоже боюсь…

И, нащупав снова вход в его тело, осторожно надавил скользким пальцем.

“Что-то непохоже…” - мелькнула мысль, и Том пропал.

Ощущения были сродни тому, как если бы он навернулся с самой верхней точки Килиманджаро, долетел почти до земли, но не разбился, а воспарил обратно, подкинутый невиданной катапультой. Стыдно, непривычно, слишком остро и до обидного слабо… и бесконечно, невыразимо сладко.

Том еще подался назад, пытаясь заполнить образовавшуюся внутри горькую пустоту. Вилли понял - сразу, без просьб. И втолкнул, буквально пропихнул в него второй палец сразу на всю длину.

Том даже не понял, что начал кончать - такими резкими и обескураживающими были ощущения. Только на второй долгой судороге удовольствие наконец достучалось до замершего в оцепенении мозга, и Том застонал Вилли в губы. А потом тот шевельнул пальцами, и тело буквально взорвалось наслаждением, заставляя член выплеснуть еще одну щедрую порцию спермы в промокшие насквозь трусы.

Вилли не дал ему отдышаться - выдернул пальцы, снова поцеловал и быстро спросил:

- Ну как? Понравилось?

- Еще как! - признался Том и, решив, что болтовни на сегодня хватит, заткнул ему рот поцелуем.

28. День 6. + Саммвел Ачестон

В бедро упиралось что-то твердое. В полусне Самми потянулся рукой, обхватил гладкий, крепко стоящий член.

Ответом был сладкий стон. Под боком завозились, прижались теснее. С другой стороны тоже придвинулись ближе. Не открывая глаз, Самми улыбнулся и потянулся второй рукой.

- Ачестон, руки! - грубо одернули откуда-то сверху.

Самми разлепил глаза, неохотно разжал пальцы и недовольно уставился на хмурого Крайтона. Тот возвышался над ним и, кажется, как раз собирался выйти из-под навеса.

- Иди ты… - буркнул раздосадованный Вилли - именно к его паху так и не дотянулась рука Самми. - Куда шел!

- Чего опять орете с утра пораньше? - недовольно проворчал Маккензи. Кажется, окрик: “Руки” - подействовал не только на Самми, но и на Риттера. - Сейчас придет Флин - и все нормально ляжем.

- Трусы наденьте, - весело фыркнул Роберт. - Парни, у нас не эпидемия случаем? Вчера был один голозадый, сегодня уже трое.

- Мы купались! - немедленно ответил Том. - Они сохнут.

- Чего ты пристал вообще! - возмутился Пейс и толкнул Роберта локтем. - Когда тебе еще молодой член покажут? Смотри и радуйся.

- Офигеть какая радость, трогать-то нельзя, - не остался в долгу Роберт.

Член в ладони сдулся - конечно, какая эрекция выдержит такой натиск. Самми, по-прежнему не открывая глаз, потянулся к краям футболок Вилли и Тома. Хорошенько натянул эластичную ткань, закрывая задницы, прижал обоих к себе.

- Купались, значит, - проговорил тихонько и нехотя разлепил глаза.

- Мылись, - уточнил Вилли с редкой для него не кривоватой улыбкой.

- Мылись, - повторил Самми. Вгляделся в лицо Вилли, обернулся к Тому. - И где же вы испачкались? А главное - когда успели: были у меня под боком.

Том тоже улыбнулся, обхватил его обеими руками, прижимаясь всем телом, и горячо зашептал в ухо:

- Это было так круто! Я попробовал минет, а Вилли… руками. Пальцами. Ну ты понимаешь… И я теперь прямо очень хочу по-настоящему.

- Ну а что, мы тоже спать должны были? - обожгло и второе ухо. - Нам, извини, чуть за двадцать, и мы почти девственники!

Руки сами собой сжались в кулаки, комкая ткань футболок. Самми так яростно пожелал шестерым участникам робинзонады провалиться сквозь землю, что было странно, почему остров до сих пор не сотрясает от природного катаклизма невиданной силы. Ему не хотелось слушать о приключениях Вилли и Тома короткие фразы, сказанные шепотом. Самми желал обстоятельного рассказа, обязательно с демонстрацией процесса и результата.

- Вечером… - процедил Самми, с усилием расслабляя пальцы. Еще бы суметь заставить член не натягивать трусы, но это, видимо, неразблокируемое достижение. - Вечером я хочу увидеть все!

- Нет! - хором и не сговариваясь ответили его мальчики.

- Вечером это будут твои пальцы, - выдохнул Том.

- Вечером я буду сосать! - решительно заявил Вилли.

- Так-так, с этого места поподробнее, - прошептал Самми. Роберт и Пейс говорили о чем-то с Армсом, Маккензи то и дело взрыкивал, мол, чего всем не спится, так что на шепот Самми никто не обращал внимания. А парней и вовсе слышал только он: они же говорили ему на ухо. - Кому сосать? Где будут пальцы?

Конечно же, он сразу понял, что Вилли успел насадить Тома на пальцы, а тот оказался ему ответную услугу, но так хотелось услышать, как они скажут это вслух.

- Я хочу, чтобы не пальцы, - с какой-то странной тоской пробормотал Том и прижался еще сильнее. - Но боюсь.

- Разберемся, кому сосать, - в свою очередь с жаром выдохнул Вилли. - Тебе или Тому. Все равно рано или поздно попробую обоих.

- Сначала я попробую вас, - внес коррективу Самми на ухо Вилли. Обернулся к Тому, прошептал ему: - Не бойся. Я знаю, как не навредить и сделать хорошо.

- Даже здесь? - глаза Тома, живые и