Боевая единица - Артем Каменистый

Прочитав на ее лице целую гамму чувств, Антонов усмехнулся:

– Вот оно, преимущество опыта над молодостью! Итак: ты плохо представляешь, что будешь делать дальше, но кипишь от энтузиазма. Вот что я тебе скажу: сейчас мой верный человек отвезет вас в укромное место, там ты спокойно переночуешь, соберешься с мыслями, подумаешь, как быть дальше. Кто знает, может, и решишь согласиться с моим предложением… Не перебивай! Кроме того, надо будет сменить одежду и поработать над внешностью. Ты не поверишь, как две-три детали могут преобразить лицо. Ну как тебе такой план действий?

Лина покосилась на окно – вечер был в самом разгаре. Что бы ни было дальше, а о ночлеге стоит подумать прямо сейчас. Кивнув, она ответила:

– Хорошо. Только кроме одежды мне понадобится оружие.

Робинсон закрыл за собой дверь, разулся, направился было в сторону кухни, но замер, услышав непонятное бормотанье. Насторожившись, куратор вытащил пистолет из поясной кобуры, снял с предохранителя, дослал патрон в ствол. Не будучи опытным бойцом, он не стал снимать тапки, и они ощутимо шлепали по ковровому покрытию при каждом шаге. Держа оружие наготове, куратор достиг входа в гостиную и облегченно вздохнул – шум издавал включенный телевизор.

Пряча пистолет, Робинсон покачал головой – какая рассеянность, ведь он уходил из квартиры последним и даже не проверил, все ли выключено. Впрочем, ничего страшного, телевизор можно не выключать месяцами. Куратор развернулся, дабы совершить изначально задуманный вояж на кухню, и едва не заорал от страха – во тьме прихожей перед ним стоял невысокий монах. Лица он в потемках не рассмотрел и только выдохнул:

– Что вы здесь делаете?

– Мусор выносил, – хладнокровно ответил Чапай и, как бы в доказательство, показал пустое пластмассовое ведро.

В следующий миг он, не моргнув глазом, ловким движением нахлобучил ведро на голову Робинсона, забив его до плеч. Почти синхронно с этим совершил второе деяние – вломил куратору коленом в пах. Вот тут-то бедняга взвыл белугой, глуша воплем самого себя – звуку некуда было деваться в замкнутом пространстве. Рыцарь на этом не успокоился – врезал дробовиком в живот, заставив свою жертву согнуться, после чего ухватил мычащего мужчину за шиворот и потащил в гостиную:

– Пошли, Робинсон, у меня к тебе парочка вопросов.

КамАЗ не спеша двигался по улице вечернего города. Поток машин был не слишком густой, скоро должны иссякнуть последние пробки – и ездить станет намного удобнее. Однако водителей такие мысли не слишком радовали. Несмотря на посменную работу, наркотики и стимуляторы, они здорово выдохлись за долгий путь. Не раз и не два в своих разговорах напарники начинали костерить Ксаса с его вечной манией конспирации. Вот и сейчас, что ему стоило приставить хороший джип с парой запасных экипажей? Им бы тогда не пришлось рвать жилы, колеся сутками со столь зловещим грузом. Нет, Последняя Церковь самая крутая, но все же надо иногда давать слабину. Интересно, что станут делать демоны, если водители окочурятся прямо посреди Москвы?

– Фауст?

– У?

– Что – «у»?

– А что – Фауст?

– Задрал! С тобой как с человеком можно поговорить?

– Запросто! Вторник, четверг и суббота, с трех до пяти.

– Я вот что думаю, у нас на тенте всякая фигня сатанинская намалевана, а в городе полно контор Ордена. Вдруг кому попадется на глаза?

– Рог, не грузись, тут всем все по барабану. Я час назад видел машину, так на ней было написано «Танк вампира». И ничего, никто за ней с осиновыми кольями не гоняется.

– Не знаю. По мне, так стремно как-то.

– Забудь. Ты можешь делать что угодно прямо под окнами регионального центра Ордена: орать сатанинские песни, расчленять священников, трахаться на алтаре, жарить человечину на костре из икон, умерщвлять младенцев, им все это до лампочки. Единственное, за что могут вздрючить, так за попытку проведения вызова.

– Да я понимаю, а все равно как-то не так. Будто сами признаемся, кто мы такие.

Фауст хотел было что-то ответить, как вдруг осекся, да и Рог тут же замер – в их головах бесстрастно зазвучал голос повелителя:

– Слуги, гончие почуяли добычу. Она далеко, след пока не взять, направляйтесь в ту сторону, как можно быстрее.

– Повелитель, здесь нельзя ездить как захочешь, существуют правила! – возразил Рог.

– Я отменяю ваши правила.

Повинуясь мысленным указаниям Тринадцатого, Фауст вдавил педаль газа. КамАЗ рванул вперед, машины, способные ему помешать, послушно сворачивали к обочине, иногда при этом создавая аварийные ситуации либо во что-то врезаясь. Впоследствии водители сами не могли толком объяснить, почему им взбрело в голову совершить подобный маневр. Впрочем, как минимум двум объяснять ничего не пришлось – у них не выдержали сердца.

Грузовик выполнил поворот, пронесся напрямик через жилой квартал, оставив на асфальте кровавую лужу от зазевавшейся кошки, вынесся на следующую улицу. Рог тут же заорал:

– Впереди пробка, нам не проехать!

– Не останавливаться, – приказал Тринадцатый.

Рог закрыл глаза, чтобы не видеть приближение финала. До пересечения с проспектом оставалось не более сотни метров. Машины на нем стояли в несколько рядов – пробка была глухая, они даже не двигались. КамАЗ крепок, но он не танк – столкновение будет ужасным. Однако Фауст глаза закрывать не стал – он верил в силу повелителя и не сомневался, что все окончится хорошо. Подчеркивая свою веру, водитель начал понемногу увеличивать скорость.

Тройка рухимов ударила одновременно. Грузовик на миг подернулся сизым ореолом, и тут же от него рванула вперед стена огня. Свита была великолепна, выращена на славу, куда там жалким обитателям монастырской Клетки с их рудиментарными способностями. Удар, вспышка, скрежещущий грохот – исполинская метла разметала машины в стороны. Рог на миг приоткрыл левый глаз, посмотрел, как новенький «лексус» взмыл выше троллейбусных проводов, снова закрыл – не стоит рассматривать подобные зрелища, это вредно для психики. Фауст, напротив, проезжая через дымящуюся полосу, испустил победный вопль:

– Так их! Ну что, Рог, сиденье не сильно запачкал?!

– Когда-нибудь я тебя точно убью, – мрачно пообещал напарник.

– Эх, Рог, да расслабься! Какой русский не любит быстрой езды! Сейчас мы их догоним. Кто бы там ни был.

Не догнали.

Через пару минут Тринадцатый приказал замедлиться – свита потеряла направление. Они колесили по окрестностям не меньше часа, но так ничего и не засекли. Единственное, что можно было утверждать с точностью – объект двигался с приличной скоростью и попросту оторвался в условиях городских улиц.

Чапай плюнул на палец, после чего на миг прикоснулся к жалу паяльника. Отдернув руку, потряс ею в воздухе, удовлетворенно констатировал:

– А ничего паяльник, работает прямо как зверь. Китайский, но нам-то какая разница? Или предпочитаешь отечественные товары? Что молчишь?

Робинсон не мог бы ответить при всем желании. Его тело было надежно привязано к роликовому стулу, а рот заклеен полоской скотча. Максимум, что он мог сделать: выпучить глаза или глухо замычать.

Бровкин тем временем продолжил тему:

– Игнорирование собеседника является признаком неуважения. Выходит, ты меня не уважаешь.

Куратор затряс головой, замычал, выпучивая глаза, всем своим видом пытаясь доказать, что Чапай для него самый уважаемый человек современности.

Тщетно.

– Ну раз такие дела, то и церемониться с тобой я не буду.

Рыцарь перестал возиться с инструментами, выдернул паяльник из розетки, выпрямился, неторопливо стянул рясу, оставшись в костюме, некогда реквизированном у Ягоды. Разглядев одеяние Чапая, Робинсон замычал еще сильнее. Бровкин, оценив его потуги, произнес короткую речь:

– Итак, господин куратор, надеюсь, ты осознал, что сложившаяся ситуация серьезно угрожает твоему драгоценному здоровью. Не буду тебя разубеждать, ибо так оно и есть. Так вот, сейчас мы с тобой побеседуем, причем правила этой беседы устанавливаю я. Они просты: говорю только я, ты лишь отзываешься без малейших попыток перебить или сказать что-то вне очереди; на вопросы отвечаешь четко, без увиливаний или затягивания времени; при разговоре прилагаешь все силы, чтобы быть искренним, и проявляешь здоровый энтузиазм. Если ты понял мои правила, кивни.

Робинсон энергично встряхнул головой.

– Вот и хорошо, мне очень приятно встретить столь понятливого собеседника. И последнее, что тебе стоит осознать. Не факт, что выполнение всех моих правил действительно поможет сохранить тебе здоровье. Видишь ли, тут наши с тобой интересы несколько расходятся, так что не буду тебя напрасно обнадеживать и приму за должное, если ты начнешь играть в молчанку. Но учти, в таком случае я, в свою очередь, начну играть в «будни гестапо», твое здоровье при этом не только испортится, а испортится крайне болезненными способами. Понял ты или нет, мне безразлично, воспринимай это как рутинный инструктаж по технике безопасности. Итак, приступаем к беседе.