Тень и звезда - Лаура Кинсейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Выполнил свой долг?..
— Понимаю, иногда не слишком приятно называть вещи своими именами, — леди Тесс вздохнула, — но мы живем в реальном мире, моя дорогая, а не в сказке. То, что сейчас произошло, может иметь реальные последствия — ты могла забеременеть. А тогда…
Оцепенев от ужаса, Леда невидящим взором уставилась на леди Тесс.
— Да, милая, дети бывают именно от этого, — леди Тесс кивком указала на кровать, — а истории об аистах и капусте — это не более чем сказки.
Леда нелепо взмахнула руками, словно пыталась отогнать от себя что-то ужасное.
— Вы уверены? — упавшим голосом спросила она.
— Насчет аиста? Да. — По лицу леди Тесс пробежала улыбка. — Абсолютно. А вот насчет того, что ты могла забеременеть, полной уверенности у меня нет. Тем не менее это вполне возможно.
— О мэм! Но как я узнаю об этом?
— Давай подождем несколько недель. Если у тебя не будет месячных, можешь счесть это верным признаком беременности. — Заметив, что дыхание Леды участилось, она ласково положила руку ей на плечо: — Ну-ну, успокойся, все хорошо. Я не вижу никаких поводов для паники, потому что он позаботится о тебе, можешь в этом не сомневаться.
Сэмюел неподвижно смотрел на свое отражение в зеркале. Обман и иллюзии — вот его главные инструменты, носам он никогда не должен теряться между реальным и обманчивым миром.
«Сейшин» — целое сердце. Он сохранил его. Или…
Сэмюел закрыл глаза и снова открыл их, но не увидел правды. Он увидел лишь себя, свои сжатые губы, напряженный подбородок, глаза, сверкающие в узком луче света, который проникал в окно туалетной комнаты.
В прошлом его называли забавным детенышем. Теперь, когда следы обучения у Доджуна прошли и на его теле не осталось шрамов, ничто не портило его красоты; тем не менее сейчас собственное лицо казалось ему противным.
Джерард резко отвернулся от зеркала и протянул руку за запонками. Полезные штучки, которые он всегда носил с собой, уже были переложены в его утренний костюм; а восточное одеяние темной кучей лежало на кровати.
От него все еще пахло ею, и несколько мгновений Джерард стоял неподвижно, вдыхая этот запах. Он снова ощутил возбуждение.
Теперь, когда у него появилось воспоминание — свежее, живое, — оно еще больше жгло его. У желания есть собственная жизнь, собственная воля, поэтому каждый раз при мысли о ней он испытывал восторг.
Он заплатит ей, чтобы она уехала. Кажется, это называют «добровольным подкупом». Сколько дешевой иронии в этом названии для платной радости!
Воспоминание о наслаждении, которое доставила ему близость с ней, наполнило его острой болью; это была пытка, которую ему еще предстояло выдержать, но он надеялся, что ему удастся одолеть эти ощущения.
Гости неспешно разъезжались, и в углу холла до сих пор стояли три чемодана и один сундук. В столовой каждый мог положить себе сколько угодно еды; несмотря на третий час дня, слабые спиртовые светильники все еще горели под блюдами с ветчиной и белыми куропатками.
Хей и Роберт, двигаясь вокруг стола, сосредоточенно наполняли свои тарелки.
— Джерард. — Лорд Хей коротко кивнул Сэмюелу, после чего Роберт тоже с интересом посмотрел на Джерарда.
— Мне надо с тобой поговорить, — неожиданно сказал он. — Наедине.
Сэмюел кивнул: Роберт еще ни разу не высказывал желания потолковать с ним наедине, и его, конечно же, интересовало, о чем будет разговор.
Затем в столовую зашли две младшие сестры Голдборо, закутанные в теплые пальто и державшие в руках кроличьи муфты. Когда одна из девушек протянула Сэмюелу руку, выжидающе глядя на него, ему не оставалось ничего другого, как поцеловать ее пальцы.
Покончив с едой, Сэмюел вышел в безлюдную гостиную, затем прошел через бильярдную и, поднявшись по лестнице, остановился возле комнаты мисс Этуаль.
Никто не ответил на его тихий стук, поэтому Сэмюел повернулся и пошел прочь.
По пути он встретил Каи, которая спускалась вниз из детской, прижав Томми к плечу. У малыша припухли глаза, вид у него был такой, как будто он все еще спал.
Каи бесцеремонно сунула малыша Сэмюелу.
— Послушай, Каи… — заговорил Сэмюел, но его прервал недовольный рев Томми.
— Ну что ты, мой маленький? — Каи поспешно забрала малыша обратно. — Иди сюда, не плачь. — Она начала качать Томми, ласково что-то напевая.
Когда рев стал потише и перешел в тихий писк, Каи искоса взглянула на Сэмюела:
— Это правда? Сэмюел похолодел.
— Что правда? — Он не знал, откуда у него берутся силы говорить.
— Ну, что ты и мисс Леда…
Казалось, Сэмюел не слышал ее слов: в его ушах звучало лишь громкое биение его собственного сердца.
— Нет. — Он решил все отрицать и не позволить Каи поверить сплетням.
Звук одного-единственного короткого слова замер в воздухе, и Джерард услышал эхо, словно «нет» сказал кто-то другой.
Из листвы растений в холле послышался тихий птичий щебет, но лицо Каи по-прежнему оставалось напряженным: она была явно встревожена.
— Это ужасная сплетня, и я так и сказала мисс Голдборо, но, Маньо… Ты бы сказал мне правду, если бы это было так?
Джерард опустил глаза и отвернулся.
— О! — Ее голос наполнился отчаянием. — Так, значит…
— Каи, это ничего не значит! Это… — Язык не повиновался ему. — Я так и знал, что ты не сможешь понять!
— Как ничего не значит? — Каи с изумлением посмотрела на него. — То есть это правда, но для тебя это ничего не значит? — Голос Каи поднимался выше и выше, ее лицо покраснело. — А как насчет Томми? Как насчет мисс Леды? Не можешь же ты… Господи, мне не верится, что речь идет о тебе, и это ты говоришь, что это ничего не значит! — Томми снова заплакал, его вопли становились все громче, но леди Каи продолжала говорить, не обращая на это внимания. — Выходит, ты готов оставить их на улице, просто бросить — и все? Ты привез их сюда, надеясь, что мы перестираем все твое грязное белье, а ты даже не изволишь сообщить нам, что происходит?
Джерард не шевелился — лишь сейчас он начал осознавать масштаб грянувшей катастрофы.
— Мне нечего сообщать вам, — процедил он сквозь зубы.
— Нечего? — Каи в ярости сунула ему в руки Томми. — А он тоже для тебя ничто?
Сэмюелу пришлось взять ребенка в руки, чтобы не дать ему упасть на пол.
— Да посмотри же, у него твои глаза! — запальчиво выкрикнула Каи. — Не понимаю, почему я прежде не замечала этого.
— Ты ничего не замечала, потому что это всего лишь игра воображения. — Объяснить что-либо еще Джерард был не в состоянии. Не так он собирался говорить с Каи. От злости его тело каменело, он испытывал ненависть к себе и к своей судьбе.