Мистика катастроф - Юрий Федорович Подольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
14 марта, на другой день после того, как Хинчлиф вылетел в Нью-Йорк, его друзья Хендерсон и Олдмэдоу находились на корабле, следовавшем из Южной Африки в Англию. Они ничего не знали о безумной затее своего приятеля. В 2 часа ночи в каюту к Олдмэдоу ворвался взволнованный Хендерсон. Он заявил, будто только что видел Рея в своей каюте. Якобы тот постоянно повторял одно и то же: «Я сбился с пути. Со мной пассажирка. Что мне делать? Я пропал!» — а потом просто растворился в воздухе. Успокоился Хендерсон только после изрядной порции виски.
Об этом странном ночном визите друзья рассказали только после того, как выяснилось, что Хинчлиф действительно пропал. Но этим необъяснимым происшествием мистическая подоплека крушения «Индевора» не ограничивается.
31 марта некая Беатрис Эрл сидела у себя дома над спиритической доской, ожидая, что покойный сын выйдет с ней на связь. Вместо этого буквы сложились в очень странный текст: «Вы можете помочь человеку, который утонул». Она спросила, кто вышел с ней на связь, и получила ответ: «Я утонул вместе с Элси Маккей». Госпожа Эрл спросила, как это случилось. Последовал ответ: «Туман… штормовые ветры… вниз с большой высоты…» Далее неизвестный уточнил, что во время полета он ушел к югу от Подветренных островов, а теперь просит передать его жене, что хочет говорить с ней.
Эрл, конечно же, знала из газет о пропаже «Индевора», но ей не хотелось быть вестницей дурных новостей, поэтому она даже не стала искать Эмилию.
Однако Рей оказался настойчив: он «явился» опять с той же просьбой. Назвал адрес жены и имя своего адвоката. Беатрис все же отправилась к Эмилии, а также к сэру Артуру Конан Дойлу — знаменитому писателю и ведущему спиритуалисту Великобритании. И если вдова пилота даже слушать ее не стала, то Конан Дойл заинтересовался сообщением Беатрис. Он определил по карте, что Рей направил свой самолет на Азорские острова.
Чтобы получить более точные сведения, писатель познакомил Эрл с медиумом Эйлин Гарретт, жившей тогда в Лондоне. Посредником между мирами для миссис Гарретт служил дух по имени Увани. Во время сеанса Увани сообщил, что капитан Хинчлиф рядом, после чего в диалог вступил сам Рей: он снова попросил организовать «встречу» с женой. Вести переговоры с миссис Хинчлиф взялся сам сэр Артур. И ему строптивая вдова не смогла отказать.
В мае Эмилия вместе с Беатрис Эрл отправилась к Гарретт. Та вошла в транс, и послышался голос Увани, который первым делом сообщил, что в данный момент Рей показывает ему изображение дочки, называя ее Джоан, а еще он рассказывает, что в день, когда его самолет разбился, ему было 33 года.
Эмилия по-прежнему была настроена скептически, ведь получить все эти сведения не составляло никакого труда. Но тут Увани стал сообщать подробности, в которые могли быть посвящены только супруги Хинчлиф. Например, рассказал, при каких обстоятельствах Рей повредил корпус своих часов.
Окончательно сомнения Эмилии развеялись, когда она услышала от Увани: «Хинчлиф упоминает имена Герман и Вильгельм — он видел здесь их обоих и общался с ними». Женщина тотчас вспомнила этих летчиков: Германа Гесса, близкого друга своего мужа, самолет которого потерпел крушение в 1925-м, и Вильгельма Гепнера, погибшего в 1926 году.
В конце сеанса Увани заверил, что вскоре Эмилия получит хорошие вести о финансах, которые ее так волнуют. А напоследок передал заявление от Хинчлифа: «Скажите всем, что никакой смерти нет, а есть вечная жизнь. Жизнь здесь — это всего лишь путешествие и изменение условий».
Вскоре Эмилия снова пришла к миссис Гарретт — теперь уже ей не терпелось пообщаться с мужем. На этот раз сеанс прошел еще удачнее. Эмилия узнала много интересных подробностей. Например, о том, что перед самым полетом Хинчлиф поменял свечи зажигания в самолете — прежде он никогда такими не пользовался — и что он положил свои запонки в шкатулку, стоявшую на буфете. Эти сведения потом подтвердились.
Во время спиритического сеанса Рей сообщил жене подробности крушения самолета и обстоятельства собственной гибели. Он не сбивался с курса — просто направился в сторону юга, предполагая добраться до земли в условиях все ухудшающейся погоды. Но когда сломалась левая распорка, надежд на спасение не осталось. Самолет упал в воду. По словам Хинчлифа, он утонул через 20 минут после катастрофы.
Рей волновался о жене и детях, просил, чтобы друзья о них позаботились, и проклинал себя за то, что отправился в полет, невзирая на плохую погоду. В завершение сеанса Рей сказал жене, что ей следует заглянуть за выдвижной ящик в левой части его стола: там она найдет документы, касающиеся их дома и страховки, которые она так безуспешно искала. Вернувшись домой, Эмилия действительно обнаружила бумаги в указанном месте.
Все последующие сеансы связи супругов проходили только через медиума Гарретт. Рей неоднократно предупреждал людей о грядущих авиакатастрофах. И его предсказания, как правило, сбывались. История Реймонда Хинчлифа заинтересовала журналиста Джона Фуллера, и он написал о нем книгу с говорящим названием «Пилот, который не хотел умирать…».
Самолет, в котором разбились капитан Хинчлиф и Элси Маккей, так никогда и не нашли. Однако спустя 5 месяцев после трагедии в Северном Уэльсе на берегу обнаружили бутылку с запечатанным в ней посланием. Это было прощальное письмо, подписанное Элси и Реем. До сих пор точно не установлено, было ли это послание подлинным или кто-то зло пошутил, изготовив подделку.
Проклятый космодром
Горстка местных жителей почитает этот отрезок побережья Тихого океана как святыню: здесь, по их верованиям, встречаются духи неба и моря. Загадочные призраки смотрят с неба на циклопические сооружения, спрятанные в отрогах гор, с укоризной наблюдая, как песок заметает бесчисленные богатства, превращенные в груды никому не нужного металлолома. Здесь расположен космический пусковой комплекс № 6 (SLC-6) авиабазы ВВС Ванденберг, Калифорния (Vandenberg’s Space Launch Complex Six). Местные жители называют его короче — «Слик Сикс» (Slick Six). «Slick» можно перевести по-разному: и как быстрый, и как скользкий, и как блестящий. Но, пожалуй, самым верным вариантом перевода этого выражения будет что-то вроде
