Миротворцы - Антон Первушин

– Парад уродов какой-то, – пробормотал Сидор. – Жуть…

– Справимся, – сказал Зимагор, разглядывая в бинокль пышногрудую блондинку, кото-рая не шла к вершине, а ползла на всех четырёх конечностях головой вперёд и выгнув тело в позиции "мостик".

Потом он перевёл бинокль вниз по шествию и обнаружил Сурка, заметно выделявшегося на общем фоне тем, что он единственный в этой процессии был одет – в чёрный хороший смокинг при бабочке. Голые уроды толкали его в спину, девицы с хохотом хватали за руки и за ноги. Сурок вяло отбивался. Зимагор усмехнулся, представив себе его ощущения.

Процессия приблизилась наконец к трону, и музыка стихла. Вперёд выбежал низенький толстенький голыш и начал речитативом:

– Славен будет Люцифер, Носитель Света, Ангел Утренней Звезды! Мы, ваши верные подданные, явились сегодня на этот праздник по вашему высочайшему повелению! Мы готовы держать перед вами ответ за все содеянные нами подлости, гадости и преступления.

– Много ли было подлостей, гадостей и преступлений? – громко спросил козлотур глу-хим низким голосом.

– Много, Мессир, – заверил голыш. – Каждому из нас есть чем похвастаться.

– Говорите же! – распорядился козлотур.

И началось. Уродцы подходили по очереди, произносили заготовленный короткий спич, восхваляя Люцифера, затем перечисляли свои прегрешения, которые, очевидно, здесь поощ-рялись. Зимагор послушал-послушал и пришёл к выводу, что большинство ряженых привирает, стараясь выставить себя в более выгодном свете. Ну в самом деле, если просуммировать, к примеру, количество несовершеннолетних, которых, по словам этих придурков, им удалось растлить за последний месяц, то наберётся два – а может и три – населения Ветрогорска.

Козлотур выслушивал их доклады спокойно, не перебивая. По окончании каждого из док-ладов он говорил:

– Достойный слуга Люцифера. Следующий!

Подошла очередь обнажённых "ведьм". Девицы – наверняка, ветрогорские валютные проститутки – подходили одна за другой и, громко пославив Величайшего Мессира Люцифера, Носителя Света, Ангела Утренней Звезды, падали на колени и целовали его торчащий орган. Потом, не вставая, отползали на четвереньках в сторонку. Мужчины в масках похохатывали и отпускали сальные шуточки.

Всего Зимагор насчитал тридцать восемь человек, из них – пятнадцать женщин.

Наконец добрались и до Сурка. Достаточно грубо он был вытолкнул из толпы к трону, и козлотур осведомился:

– А это кто? Почему раньше его не было?

Сурок замялся, не зная, видимо, как нужно отвечать, и тогда на сцене снова появился да-вешний голыш:

– Перед вами, Мессир, претендент.

– На что же он претендует?

– Он претендует на звание вашего покорного слуги, Мессир.

– Как его имя?

– Его имя – Вячеслав, Мессир.

– Что он хочет за верную службу?

– Славы и денег, Мессир.

– Готов ли он отречься от ложных христианских святынь в пользу Света?

– Готов, Мессир

– Тогда начнём.

Голыш повернулся к Сурку, и в руке его вдруг сверкнул длинный нож. Откуда он взялся Зимагор разглядеть не успел, но сам факт появления холодного оружия ("То, что мы ищем!") привлёк его внимание. Левой свободной рукой голыш схватил Сурка за рукав смокинга и быст-рым опытным движением отрезал кусок ткани. После чего выпустил дёрнувшегося Сурка и с поклоном передал ткань козлотуру.

– Мессир, – сказал он, – я отдаю вам то, что дано мне.

Козлотур ответил так:

– Ты хорошо служишь мне. И впредь служи больше и лучше. Оставляю тебе на попечи-тельство то, что ты отдал мне.

И вернул кусок ткани голышу. Голыш смял ткань в кулаке и снова повернулся к Сурку.

– Повторяй за мной, претендент, – сказал он. – Мой хозяин и господин Люцифер…

– Мой хозяин и господин Люцифер, – покорно забубнил вслед за голышом Сурок.

– Я признаю тебя как моего Господа и князя и обещаю служить и подчиняться тебе в те-чении всей моей жизни…

– Я признаю тебя…

– …И я отрекаюсь от другого Господа, от Иисуса Христа, всех святых, апостольской, ка-толической и православной церкви, всех святых таинств, молитв и обращений, благодаря кото-рым правоверные могут повлиять на меня…

– И я отрекаюсь…

– …И я обещаю тебе, что я буду совершать столько зла, сколько я смогу, и что я приве-ду всех к совершению зла…

– И я обещаю тебе…

– …Я отрекаюсь от помазания, крещения, всех милостей Иисуса Христа и его святых.

– Я отрекаюсь…

– …И если я не смогу служить и поклоняться тебе, и если я не буду воздавать тебе дань трижды в день, я отдам тебе мою жизнь в собственность…

– Я отдам тебе мою жизнь в собственность.

Сурок в точности повторил все слова клятвы, и после секундной паузы козлотур торжест-венно объявил:

– Клятва принята!

Тут же снова заиграла сумасшедшая музыка: скрипки и волынки. Уродцы заулюлюкали одобрительно, но козлотур поднял руку, призывая присутствующих к тишине.

– А теперь в знак высшего уважения ко мне… – обратился он к Сурку, ты должен по-целовать меня в зад!

Развернулся и встал в бесстыдную позу пассивного гомосексуалиста.

– Целуй зад! Целуй зад! – радостно принялась скандировать толпа. Целуй зад! Це-луй зад!

Зимагор представить себе даже не мог, что творится сейчас в душе Панкова: с одной сто-роны не поцеловать козлотуру задницу – означает провалить задание; с другой стороны, поце-ловать – осрамиться на глазах друзей, наблюдающих из укрытия за развитием событий. Сурок поколебался, но делать было нечего, и, наклонившись вперёд, он чмокнул козлотура в левую ягодицу.

Зимагор же схватил охнувшего Сидора за руку, притянул к себе и прошептал в самое ухо:

– Не дай бог услышу, что вы Сурку это помните – языки вырву! Понял?

– Да вы что, Эдуард Борисович? Мы же понимаем…

– И остальным передай. Мы этого не видели!

– Понял я, понял, Эдуард Борисович. И остальным передам…

Тем временем на Сурка напали сразу трое девиц, с визгом и матом повалили его на зем-лю, раздирая одежду. Через минуту Сурок уже ничем не отличался от остальных участников шабаша: такой же голый, только вместе краски на теле – кровь и грязь.

– К столу, мои верные слуги! – объявил козлотур.

"Ага, – подумал Зимагор. – Этап третий. Банкет. Недолго уже осталось."

Толпа придурков разбилась на отдельные группы, усаживаясь вдоль заранее выставлен-ных столов. Свинорылый подбросил дровишек в костёр, два "пса" занялись бутылками. На-сколько удалось разглядеть Зимагору, на столах в основном были выставлены напитки – в ёмкостях самых разнообразных форм и расцветок. Закуски были представлены более скромно: какой-то тёмно-бурого цвета кашей, которая подавалась в больших чанах – одна на десять рыл – и которую полагалось есть руками.

На Зимагора банкет особого впечатления не произвёл: уродцы хлестали водку, щипали девиц и по мелочи задирали друг друга. Козлотур расположился во главе стола, но никак не пытался вести мероприятие.И сам в нём почти не участвовал. Только один раз он приподнял маску на своё лице и присосался к полулитровой бутылке с водкой. Выдул за раз грамм двести, утёр губы ладонью и опустил маску на прежнее место. Лица его Зимагор не разглядел, да этого и не требовалось. Всё равно через какое-то время руководитель будет у них в руках, а там уж и рассмотреть его сумеем и поговорить по душам. На случай несогласия руководителя сатани-стов пойти на такой разговор у Зимагора было припасено отличное средство – мощный паяль-ник, способный работать от автомобильного аккумулятора. Зимагор очень надеялся, что руко-водитель начнёт ломаться, и это средство наконец можно будет опробовать в деле.

Ровно через двадцать минут – Зимагор засёк время по часам – начался четвёртый, по классификации Сурка, этап шабаша. Музыка из невидимого репродуктор сменила ритм на пля-совой, и уродцы, подхватывая "дам", бросились танцевать. Танец, как и следовало ожидать, тоже выглядел весьма необычно. Танцующие пары выстроились в хоровод вокруг разгоревше-гося ярко и жарко костра и двинулись справа налево. Причём, каждая пара танцевала, взяв-шись за руки и повернувшись друг к другу спинами; зрелище было – для любителей сюрра. Танцевать в подобной позиции очень неудобно, поэтому у одних это получалось, а у других – нет. Но какая, в сущности, разница?

Так они и кружились с хохотом и громкими (уже пьяными?) возгласами до тех пор, пока козлотур не прокричал непонятно:

– Местлер! Местлер! Местлер!

Этот клич оказался сигналом для начала этапа пятого – "групповухи". Мужики в масках стали хватать завизжавших девок, валить их прямо на траву и, не долго думая, тут же овладе-вать ими. Козлотур на этот раз не остался в стороне от происходящего действа, поймал себе какую-то рыжеволосую красотку, поставил её на четвереньки, а сам навалился сзади. Скоро плоская вершина Горы была заполнена копошащимися дёргающимися телами. Зимагор произ-вёл в уме элементарный расчёт и понял, что поскольку нет ни одного участника шабаша, кото-рый бы по причине недостачи лиц женского пола дожидался в сторонке своей очереди, а дву-стволок не наблюдается, то по крайней мере четыре половых акта в этой оргии должны быть гомосексуальными.