Лихая гастроль - Евгений Сухов

– Вот, Платона Степановича. И обязательно скажи Марианнушке, что я принесу ее любимого «Бордо».

Речь не шла о марочном вине: фраза была зашифрованной, ее следовало озвучить лишь только в том случае, если за квартирой ведется наблюдение. Это был сигнал к тому, чтобы бежать из дома немедленно!

– Передам все в точности. Думаю, что она будет весьма довольна, – заулыбался артист в предвкушении богатого стола.

– И еще вот что, Павел, не забудь сказать, чтобы отправила к бакалейщику Кудряшову человека, я уже заказал там разной провизии.

– О! – восхищенно протянул артист, предчувствуя небывалый размах застолья. – Непременно передам.

– Не забудь сообщить, что только одного балыка, окорочка, шейки и прочих копченостей я прикупил двадцать килограммов.

– Непременно скажу, – ответил артист. – Ну, так я пойду, время не терпит, а то наш балычок испортится. Ха-ха-ха!

В этот раз речь шла о месте встречи. Магазин купца первой гильдии Кудряшова славился своими мясными вырезками, мимо его магазина просто так не проскочишь. Но особенно он удобен был тем, что подле него можно было поставить пролетку, так что об истинном значении повозки не догадается ни один фараон. Осталось только запрятаться в экипаж и терпеливо дожидаться появления Марианны.

Глянув на часы, Марианна нахмурилась. Феоктист Евграфович должен был подойти еще полчаса назад, однако отчего-то задерживался. Невероятно пунктуальный в том, что касается дела, он не допускал подобных оплошностей. Ведь сегодня они намеревались уезжать в Петербург, следовательно, произошло нечто из ряда вон выходящее, что должно было поменять планы. А это могло быть только одно – каким-то образом на них вышла полиция.

Неожиданно в дверь позвонили. Заготовив одну из лучших своих улыбок, Марианна пошла открывать дверь.

Отперев замок, она увидела на пороге Митрохина, сжимавшего в руках тощий букет роз и бывшего слегка навеселе (впрочем, в другом состоянии он пребывал крайне редко), а рядом с ним топтался Дергунов.

– Это вам, – протянул артист букет.

– Благодарю, – сдержанно сказала Марианна, принимая цветы.

– Вы позволите войти? – напустив на себя таинственный вид заговорщика, произнес он.

Возможно, что это даже неплохо, что артисты появились именно в этот момент.

– Пожалуйста, – распахнув пошире дверь, проговорила Марианна.

– А я к вам со специальным заданием, – напуская на себя все более таинственный вид, произнес артист, смело проходя в гостиную.

– А что такое? – стараясь скрыть беспокойство, спросила Марианна.

– Полчаса назад я виделся с Феоктистом Евграфовичем, и он сказал, что накупил разного мяса, в том числе и балычка, целых двадцать килограммов! – восторженно проговорил артист, широко улыбаясь.

– Вот как? А не слишком ли много для ужина? – равнодушно ответила Марианна, стараясь скрыть все более нарастающее беспокойство. – И где именно он его купил?

– Дайте вспомню, – собрал он широкий лоб в продольные глубокие морщины. – Ага! В лавке Кудряшова. На углу Федосеевской и Подлужной.

– Что еще он сказал?

– А еще он сказал, что купил для вас итальянского вина.

Марианна поморщилась.

– Итальянского вина? Странно, я его совершенно не люблю. Может, он говорил про «Бордо»?

– Точно, «Бордо»! – возликовал Митрохин. – Признавайтесь, что у вас намечается за мероприятие. Помолвка?

– А разве вам Феоктист Евграфович ничего не сказал? – удивленно отозвалась Марианна, приподнимая брови.

– Ничего такого, – Митрохин устроился на мягком кресле. Судя по тому, как он удобно расположился, он из дома не уйдет до тех самых пор, пока не отведает ужина.

– У него сегодня день рождения.

– Вот хитрец! А мне он даже не обмолвился.

– Хотел сделать для всех сюрприз…

– Так сколько вы ожидаете гостей?

– Мы пригласили десять человек, но думаю, что подойдет побольше.

Нужно было собрать все необходимое и немедленно уйти через черный ход, что выводил во двор. Феоктист Евграфович подбирал квартиры непременно с запасным выходом, желательно даже не с одним. Такая небольшая хитрость не однажды спасала их не только от неприятностей, но и от тяжелого объяснения с полицией. Сейчас был тот самый случай, и Марианна мысленно поблагодарила Феоктиста Евграфовича за предусмотрительность.

Она хотела было уже уйти в другую комнату, как неожиданно прозвучал звонок.

– Ага! – весело произнес Дергунов. – Гости уже собираются.

Барышня невольно нахмурилась. В этот час мог быть кто угодно, но только не гости. Полиция? Стараясь придать своему лицу беспечность, она направилась к двери. Сбросив цепочку, звонко брякнувшую о косяк, она повернула замок и потянула на себя ручку.

Едва женщина увидела гостя, как брови удивленно поползли вверх. Мысленно она была готова даже к встрече с полицией, единственного, кого она не ожидала увидеть, так это обманутого Евдокима.

– Здравствуй… невеста, – произнес бывший жених и, потеснив ошарашенную Марианну, прошел в квартиру.

Глава 21

НЕ БЕЗ ГРЕХА

Пряча безрадостное настроение, Марианна посмотрела в окно. Повозка тронулась, где-то за углом здания в ожидании своей невесты томился облапошенный и незадачливый Евдоким.

– О чем думаешь? – спросил Епифанцев.

К своему удивлению, в его голосе Марианна уловила сочувствующие нотки, что было очень на него не похоже.

– Я с ним не попрощалась.

– Тебе его жаль?

– Немного. – Окончательно успокоившись, она повернулась к Феоктисту Евграфовичу и спросила: – Куда мы теперь?

– Сначала в Петербург. У меня там есть одно небольшое дельце… думаю, тысяч на триста. А потом направимся в Томск. Афиши уже отпечатали, и нужно будет отправить человека, чтобы он их расклеил. Что ты обо всем этом думаешь?

– Это прекрасная идея, – негромко проговорила Марианна.

Лицо девушки выглядело спокойным. От души Феоктиста Евграфовича малость отлегло – все переживания остались в прошлом.

– Останови, – неожиданно произнесла Марианна.

– Что такое? – подивился Епифанцев.

– Кажется, я оставила свою сумку, когда переодевалась.

Феоктист Евграфович недовольно покачал головой.

– Как все это не вовремя! Что у тебя там было?

– Деньги… Но самое главное – документы.

Феоктист Евграфович глубоко вздохнул:

– Скверно. Не очень хорошая примета – возвращаться, но другого выхода не вижу. Деньги-то ладно, дело наживное. Но вот документы… Придется вернуться. – Постучав в окошечко, он крикнул: – Любезнейший, остановись! Дама хочет выйти.

Марк Модестович потянул за вожжи.

Открыв дверцу, Марианна сошла на дорогу.

– Только не задерживайся, – бросил Епифанцев вслед удаляющейся барышне.

Приостановившись, она произнесла с едва заметной улыбкой:

– Надолго я не задержусь.

– Проклятье! – выругался Григорий Васильевич. – Они исчезли каких-то несколько минут назад. Если бы знать… – с надеждой всматривался он в конец улицы.

В какой-то момент ему показалось, что в толпе прохожих он рассмотрел чуть сгорбившуюся фигуру Евдокима, но потом досадливо поморщился, осознав, что ошибался.

Вдруг к нему подскочил мальчишка лет четырнадцати.

– Вы Аристов?

– Он самый. Тебе чего, пострелец?

– Вам просили передать записку, – шмыгнув сопливым носом, мальчонка протянул вчетверо сложенный лист бумаги и тотчас скрылся.

Развернув его, Григорий Васильевич принялся читать:

«Ваше превосходительство, разлюбезный и милый моему сердцу Григорий Васильевич! Вы даже представить себе не можете, как я разочарован, что не имею возможности переговорить с Вами. Хотя наш разговор давно назрел… Дело в том, что я вынужден срочно уехать по своим коммерческим делам. Уверен, что у нас имеется масса вещей, которые нам хотелось бы обсудить совместно в неофициальной обстановке. А еще хотелось бы пригласить Вас на концерт нашего глубокоуважаемого Федора Ивановича Шаляпина, что я непременно и сделаю при первой же представившейся возможности.

Любящий Вас и скучающий по Вас Герасим Сидорович Прокофьев, он же Феоктист Евграфович Епифанцев и прочая, прочая, прочая…»

– Проклятье! – выругался Аристов, скомкав листок бумаги. – Вряд ли они теперь вернутся. Скорее всего, мошенники отсюда за сотню верст.

– Послушайте, не заходите в подъезд, там дама! – бросился Ануфриев с твердым намерением задержать господина, пожелавшего войти в дом.

Выдернув локоть из его крепких пальцев, тот удивленно посмотрел на Евдокима Филипповича как на душевнобольного.

– Какая еще дама?

Ануфриев выглядел слегка сконфуженным. Конечно же, подъезд дома не самое подходящее место для переодевания, но что тут поделаешь, придется господину немного подождать.

– Ну-у, она по женской части… Переодевается.

– Надеюсь, это шутка, молодой человек.