Джунгли страсти - Джилл Барнет

Петух склонил головку.

– Понимаю, – сказала Лолли, оглядываясь в поисках какой-нибудь длинной палки, чтобы открыть клетки и при этом сохранить целыми руки, которые иначе будут исклеваны в кровь.

Найдя такую палку, она вернулась к клеткам и один за другим открыла засовы. Но одно она не учла. Это были бойцовые петухи, и, верные своей выучке, они принялись драться, клеваться и кудахтать, как только оказались на площадке для выгула. В воздухе летали перья и комочки грязи, стоял совершенно невообразимый шум, пронзительные крики, клекот и кудахтанье. Это было ужасно!

Лолли ударилась в панику. Зажав в руке палку, она бросилась к птицам.

– Ш-ш-ш! Тихо все! – Она прыгала, размахивая палкой, стараясь отогнать птиц в джунгли, где они будут на свободе.

Некоторые из них разбежались, некоторые попрятались по кустам, другие просто исчезли. Сработало!

– Вот сукина дочь!

Ох-ох. Лолли замерла. Это был голос Сэма, она бы узнала эту брань где угодно.

Глава 16

– Эти люди убьют тебя! А если не они, черт возьми, тогда я! – Сэм стремительно приближался к Лолли, намереваясь утащить ее отсюда, пока не начался бунт.

Лолли окаменела. Ее лицо застыло в удивлении, а потом приняло виноватое выражение. Руки безжизненно повисли по бокам, на землю упала длинная палка. Перья и клубы пыли – вот все, что осталось после предателей-петухов, которые разбежались по кустам, как отступающая армия.

Он выбросил руку со скоростью змеи, атакующей жертву, и, обхватив Лолли за талию, поднял в воздух, пока она не натворила еще больше бед. Прижав девушку к боку, он развернулся и направился к ее бунгало.

Она попробовала было протестующе пискнуть, но он только крепче сжал ее.

– Заткнись!

Сэм пересек лагерь, взлетел по ступенькам, пинком распахнул двери и, подойдя к кровати, бросил на нее Лолли, как мешок с песком. Лолли заверещала, откинула назад длинные светлые волосы, упавшие на лицо, и взглянула на Сэма. Его лицо оказалось совсем рядом, в голубых глазах Лолли мелькнуло беспокойство, и она начала поспешно отодвигаться назад, пока ее спина не ударилась о стену. Она настороженно бросала взгляды то влево, то вправо, выбирая, куда бы удрать.

Но прежде чем она сумела подняться, его рука преградила ей путь.

– Безмозглая маленькая чертовка. Ты хотя бы представляешь, что натворила?

Лолли судорожно сглотнула и покачала головой. Сэм придвинул к ней лицо еще ближе. Она смотрела на него не мигая, потом медленно кивнула.

– Я спасла тех птиц, – прошептала Лолли, добавив с горделивой ноткой: – Теперь они свободны.

– Отлично... проклятые птицы свободны. Ну что, гордишься собой?

Ее взгляд выражал неуверенность, но через секунду она едва заметно кивнула.

– Наверное, думаешь, что совершила благородный поступок? Птицы обрели свободу, но эти люди – нет. Ты вообще знаешь, зачем они здесь?

– Чтобы драться, – ответила Лолли с уверенностью человека, который знает, о чем говорит, хотя это не так.

– Да, они дерутся, но не ради забавы и не потому, что хотят убивать, как ты подумала. Это не игра. Они борются за свободу, рискуют своей жизнью ради того, что мы, американцы, воспринимаем как само собой разумеющееся. Это не Бельведер, Южная Каролина. Это Филиппины, испанская колония. У здешних людей нет свободы, нет своего голоса в правительстве, вообще ничего нет. Их священников вешают и оставляют гнить на городских площадях. Испанские священники-доминиканцы, действуя от имени церкви, отбирают у людей все самое ценное. Женщины и дети становятся рабами на плантациях табака и какао.

У Лолли начали дрожать губы, но он не замолк. Он был слишком разозлен.

– Эти люди собрались здесь для того, чтобы научиться бороться за спасение своей страны. Многие из них никогда больше не увидят своих семей. Они погибнут за возможность получить ту свободу, которой ты не дорожишь, которая позволяет тебе прятаться в роскоши от жестокости этого мира. Единственный отдых, который позволяли себе эти люди, – я подчеркиваю, единственный – это петушиные бои. Развлечение, которое, быть может, не отвечает твоим представлениям об отдыхе, – возможно, в глазах утонченных породистых американок оно кажется уродливым, но я повторяю: здесь тебе не Америка. Ты не сможешь здесь вальсировать и заставить всех думать так, как тебе нравится, тем более что ты абсолютно ничего не знаешь об этих людях.

Некоторые из этих птиц стоили больше трехмесячного солдатского жалованья. Если кому из партизан случается выиграть, они стараются тайком переправить деньги семьям, которых не видели уже больше года. Ты лишила их единственной возможности развеяться, единственного способа забыть, что завтра они могут умереть и никогда больше не увидеть своих жен, матерей и детей.

У них здесь ничего нет. Ни семьи. Ни папочки. Они живут здесь под каждодневной угрозой, что их найдут испанцы или отряд партизан-противников. А ты знаешь, что делают испанцы с мятежниками?

Она покачала головой.

– Иногда они поджаривают их на огне. И тогда можно услышать вопли людей и почувствовать запах горелой плоти. Ты знаешь, как пахнет обожженная человеческая плоть? – Он схватил ее за плечи и встряхнул. – Знаешь?

– Нет, – прошептала Лолли, заливаясь слезами.

Ему было наплевать, даже если бы из ее глаз потекли потоки кровавых слез. Он хотел только, чтобы эта дуреха поняла, какую глупость совершила.

– Если бы ты когда-нибудь почувствовала этот запах, ты бы уже не забыла его. Иногда они используют другие пытки, например, вгоняют в ногу жертвы длинную иголку, с мою руку, и медленно вытягивают с другой стороны. Иногда они всего лишь отрезают руку, ногу, нос, ухо, иногда все вместе. Иногда отрубают другие части. Иногда выкалывают глаз.

Он отпустил Лолли. Та упала на кровать, плача навзрыд. Ему было все равно. Он просто пригвоздил ее взглядом, не скрывая презрения, потому что ему давно осточертели ее глупейшие выходки.

– Оставайтесь здесь, мисс Лару. Валяйтесь и думайте о своих бедных птичках. А я буду думать о тех людях и о том, как мне сейчас вернуться на плац и учить их сражаться, чтобы они могли жить свободно. А вечером, когда они особо остро будут чувствовать одиночество, изнывая от усталости и напряжения дня, я попытаюсь найти какой-то способ, чтобы снять это напряжение. Видите ли, меня больше заботят люди на этом дьявольском острове, чем моя собственная особа или какие-то чертовы курицы.

Сэм пошел к двери, открыл ее и, остановившись на пороге, оглянулся.

– Я не знаю, куда подевался ваш папаша, а теперь мне даже наплевать, кто он такой. Все, что меня заботит, это чтобы вы поскорее исчезли. – Он ушел, хлопнув дверью с такой силой, что затряслись стены.