Большая книга ужасов. Особняк ночных кошмаров (сборник) - Елена Артамонова

– Было время, процветала в мире наша сторона… – негромко пела она.

Странник достал из кармана заветный цилиндр, укрепил его между контактами и нажал несколько кнопок на пульте. Машина негромко зажужжала.

– Минут десять она будет нагреваться, а потом наступит миг исполнения желаний. Готовьтесь, грядут большие перемены.

– И селенье, как жилище погорелое, стоит, тихо все, одно кладби́ще не пустеет, не молчит… – звучал окрепший, пронзительно звонкий голос юродивой.

Я украдкой рассматривал Лору. В ее глазах горела решимость, похоже, она уже сделала окончательный выбор и перешла на сторону Странника. В мозгу лихорадочно крутились обрывки абсурдных, невыполнимых планов. Можно было вырвать цилиндр и швырнуть его в окно, оглушить скамьей Странника, сломать Машину Счастья… Я понимал, что этим планам не дано сбыться и теперь опасного маньяка может остановить только чудо. Тем временем цилиндр разогревался, начав испускать зеленовато-бирюзовое сияние.

– Смотри, – прервал мои раздумья Ромка, – в видениях цилиндр сиял розовым светом, и это кончилось катастрофой, а т-т-теперь все иначе.

– Странник редко ошибается, – шепнул я. – Он знает, что делает, к сожалению…

– А Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах! – закончила петь Глафира и закрыла глаза.

Вспыхнула и замигала красная лампочка на пульте. Странник взял Лору за руку:

– Когда я стану в круг и загадаю желание, надо будет повернуть этот рубильник. Ты готова помочь мне, любимая?

– Да.

– Каким бы ни было желание?

– Да. Обещаю, – твердо повторила Лора.

В темных глазах Странника промелькнуло равнодушное, отрешенное выражение. В них не было ни торжества, ни азарта. Неестественно, одними губами улыбнувшись Лоре, он шагнул на площадку под Машиной Счастья, запрокинув голову, посмотрел на сияющий цилиндр:

– Я стану счастлив тогда, когда придет конец моего пути. А прежде пусть все демоны ада обрушатся на Землю и погрузят ее в хаос! Да будет так!

Мы замерли, оцепенев от ужаса. Сестра стояла, опустив руку на рычаг, не решаясь нажать на него.

– Лора, не делай этого! – взмолился я. – Не надо!

Она посмотрела на меня, перевела взгляд на неподвижного, озаренного изумрудным светом Странника:

– Ведь это необходимо для того, чтобы человечество возродилось к новой жизни? – то ли спрашивая, то ли утверждая, проговорила Лора. – Эти страдания во имя очищения и грядущего счастья?

Странник молчал. Кажется, он даже не слышал Лору, и решать судьбу мира должна была моя сестра.

– Я верю ему! Я верю человеку, которого люблю! – воскликнула она и потянула за рычаг.

Это было похоже то ли на фейерверк, то ли на северное сияние. Комнату захлестнули волны света, отовсюду сыпались ослепительные огненные искры. Я зажмурился, закрыл глаза ладонями, но все равно чувствовал на своем теле эти упругие разноцветные лучи. А гул, разрывавший барабанные перепонки, становился все сильнее и сильнее…

Потом пришла тишина.

– Мы еще не умерли? – нарушил тягостное молчание голосок Александры.

Я открыл глаза. Все было, как прежде, и не просматривалось никаких признаков конца света.

– Не понимаю… – Странник подошел к одному из окон, резко сдернул черную занавесь. – Я думал, что результат будет заметен сразу. Или это затишье перед бурей?

– Это крах твоих планов, Странник! – неожиданно ясно произнесла юродивая. – Перед тобой – Машина Счастья, а не приспособление для реализации идиотских желаний. Она призвана дарить людям настоящее, подлинное счастье. Ты не глуп, Странник, и мог бы понять, что не все сбывшиеся мечты делают человека счастливым. Твои не только погрузят мир в бездну боли и страданий, но и сделают тебя еще более несчастным, чем теперь. Пока не поздно, пожелай что-нибудь светлое, хорошее, и ты исцелишься, обретешь покой и благодать.

– Вот как? – Странник внимательно посмотрел на Глафиру, усмехнулся. – Кажется, у нас разное понимание этого вопроса. Вернувшись в ваш мир, я иначе представлял себе способы достижения желанной цели, но, узнав о Машине Счастья, решил воспользоваться этим нелепым устройством для скорейшего разрешения проблемы. Увы… Мораль этой истории проста: не соблазняйся легкими путями, а иди однажды избранной дорогой.

Схватив стоявший поблизости табурет, Странник начал с яростью крушить чудесную машину. Он разбил пульт, стеклянные шары, разорвал многочисленные провода.

– Не надо! – Ромка ринулся вперед, но я сумел удержать очкарика.

– Счастья не будет! Будут только страдания, боль и отчаяние! Все это придет очень скоро! Слышите?! Я добьюсь своей цели! – Отшвырнув обломки табурета, Странник неожиданно успокоился и в упор посмотрел на Глафиру: – Ты нужна мне. Ты пойдешь с нами.

Юродивая отрицательно покачала головой и вновь затянула жуткую песню о погибающих от эпидемии людях.

– Замолчи! – Странник досадливо поморщился. – Сейчас не вечер памяти Пушкина. Ах, Аглая, ты, видно, не понимаешь, с кем имеешь дело. Пока я не всемогущ, но возможности мои очень велики. Одно мое слово может вернуть тебе молодость и красоту. Может быть, ты хочешь большего? Пожалуйста… Цену назначаешь ты. Будущее имеет несколько вариантов. Некоторые из них более вероятны, а некоторые почти не имеют шансов сбыться. Ты видишь самые осуществимые. Будущим можно управлять, совершая или предотвращая в настоящем те или иные поступки. Я хочу действовать наверняка, чтобы не повторять ошибок вроде сегодняшней. Мне нужны твои советы, Аглая. Прошу, помоги мне, скажи, как я должен поступать, чего опасаться.

– Я никогда не буду служить злу, – негромко произнесла юродивая. – Я никогда не пойду на эту сделку.

– Ты не сумела верно оценить ситуацию, Аглая. – Глаза Странника сузились, лицо стало непроницаемой маской. – А за ошибки надо платить.

Он резко взмахнул рукой. Движения этого человека были молниеносны, и никто из находившихся в башенке не смог понять, что же произошло. Юродивая попятилась, отступила на несколько шагов, а потом молча, даже не застонав, упала на пол – из ее груди торчала украшенная рубином рукоять кинжала.

– От моих предложений не отказываются. – Вытерев лезвие носовым платком, Странник с невозмутимым видом начал спускаться по лестнице. – Дамы и господа, я жду вас в гостиной.

Только когда этот страшный человек покинул башню, к нам вернулась способность действовать. Саша, Ромка, я, Лора и даже продолжавшая улыбаться тетя Ира подбежали к юродивой, обступили ее плотным кольцом.

– Я вызову «Скорую»! – воскликнула Саша, но ее остановил тихий голос бабы Глафиры.

– Не надо, – с усилием проговорила она. – У каждого свой срок. Мой подошел к концу. Тот, кто не останавливается, хотел зла, но сделал добро. Он освободил меня. Теперь я счастлива и свободна… А он может только забыть. У его дороги нет конца. Небесная молния пронзит сердце, но потом придет исцеление… Ты, зеленоволосая, еще можешь вернуться, звезды не решили твою участь… Пока. Душа в плену, она зацепилась, как якорь. Освободи душу, освободи душу… Скоро… скоро… скоро…

Юродивая закрыла глаза. Ее тело было неподвижно, а по лицу разлилась нехорошая бледность. Сперва я подумал, что мои глаза застилают слезы, но вскоре понял – лежавшую на полу женщину окутывает облако сгущавшегося с каждым мигом тумана.

– Смотрите, она меняется… – чуть слышно прошептал Ромка.

Под покрывалом тумана происходило чудесное превращение – скрюченное тело юродивой распрямлялось, лицо обретало былую красоту. И вот уже посреди башни лежала прекрасная светловолосая девушка. Ее веки затрепетали, и Аглая открыла глаза:

– Иван… Я иду к тебе, любимый.

– Аглая, вы живы! Это же чудо! Как здорово! – наперебой заговорили мы, но золотоволосая девушка с сияющим неземным светом лицом не слышала нас.

– Иван, я так тебя ждала!

Аглая поднялась и медленно пошла вперед. Стены дома расступились, открыв величественный пейзаж – поросшие лесом горы и бурный пенистый поток между отвесными берегами. На берегу горной речки стоял молодой улыбающийся мужчина.

– Аглая, любимая, – он протянул ей руку, – иди сюда!

– Больше мы никогда не расстанемся, Иван!

Пальцы влюбленных сомкнулись, и видение померкло, растаяв, как утренний туман. Аглая исчезла. Только брызги крови на деревянном полу напоминали о недавней трагедии.

– Они это заслужили, – шмыгнул носом очкарик. – Жаль только, слишком п-поздно…

Это был очень странный ужин. Горели свечи в непонятно откуда взявшихся старинных канделябрах, белел хрупкий фарфор посуды, сверкали хрусталь и серебро, роняли на скатерть лепестки чайные розы… Казалось, мы попали на прием в каком-нибудь замке. «Замке Дракулы», – подумал я, украдкой рассматривая восседавшего во главе стола Странника. Собравшиеся за столом люди меньше всего думали о еде, за исключением разве что тети Иры, которая, улыбаясь, подкладывала нам с сестренкой самые лакомые кусочки. Но и в ее глазах застыла отрешенность, а движения напоминали действия робота. Саша скатывала из хлеба маленькие шарики, Лора непрестанно теребила салфетку, мы с Ромкой глотали потерявшую вкус пищу, а Странник довольствовался только бокалом алого, как кровь, вина.