Власов. Два лица генерала - Николай Коняев

– Если бы вы мне дали запрос на 120 человек, я бы послал вас ко всем чертям. Атак как вы тут требуете 1200 человек, то это значит, что, либо у вас в кармане гарантия на бюджет сверху, либо,-он постучал пальцем по лбу, – но в таком случае я бессилен помочь вам.

С этим он и подписал»…

Бюджет, который выхлопотал Вильфрид Карлович, включал содержание восьми генералов, 60 старших офицеров, а также нескольких сотен младших офицеров.

«Учебному лагерю Дабендорф, этому немецко-русскому детищу, – патетически пишет Штрик-Штрикфельдт, – предстояло войти в историю борьбы против обеих диктатур».

Глава седьмая

Гитлер, Сталин, Власов… В этом треугольнике, который существовал не в реальности, а в мечтаниях как русских предателей, так и немецких романтиков, напряжения и отношения растекались сложнее, нежели принято думать.

До плена Власов был со Сталиным против Гитлера.

Теперь– с Гитлером против Сталина.

К концу войны ему, как и его сподвижникам, будет казаться, что он против того и другого…

Было ли добровольным это противостояние со стороны Власова и его сподвижников – большой вопрос, но то, что и Сталин, и Гитлер противостояли им – очевидно.

Фашистская бюрократическая машина не слишком высоко оценила измену Власова. Измена мало что переменила в его положении. Даже изменников, согласившихся сотрудничать с ними, немцы продолжали содержать в стойле, предназначенном для «унтерменшей». Можно было убежать от Сталина, но от клейма «недочеловека» убежать в нацистской [151] Германии не удавалось никому. К русским пленным и Сталин, и Гитлер относились одинаково безжалостно и беспощадно.

И вот парадокс…

Власов был с Гитлером против Сталина, но победы, одержанные Сталиным, помогали Власову добиваться своих целей, определяли и подготавливали «победы» Власова.

Шел к концу сорок второй год.

В Дабендорфе внимательно следили за ходом Сталинградского сражения.

Склонившись над картой, Власов ясно видел, как опасно оголился по рубежу Верхнего Дона от Сталинграда до Воронежа северный фланг 6-й армии Паулюса.

Незадолго до войны Власов внимательно изучал книгу о разгроме Сталиным Деникина между излучиной Дона и Царицыном. Сталин тогда мастерски использовал слабые места в обороне Антона Ивановича.

Сейчас– Власов вытащил платок и вытер со лба пот – немцы повторяли ошибку Деникина…

– Где Сталину взять силы?-беспечно ответил Зыков, когда Власов показал ему по карте, что может произойти.

– А где он взял силы тогда, в Царицыне?-спросил Власов.

– Чепуха!-сказал Зыков. – Советский Союз разгромлен. Падение Сталинграда – вопрос дней!

Так же, как Мелетий Зыков, думал и Гитлер.

Как пишет Уильям Ширер, Гитлер и наиболее видные генералы из ОКБ с удовольствием коротали время в окружении Альпийских гор возле Берхтесгадена, когда до них дошли первые известия о контрнаступлении русских на Дону, которое началось ранним вьюжным утром 19 ноября. Спокойствие и тишину внезапно нарушил телефонный звонок генерала Цейтцлера, нового начальника Генерального штаба сухопутных войск. Он сообщил, что в первые же часы наступления превосходящие бронетанковые силы русских прорвали фронт на участке румынской 3-й армии между Серафимовичами и Клетской, к северо-западу от Сталинграда. К югу от осажденного города другая мощная группировка советских войск завязала решительный бой против немецкой 4-й танковой армии и румынской 4-й армии, угрожая прорвать фронт.

Достаточно было взглянуть на карту, и становилось ясно, что противник наступал крупными силами с севера и юга с очевидной целью отрезать Сталинград и вынудить немецкую 6-ю армию поспешно отступить на запад, дабы не оказаться в окружении.

Позднее Цейтцлер утверждал, что только он понял, какая назревает катастрофа, и стал уговаривать Гитлера, разрешить 6-й армии уйти из [152] Сталинграда к излучине Дона, где можно было занять прочную оборону. Но даже предложение вызвало у Гитлера приступ раздражения. – Я не оставлю Волгу! Я не отойду от Волги! – кричал фюрер. Это решение, принятое в приступе ярости, и привело к катастрофе.

Гитлер и сопровождавшие его офицеры штаба вернулись в ставку 22 ноября.

Шел уже четвертый день наступления, и известия поступали катастрофические. Два мощных клина советских войск, наступавших с севера и юга, встретились у Калача, расположенного у излучины Дона, в 40 милях западнее Сталинграда.

Вечером по радио поступило донесение от генерала Паулюса, командующего 6-й армией, который подтвердил, что его войска находятся в окружении. В ответ Гитлер приказал Паулюсу перенести свой штаб в город и организовать круговую оборону. Он обещал снабжать 6-ю армию по воздуху, пока ее не деблокируют.

25 ноября Гитлер отозвал с Ленинградского фронта фельдмаршала фон Манштейна, одного из наиболее одаренных командующих, и поставил его во главе вновь сформированной группы армий «Дон». Наступая с юго-запада, Манштейн должен был деблокировать 6-ю армию у Сталинграда.

12 декабря Манштейн начал наступление, которое было названо операцией «Зимняя гроза». Вначале оно протекало довольно успешно…

4– я танковая армия под командованием генерала Гота, продвигаясь на северо-восток по обе стороны железной дороги от Котельникова, преодолела почти 75 миль.

К 19 декабря главные части наступавших войск находились примерно в 40 милях от города.

21 декабря они приблизились к Сталинграду, так что осажденные войска 6-й армии по ночам могли видеть через заснеженные степи сигнальные вспышки приближавшихся спасителей.

Однако уже 23 декабря Манштейн позвонил Готу и приказал прекратить наступление на Сталинград и направить одну из трех танковых дивизий на северный фланг Донского фронта, а оставшимся войскам обороняться там, где они находятся.

Попытка деблокировать окруженную в Сталинграде 6-ю армию потерпела неудачу.

Утром 17 декабря Красная Армия прорвала фронт на участке итальянской 8-й армии выше по течению Дона, у Богучара, и к вечеру углубилась в прорыв на 27 миль.

За три дня прорыв по фронту расширился до 90 миль, итальянцы в панике бежали, а румынская 3-я армия, которая была основательно потрепана еще 19 ноября, в первый день советского наступления, просто разваливалась. [153]

Манштейну пришлось забрать часть танковых сил у Гота, чтобы хоть как-то заткнуть образовавшуюся брешь.

Началась цепная реакция.

Отступили не только армии на Дону, но и войска Гота, подошедшие к Сталинграду.

Это, в свою очередь, поставило в трудное положение немецкую армию на Кавказе, над которой нависла угроза оказаться отрезанной, если русские выйдут к Ростову у Азовского моря.