Мы можем жить среди людей - Варвара Еналь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4.
Им повезло, они не встретили Диких рядом с дверью, ведущей на базы. Но Эмма немного успокоилась только тогда, когда железная дверь закрылась за ними, и Колька, отряхнув штаны, сказал:
— Ну, вот, мы и дома.
Ничего себе, дом теперь у Эммы. И в страшном сне такое не могло присниться. Надеяться теперь не на что, она побывала на Третьем Уровне, и сомнений не осталось.
Громкие голоса слышно было даже из‑за закрытой двери. Как только створка отъехала в сторону, Эмма увидела Валька, трясущего одного из младших мальчиков.
— Да оставь ты его в покое! Что ты завелся! — возмущалась Маша.
За ее спиной стояла Кристинка и второй мальчик и сердито переглядывались.
— Я уже сказал, что жрать надо аккуратно! Опять насвинячил по всей комнате! — заорал в ответ Валёк и снова тряхнул мальчишку.
— Эй! Слушайте! — велел всем Коля и обвел взглядом общую комнату.
К нему тут же развернулись все, и даже Нитка прекратила шить и поднялась со ступенек. Валёк поморщился, но ничего не сказал.
— Илья погиб. Его подстрелили, — быстро произнес Коля, после добавил чуть глухо, — Таис и Федор тоже не вернулись. Мы не знаем, что с ними. Они отстали, и мы их не видели.
Эмма оглядела базу, открытые двери спален, ставшие серьезными лица ребят. Только сейчас она поняла, что до последнего надеялась встретить тут Федора и Таис. Думала, что те сумели выбраться и теперь ждут ее и Колю на базе.
— Федька и Тайка погибли? — вдруг спросил Валёк.
— Мы не видели. На нас напали сразу два робота. Я и Эмма ушли просто чудом. Вообще‑то, если бы не вентиляционная шахта, мы бы сейчас тоже были мертвы. Мы попали в западню, за нами шел робот, и впереди тоже оказался пятнадцатый. Илья бежал первым, потому его подстрелили сразу. А мы успели залезть в шахту.
Горько и неожиданно заплакала Катя. Закрыла лицо руками, опустилась на пол. Худые плечи ее затряслись мелкой дрожью, тонкие прядки волос упали на лоб и на пальцы. Маша кинулась к ней, обняла и что‑то зашептала.
Эмма почувствовала горячий ком в горле и поняла, что не сможет сдержать рыданий. Рванулась в их с Колькой спальню, упала на кровать и прижалась лицом к родному и такому приятному одеялу. Нет конца этому ужасу, нет конца… Все только начинается…
Рядом присел Коля, погладил по спине и робко произнес:
— Все будет хорошо…
Эмма не ответила. Она оценила и его заботу, и его жалость. Только что толку? Ничего уже не будет хорошо, вот в чем дело. Ничего не будет хорошо…
База словно замерла. Весть о гибели друзей сразила всех. Не заводили своих игр мальчишки, не напевала песенки Кристинка. Только из спальни Валька доносились еле слышные звуки игры.
До самого ужина ждали, что вот — вот придут Федор и Таис, но ожидание оказалось напрасным. Накрывая на стол позже обычного, Маша негромко произнесла:
— Так и не пришли Федя и Тая.
Простая фраза, но она, точно бомба, взорвала тишину базы. Ее услышали все, и Эмма почувствовала, как оборвалось что‑то внутри, заныло тяжело и нестерпимо. Не пришел Федор. Не увидит она больше его серые глаза с желтоватыми лучиками, не услышит спокойного голоса, не почувствует одобрения и заботы.
Она вспомнила, как тогда, на Третьем Уровне Таис споткнулась и растянулась на полу, и Федор кинулся к ней без промедления, без задержки. Он таким и был, этот Федор. Готов был помочь каждому, и Эмму тоже поддерживал. Но больше всего он помогал Таис. Видимо, ему тоже нравилось смотреть на нее, и ее глаза тоже нравились…
А теперь Федора нет. Эмма поймала себя на мысли, что больше переживает за Федора, чем за Илью и вздохнула. За Ильей убивается Катя, плачет до икоты. Не успокоилась до сих пор, и Нитка все отпаивает ее мятным чаем.
Зато возле Эммы хлопотал Колька. Велел принять душ, а после сам помог завернуться в одеяло и принес горячий ужин. Две тарелки с картофельным пюре и горошком, немного консервированных абрикос, кружки с горячим какао и пачки с вафлями.
— Ешь, пока горячее, — велел и пристроился рядом на кровать, — вот увидишь, еще вернется Федька. Я его знаю, он всегда что‑нибудь придумает. Да и Тайка не дура. Ну, подумай сама, разве может Тайка погибнуть? Вспомни, как она пырнула ножом этого Дикого. Ты бы погибла, а она — нет. Тайка — страшный человек, с ней лучше не воевать.
Как ни странно, но слова Коли утешали и навевали покой. Сонливость и странное отупение. Эмма не очень верила его словам. Тайка, конечно, боевая девчонка, но что ее ловкость против оружия пятнадцатых? Илья даже понять ничего не успел, как оказался мертвым. Два выстрела — и много красных пятен…
Эмму передернуло, она мотнула головой и посмотрела на Кольку. Тот, видимо, все понял и тут же перевел разговор:
— Хочешь еще какао? Чайник, наверное, не успел остыть. Хотя, наверняка, весь кипяток из него давно выхлюпали. Вон, топчутся около стола мальки…
— Почему вы называете их мальками? — Эмма задала вопрос просто так, чтобы хоть немного отвлечься.
— А как их еще называть? Малышня ведь и есть малышня. Зря на них Валька орал. Странный он какой‑то, бледный и нервный.
— Я сама схожу за какао, мне надо руки помыть после абрикосов, — Эмма скинула одеяло, поежилась, сунула ноги в кроссовки и, не зашнуровывая, спустилась вниз.
Рядом с раковиной стоял Валёк. Тяжело опираясь руками о стол, он слегка покачивался, опустив голову.
— Подвинься, я наберу воды, — попросила его Эмма. Пустой чайник в нее в руках казался совсем легким.
Валёк оглянулся и глухо сказал:
— Что‑то нехорошо мне стало.
Он был бледным, потным и каким‑то странным. Глаза, окруженные темными кругами, увеличенный зрачок, заполняющий почти всю радужку.
Эмма уронила чайник и отскочила.
— Ты что, заболел? — почти прокричала она.
Валёк мотнул головой и пробормотал:
— Я не знаю… нет, наверное…
Эмма кинулась к спальне, но на пороге уже стоял Колька. Он бегом приблизился к Вальку, обнял его за плечи и твердо сказал:
— Пошли, я помогу тебе лечь. Обопрись на меня. Если хочешь, и кофе тебе принесу, или воды.
— Нет, не надо… тошнит меня что‑то…
— Пойдем, я устрою тебя на постели. Эм, где там твои пилюли? Тащи сюда, быстро!
Валька закрыли в спальне. Коля запретил Нитке находиться там, велел перебраться в комнату к Кате.
— Это временно. Лекарства у нас есть, так что завтра Валёк будет здоров. Ладно, Нитк, не смотри на меня так. Забирай те вещи, что тебе нужны и уходит отсюда.
Нитка молча прошла в глубь спальни, села на вторую кровать — у них стояли две кровати — и Эмма услышала, как она твердо произнесла:
— Я останусь тут. Вдруг Вальку понадобиться помощь?
— Ну, как хочешь. Только выпей таблеток на всякий случай.
Эмма тоже выпила и антивирусные, и иммуномодуляторы. Во рту стало горько, и к горлу подкатила тошнота. Теперь заболел один из них. И как быстро распространился вирус! Вчера только пришел к ним Крендель, а сегодня уже слег Валёк. Что же будет дальше? Хоть бы лекарства помогли, они же должны помогать!
Нет в мире такого вируса, против которого не работали бы антивирусники. Можно принять двойную дозу, Вальку Коля скормил сразу две таблетки. Маша раздала таблетки младшим и даже умудрилась уговорить Катю выпить чаю и принять пилюли.
Эмма, забравшись с ногами на кровать, тихо раскачивалась и глупо пялилась на собственные ноги в серых махровых носках. Новеньких, мякеньких. Рядом с кроватью стоял рюкзак, Эмма так и не разобрала его. Полностью набитый вещами, он казался круглым и пузатым. На квадратном мониторчике высвечивалось время, имя Эммы и программка для кода.
Вдруг Эмма вздрогнула. В общей комнате кто‑то из мальков прочитал стишок:
Вышел месяц из тумана
Вынул ножик из кармана.
Буду резать, буду бить.
Выбирай, кому водить.
Илья любил приговаривать этот стишок. Странный и бессмысленный. "Буду резать, буду бить… выбирай, кому водить…"
А кому теперь водить‑то? Разве это игра? Это не игра, это какой‑то глюк. Бессмысленный глюк.
Колька, расстроенный, вернулся в спальню и опустился на матрас. Он уже не утешал и не обещал, что все будет хорошо. Молча встряхнул свое одеяло, молча снял кроссовки, носки и плюхнулся на матрас.
— Коля, помнишь ту дверь, закрытую? Вы, когда меня выводили, попали в тот коридорчик. Ну, где флешка у Феди сгорела?
— Помню, — коротко ответил Коля, перевернулся на спину и посмотрел на Эмму.
— Давай завтра откроем ее. Вдруг это выход? Вдруг там есть челноки, и мы сможем убраться на Землю?
— Давай откроем, — Колька вздохнул, после сказал, — устал я. Давай спать, что ли…
Эмма собрала волосы, заплела в одну косу и, взяв пижаму, вышла. Переодевалась она в ванной, неудобно было при Коле стоять в трусах. Торопливо натягивая на себя штаны, она оглядывала белые стены и чувствовала, что тоска давит на грудь так, что и вздохнуть невозможно.