Чужая. Книга первая. - Крас Алин

- Еваниэль, я люблю тебя. Эта любовь наполнила мою жизнь ранее неведанными мне чувствами и сделала счастливым. Для меня нет ничего дороже тебя. Знай, что чтобы ни случилось, я всегда буду рядом, всегда приду на помощь, если потребуется ценой своей жизни, - и одев мне на руку браслет, защелкнул застежку.

Я почувствовала, как вначале закололо кожу под браслетом, а потом от него распространилось приятное тепло.

Взяв второй браслет, я с нежностью сказала в ответ:

- Я люблю тебя, Эдмунизэль. В чужом для меня Мире я и не надеялась встретить такого чудесного мужчину, который подарил мне радость жизни, спокойную уверенность в завтрашнем дне и океан наслаждения, - и застегнула браслет на его руке.

После долгого чувственного поцелую спросила:

- Где ты их раздобыл?

- Купил у Королевского Казначея, кторый с разрешения Королевы распоряжается кое-какими простыми вещичками из Сокровищницы.

- А разве так можно? - удивилась я.

- Можно. За большие деньги, - ухмыльнулся Эдмунизэль.

- Есть ли в этих браслетах магия?

- Да, это амулет. Если он теплый, с твоей парой все в порядке, а по мере угрозы жизни и здоровью браслет будет становиться все холоднее и холоднее. Возможно, есть еще какие-то функции, но в этом мы разберемся постепенно, по мере владения ими.

- А амулет и артефакт, разные вещи?

- Да, амулет - слабое магическое приспособление, которое, соприкасаясь с телом, заряжается Силой от владельца. Артефакт - полезное для тех или иных целей устройство, которое берет магию или из окружающей среды, или от конкретного источника, например, от заряженного кристалла, как мы с тобой подсмотрели у гномов.

* * *

Время приближалось к родам. Миновав без последствий срок, когда рожают эльфийки, я поняла, что буду рожать, как это происходит на моей родине, через двести восемьдесят дней от зачатия.

Навалилась ужасная усталость, мешал большой живот. Все время возникала мысль, что носить малыша на руках гораздо легче, чем в животе, а главное, его можно хоть на какое-то время оставлять в кроватке. И очень хотелось, чтобы этот момент, наконец, наступил. Но самым неприятным было то, что мне хотелось капризничать. Я понимала неправильность своего поведения, но поделать с собой ничего не могла. Жаловалась на то, что во всем ограничена, нельзя тренироваться, нельзя охотиться, нельзя путешествовать, нельзя исцелять и, вообще, нельзя расходовать резерв. Сплошные 'нельзя', из-за чего хотелось плакать.

Чтобы не портить жизнь окружающим, старалась больше времени быть одной, либо в библиотеке сидела, либо в бассейне плескалась, либо с Кроки по саду гуляла. Эдмунизэль с пониманием относился к моему поведению:

- Потерпи, Счастье мое, уже немного осталось ждать, - ласково уговаривал он меня, нежно целуя.

- Я терплю, но очень устала, хочется скорее родить.

- Как тебе помочь? Хочешь, буду все время рядом, носить на руках, кормить из ложечки?

- Нет, мне это не поможет, только сильнее злить будет. Лучше я буду утешать себя тем, что скоро все закончится и я снова стану стройной, красивой и активной.

- Ты и так красивая и активная, - заверил он.

- Эдмунизэль, замолчи, а то я сейчас расплачусь! - не поверила я такому очевидному обману.

Ночью, когда я уже засыпала, резкая боль в животе заставила меня вскрикнуть. Эдмунизэль подпрыгнул.

- Что случилось?! - в панике спросил он.

- Кажется, начались роды, беги за Пионарэлем! - испугалась я.

Он, стремительно одевшись, убежал, а я, полежав какое-то время в ожидании новой схватки, которая так и не пришла, уснула. Утром Эдмунизэль рассказал, что когда они с Пионарэлем прибежали, я сладко спала, и Пионарэль, посмотрев меня, сказал, что рожать еще рано.

На следующую ночь ситуация повторилась, три схватки подряд вновь заставили Эдмунизэля бежать за Пионарэлем. Но когда они появились, со мной снова больше ничего не происходило.

- Еваниэль, как это понимать? - растеряно спросил Пионарэль. - Я вижу, что это еще не роды, почему же у тебя схватки?

- Наверное, это схватки-предвестники. Так иногда бывает, матка как бы тренируется, готовится к родам.

Когда и на третью ночь начались схватки, Эдмунизэль, утешая меня, сказал:

- Потерпи, ведь Пионарэль сказал, что тебе еще рано рожать.

Я согласно кивнула, но, когда очередная схватка скрутила мой живот с необычайной силой, я заорала:

- А-а-а-а-а! Скорее за Пионарэлем!

Они появились быстро, но мне показалось, что прошла целая вечность. Схватки были частые, регулярные, болезненные и я не могла удержать крик. От этого все в доме проснулись, прибежали в спальню и, узнав в чем дело, беспомощно и встревожено суетились вокруг, не зная чем помочь. Появившийся вскоре Пионарэль пресек нарастающую панику окружающих, выставив всех за дверь:

- Детка, ты хочешь, чтобы Эдмунизэль был рядом, или тоже вышел? - заботливо спросил Пионарэль.

- А ты как считаешь, Учитель, что лучше?

- Я думаю, лучше пусть ждет за дверью, иначе, когда он грохнется в обморок, мне придется заниматься еще и им.

- Ладно, пусть уходит, - ответила я, соглашаясь с опасениями Пионарэля.

Пионарэль, преодолевая сопротивление Эдмунизэля, выставил и его из спальни.

- Еваниэль, я могу обезболить схватки, но тогда ты будешь рожать дольше, а если без обезболивания - это, конечно, труднее, но быстрее. Что выбираешь?

- Давай так, - сказала я после недолгого раздумья, - одна схватка без обезболивания, вторая с обезболиванием, чтобы я могла немного отдохнуть.

- Никогда так не делал, но давай попробуем, - сказал он, садясь рядом и, положив руки мне на живот.

Через пять часов совместных усилий, моих и Пионарэля, Александрэль, наконец, родился.

Пионарэль, открыв дверь, сообщил всем, что все в порядке и, вначале, впустил в комнату только Эдмунизэля. Посмотрев на него, я засомневалась, кому из нас было тяжелее - бледный, руки дрожат, глаза запали, нос заострился.

- Эдмунизэль, перерезай пуповину, - скомандовал Пионарэль.

- Я не смогу, - прохрипел Эдмунизэль, опустившись на колени около меня и уткнувшись лицом в мою ладонь.

- Ты доверяешь это сделать мне?

- Да.

- Хорошо.

После этого, всех позвали на смотрины. Малыш был точной копией отца - нос, уши, овал лица, разрез глаз и их темно-фиолетовый цвет, конституция тела, все как у Эдмунизэля. Только на голове были мягкие, светлые волосики, золотистые реснички на верхнем веке, намечающиеся брови и маленький рот с пухлыми губками как у меня. В общем, все-таки полукровка. Все были в восторге и, встав в кружок около его кроватки, склонив головы, рассматривали его без устали, время от времени восторженно ахая.

- Все. Теперь оставьте Еваниэль и Александрэля отдыхать, - строго сказал Пионарэль, снова вытесняя всех за дверь. - А ты, Эдмунизэль, должен перестелить постель, протереть Еваниэль влажным полотенцем, дать выпить ей укрепляющий эликсир и накормить, когда она захочет.

Эти слова заставили Эдмунизэля мобилизоваться, заняться полезным делом и постепенно прийти в себя.

Прошли сутки, а у меня все не было молока. Теперь уже я ударилась в панику. Что делать, если не будет молока?! Здесь его заменить нечем. Слезы брызнули из глаз, когда я представила, что мой ребенок погибнет от голода.

- А что делают женщины в твоем мире, чтобы молоко появилось скорее, и его было достаточно? - задал вопрос Эдмунизэль.

- В моем мире есть млекопитающие животные, у которых можно взять молоко и преобразовать в идентичное женскому, - упрямо возразила я.

- А все-таки, ведь вначале они пытаются делать это сами?

- Ну, да. Нужно как можно чаще прикладывать младенца к груди, и он сосательными движениями стимулирует выработку молока.

- Так в чем же дело? Прикладывай!

И в самом деле, вскоре эта проблема благополучно разрешилась. Малыш оказался на удивление спокойным, хорошо ел и спал, очень быстро стал держать головку, приобрел осмысленный взгляд, был улыбчивым и охотно агукал.

Однажды Эдмунизэль наблюдая, как я кормлю малыша грудью, спросил:

- А на что похож вкус молока?

- Вкус трудно описать словами, да и зачем, если ты можешь сам попробовать.

- Как попробовать? - с возмущенным недоумением посмотрел он на меня. - Ведь это же только для ребенка!

- Я не предлагаю тебе выпить все и оставить Александрэля голодным, я предлагаю только попробовать. Ну, давай же, сделай два-три глотка, мне очень интересно, что ты скажешь, - и я, переложив ребенка в кроватку, поманила Эдмунизэля.

Он нерешительно встал на колени у меня между ног и прижался губами к груди. Я заерзала от сексуального возбуждения и заметила аналогичную реакцию Эдмунизэля. Сделав, наконец, глоток, он демонстративно закатил глаза:

- Божественно вкусно, ни с чем не сравнимо, ну, разве что сладостью напоминает нектар.

Я заинтересовалась его комментарием совсем с другой точки зрения.

- Ты сказал божественно, не раз и меня сравнивал с богиней, значит, вы верите в богов? Какова же ваша религия? И почему никогда не упоминается?