Быть войне! Русы против гуннов - Максим Кисляков

Йошт бессильно опустил глаза, два соленых ручейка скользнули к подбородку.

Округу безжалостно вспарывает протяжный вой. Стоявший рядом с погребальным костром Лютобой отвернулся, чтобы не выдать мокрых глаз, языки пламени оранжевыми пиками пляшут на его щеке. Казалось, лес еще не слышал столько горя и тоски в голосе человека.

23

Тагулай вошел в шатер злой, как стая голодных волков. К нему подскочила одна из наложниц, спешит снять сапоги. Тут же возникла другая, в руках поднос и кувшин с узким горлышком. Под легкой накидкой просматриваются полные яблоки грудей, розовые соски оттягивают тонкую прозрачную ткань. Огромный лохматый пес приветливо замахал хвостом, уткнулся мордой в колено Тагулая.

Тагулай вдруг заревел, как безумный лев:

– Все вон!

Наложницы тихонько вскрикнули от испуга и тут же принялись улепетывать на носочках как можно тише. Глаза усмотрительно прятали, старались не глядеть в сторону наливающегося злобой советника хана. Одна из наложниц нечаянно наступила на лапу собаке, та взвизгнула и отпрыгнула прямо под ноги Тагулаю, едва не сбив его с ног.

Он бешено заорал, рука схватила за длинные черные волосы обезумевшую от страха наложницу, та завизжала. Тагулай с силой дернул ее к себе. Наложница взвыла и повалилась на ковер.

– Ты, мерзкое животное, – зловеще пророкотал он. – За непослушание велю отрезать уши, нос и груди и скормлю собакам! Да так, чтоб ты видела все это…

Тагулай зашипел, как растревоженная кобра, и со всего размаху ударил кулаком в грудь наложницу, она тоненько вскрикнула и брякнулась в дальний угол шатра. Громыхнул упавший на пол поднос, вдребезги разлетелся кувшин. Раздался треск и звон металла, вновь противно взвизгнула собака. Из входа всплыло настороженное лицо гунна – охранника покоев Тагулая, но тут же скрылось – брошенный в него сапог впустую разрезал воздух.

– Вон, я сказал, сучьи выродки!

Наложница, охая и тоненько постанывая, поползла к выходу, псина подскочила к разбитой посуде, принялась жадно заглатывать куски мяса, но тут же носок сапога Тагулая обрушился на ее зад и она с визгом выскочила, хромая на одну лапу, из шатра, но крепко сжимая в зубах шмат мяса, жирный сок разлетается во все стороны.

Советник-раб сморщился в болезненной гримасе, ухватился за грудь – сердце судорожно сжалось, будто пронзенное тысячами игл. Он тяжело опустился на ковер.

Много разного говорят про него, но все гунны знают – гнев Тагулая не уступает приступам злобы великого хана.

Многие пророчили рабу смерть, крутили интриги, но он всякий раз выходил чистым из воды – заговорщиков непременно казнили, а он получал особое внимание со стороны хана. Поговаривали, что он втайне использует колдовство…

Тагулай и сам не чужд интриг. Его путь от раба к советнику обильно омыт кровью, он взбирался вверх по трупам, число которых едва сам может вспомнить. Единственный, кто оказался Тагулаю не по зубам, – советник Емшан. Интрижки бывшего раба против советника знатного рода всякий раз терпели крах, а вот заговор Емшана чуть не лишил ублюдка-раба головы. Однако слетели другие – Тагулай по чистой случайности избежал смерти. С того дня они часто стояли по обе руки гуннского вождя. И вот теперь, когда Емшан кормит червей, когда можно насладиться полноценной властью… Хан отправляет его на погибель к урусам! Какая несправедливость!

Однако злой ум Тагулая продолжал шевелиться. Ему не впервой осознавать опасность, чувствовать страх за свою жизнь. И это часто спасало советника-раба, смрадное дыхание смертельной угрозы его… вдохновляло!

– Позвать ко мне Тильха! – приказал стражникам у шатра Тагулай. Губы тронула недобрая улыбка.

Через мгновение перед советником-рабом бесшумно возник лучший шпион и убийца среди гуннов, низко поклонился.

– Великий хан приказал мне идти в стан урусов, – начал Тагулай, внимательно рассматривая своего любимчика. Низкий рост, худощавое телосложение, не по размеру широкий ромейский плащ, сильно поношенный, свисает тряпкой. Лицо землистого цвета и совершенно неприметное, что для шпиона и убийцы не порок, а настоящая удача.

Тильх спокойно смотрит на своего хозяина.

– Я должен буду отвлечь его, а ты убить наследника урусского князя.

Тильх поклонился и развернулся, шагнул к выходу. Но его остановил Тагулай:

– Я не закончил!

Тильх развернулся и замер. Раскосые глаза преданно смотрят на советника хана, черные зрачки источают стоическое спокойствие. Но мало кто знает, какая сила и жестокость скрываются за этой личиной. Свидетели? Он не знает такого слова.

– Но убивать никого не надо, – продолжает Тагулай, убийца удивленно посмотрел на него. – Возьмешь урусского выродка Буса в плен. Лучше приведем хану его живым. Понял? Иди, завтра на рассвете уезжаем в Кияр! Да, и еще – не поймали убийцу, подосланного к младшему сыну хана?

Тильх отрицательно покачал головой.

– Тысяча шакалов! – процедил Тагулай. – Неужели он так неуловим? А говорят, что это всего лишь мальчишка… Или ты, Тильх, стареешь? Может, пора тебя сменить?

Лучший убийца и шпион гуннов ничего не ответил, глаза спокойно рассматривают советника. Тот с усмешкой смотрит на него.

– Ну ладно, ступай! – приказал Тагулай. – Сначала в Кияр, а потом изловим этого рыжеволосого сучьего пса, никуда он не денется!

Тильх вновь низко поклонился и бесшумно исчез, лишь легонько колыхнулись полы шатра.

– Подумать только, наследник урусов будет языком драить сапоги гуннского хана! – Довольно усмехнулся советник-раб. – А потом и мне станет, ха-ха!

Тагулай перестал смеяться. Смуглый лоб рассекают морщинки.

– И все же откуда гадкие урусы прознали про набег? – Рассуждает он вслух. – Наверняка кто-то выдал. Но кто? Емшан?.. Не может быть. Гонорих? А ведь его тело так и не нашли. И среди живых его нет. Значит, он! Шакал! Я всегда не доверял ему, мерзкий герул!

Тагулай побледнел, руки сжались в кулаки, костяшки на кистях побелели от натуги. Но тут же расслабились. Советник хана глубоко вздохнул, пытаясь восстановить душевное равновесие.

– Но, может быть, и не так, может, и не он, – продолжал вслух рассуждать Тагулай. – Гонорих едва ли меньше нашего ненавидит этих пахарей-славян! Не один год крушит и грабит мелкими ватагами поселения урусов… И дружит с нами только потому, что мы ему позволяем грабить урусов. Помню-помню ту нашу встречу…

Полы шатра раздвинулись, появилось лицо стражника:

– Досточтимый Тагулай!

– Советник Тагулай называй меня, ты, сучий сын! – отозвался личный слуга хана, не выходя из задумчивости. – Советник!

– Простите, советник Тагулай! Вас хочет видеть ваша любимая жена Луити.