Тень Ворона 6 - Сергей Леонидович Орлов

и всячески ломать технику. Крупных воронов больше не использую, чтобы немного сохранить энергию. Неизвестно, сколько этот бой еще продлится.

Наношу серию быстрых ударов, наскоро созданная защита военных не может оказать никакого сопротивления, из-за чего они прощаются с жизнью. Но я не думаю об этом, так как уже занят демонтажем гусениц у двух оказавшихся рядом танков. Следом пускаю по небольшому ворону в основание стволов, чтобы стрелять не могли, и переключаюсь на следующих.

Я полностью отдался эйфории боя. Лица солдат сменялись одно на другое. Техника подрывалась или просто приходила в негодность. В какой-то момент под горячую руку попали и вертолеты, спешащие сдержать прорыв фронта. Огонь, кровь, страх….и вороны! Мои вороны! Я уничтожал все, что попадалось мне на пути.

Но прошив еще один армейский грузовой фургон, неожиданно для себя ударил в что-то, чего не смог пробить. Неужели достойный соперник? Наконец-то!

— Ярослав! Остановись!!!

Только сейчас сознание начало приходить в норму. Вероятно потому, что голос был знакомым. Спустя мгновение с удивлением обнаружил перед собой Испанца, по чьему щиту и был нанесен последний удар. Чуть позади стояли Штиль, накидывающая в этот момент плащ на плечи Марии. Девушка выглядела неважно, но зато стояла на своих двоих.

Впервые видел Штиль без маски. И оказалось, что это вполне себе симпатичная индусская женщина, с густыми черными волосами и очень пронзительным взглядом. Она заботливо поглаживала бразильянку по голове и что-то ей говорила.

Густаво продолжал как-то странно на меня смотреть. Я же оглянулся по сторонам, чтобы оценить размеры разрушений, которые я учинил. Даже по минимальным прикидкам только на этой поляне в ближайших лесах валялось не меньше сотни трупов бразильских солдат. И это помимо погромленной бронетехники.

— Это все моих рук дело?

У меня не было шока или какой-то рефлексии, я просто действительно смутно помнил последние минуты, полностью отдавшись эйфории.

— Ты стал Титаном? — вопросом на вопрос ответил Испанец.

— Похоже на то, — пожал плечами я.

— Тогда все понятно. Когда получил?

— Утром… когда Вальтер проводил эксперименты над Марией. Подумал, что она погибла, вот и…

— Получил сильнейший эмоциональный выброс и перешагнул планку, — кивнул Испанец. — Обычно такое происходит во время боя, когда на кону именно твоя жизнь. У тебя же все вышло несколько иначе. Видимо ты необычный Титан, который волнуется не только за свою жизнь. Шутка. Причина явно в другом. Та же Штиль, — мужчина продолжил говорить на пол тона ниже, — была Ратником, когда произошла беда с ее семьей. И несмотря на это, никак не продвинулась в боевом развитии.

Я снял куртку убитого бразильского военного и откинул ее в сторону. И от остального бы избавиться, только другой одежды пока что нет в наличии.

— Это так важно? Переступил и переступил. А каким образом — не имеет значения. По крайней мере, меня это не особо волнует. Лучше скажи, как вы тут оказались.

— Увидели с беспилотников, какую кашу ты заварил, и решили воспользоваться своим шансом. Ты, сам того не зная, наткнулся на резерв бразильцев и практически помножил его на ноль. А пока на передовых позициях пытались понять, каким образом враг оказался у них за спиной, мы ударили всей мощью и пробили брешь в их обороне. Сейчас фронт бразильцев сыпется, думаю, еще пару дней и можно будет говорить о сдаче Сан-Паулу. Если мы со Штиль будет участвовать в штурме.

— Там в деревне…

— Орлов с группой военных, отправленных на твое спасение. Знаем. За ними уже выдвинулись. Все в порядке.

Вот теперь можно было расслабиться. Я зажмурился от удовольствия и выдохнул… первое крупное сражение прошло на отлично!

* * *

Тем же вечером меня, Марию и Гришу перевезли в Буэнос-Айрес. Город поражал своей футуристичностью, смешанной с большим количеством растений. В Петербурге тоже было достаточно зелени, но столица Аргентинского королевства не шла ни в какое сравнение. Настоящий цветущий сад.

В этом городе была всего одна климатическая зона с умеренно жарким климатом. Все, кто хотел испытать на себе дождь, снег, или прочие погодные радости, были вынуждены выезжать в область на определенный участок местности под названием «Парк природных стихий». Помню, еще в бытность моего проживания в Российской Империи, Даниэлла несколько раз упоминала об этой достопримечательности и все грозилась меня туда отвести, как только окажусь у них в стране. Надеюсь, она забыла об этом обещании.

— Ты уже бывал тут? — спросил я у Гриши, когда мы пролетали мимо городской застройки.

Я невольно залюбовался интересными узорами — расписанными лианами на стенах зданий.

— Один раз, еще во время обучения. После второго курса отец отправил нас с Лехой на практику в местную торговую палату. Скука смертная, но брату очень понравилось.

Несмотря на показное спокойствие было заметно, насколько Гриша волнуется. Ведь именно сейчас раскроется правда, и он наконец-то сможет нормально поговорить с родственниками.

— Беспокоишься за родных? — решил поинтересоваться я.

— Только за отца. После переворота он до последнего отказывался покидать как родное поместье, так и страну в принципе. Но когда стало ясно, что меня вот-вот раскроют, аргентинцам пришлось устроить целую спецоперацию с фальшивым крупным контрактом, чтобы выманить его в Кильмес.

— Это же неподалеку?

Гриша напряженно кивнул.

— Получается, ты с ним скоро увидишься… это же хорошо?

— Не знаю, Яр, — мотнул головой Орлов. — Когда я соглашался на эту миссию, то даже не представлял, насколько это будет тяжело. Ненависть Лехи, глубокое разочарование отца… я не уверен, что все это того стоило. Пол года назад наш дворецкий сделал видеозвонок и я ответил, думал, что случилось что-то страшное. Там был папа. Он не ругался, не пытался меня вразумить. Просто спросил, все ли со мной хорошо. Но в глазах читалось столько боли… ты не представляешь. Я тогда еле сдержался, чтобы все не рассказать. И в итоге только с холодом его спровадил. Испугался, что звонок — это провокация Тайной Канцелярии или Болотова лично. Мало ли, что могло произойти….

— Он поймет, уверен.

— Поймет, — уверенно согласился Гриша. — Но я до конца жизни буду помнить тот взгляд, полный непонимания и грусти, который был у него в самом конце разговора. Не думаю, что смогу себя за это простить.

— Простишь. В конце концов, твои действия существенно повлияли на ход начавшейся войны.

В этих словах не было ни капли лукавства. Если бы не данные о