На темных аллеях - Татьяна Тронина

Отношения же Володи и Иры стали еще лучше, еще крепче. Ире он был как близкий родственник, как сын, которого у нее никогда не было.

Володя частенько заезжал к Ире с подарками и просто так, повидаться, посоветоваться. Мнением тещи он чрезвычайно дорожил, считая Иру мудрой женщиной.

Словом, Ира купалась в счастье, радуясь тому, как счастливы ее близкие.

…Это случилось осенью. Катя еще посещала детский садик, подготовительную группу, а Лиза уже пошла в первый класс. Однажды, в начале октября, Ира решила навестить старшенькую внучку. По договоренности с дочерью, Машей, Ира забрала внучку из школы, погуляла с Лизой в парке, потом они посидели в кафе, потом подъехал Володя, сердечно пообщался с тещей, Лизонька крепко расцеловала бабушку — и зять с внучкой отправились домой. А Ира поехала к себе, довольная и по-хорошему взволнованная — ведь каждое свидание с родными дарило женщине необыкновенный подъем. В такие моменты она особенно остро чувствовала, что жизнь прошла не зря, что она сумела преодолеть свое гадкое, тяжелое, бессмысленное прошлое — когда была женой Сергея.

Но параллельно с радостью опять неотвратимо всплыли эти мысли, отравляя душу, — почему, почему, почему она была такой дурой? За что любила это ничтожество? Словно ложка дегтя в бочке меда…

Повинуясь порыву, Ира повернула руль и направила свое авто в тот район, где ее семья жила когда-то.

Свернула в переулок, весь забитый припаркованными машинами (раньше их тут столько не было!), хотела подъехать к бывшему своему подъезду, но поняла, что не получится… Пришлось объезжать дом, другой, третий и… останавливаться на заднем дворе большого многоквартирного дома. Того самого, где когда-то впервые увидела Сергея.

Ира вышла из машины, огляделась — прежние гаражи снесли, власти разбили на этом месте детскую площадку. Уютно, чисто. Никакого напоминания — ни о меланхоличных и благостных временах застоя, ни о смутном хаосе криминальных девяностых.

Клумба, безопасные качели, разнообразные горки. Мамаши с колясками, малыши в песочнице. А хотя вон оно, напоминание о прошлом — чуть в стороне столик с лавками, там вполне себе опрятные пенсионеры играли в домино. Но даже эта сценка выглядела столь идиллически, мирно, что Ира почувствовала, как защипало глаза.

Потому что ее прошлое исчезло. Было стерто с лица земли. А весь мир вокруг был прекрасен, словно чья-то волшебная кисть нарисовала на старом холсте новую картину.

Тепло, листья еще не опали, и в лучах вечернего солнца они трепетали на ветру… Женщина смахнула со щеки слезинку, улыбнулась. И вдруг услышала:

— Ирк, ты, что ли?

…Ее всю передернуло, чуть не скрутило. Этот голос!

Ира увидела, как прямо к ней, от столика с пенсионерами-доминошниками, топает мужик в тренировочных штанах, в стеганой куртке нараспашку. Полноватый, приземистый, лысоватый, с красным круглым лицом…

Это был Сергей тем не менее.

Первым делом он обратил внимание на машину, рядом с которой, привалившись к капоту, стояла Ира.

— Твоя? — коротко спросил он.

— Моя, — выдохнула Ира.

— Бли-ин… Шикуешь, как посмотрю. Отличная тачка, недешевая, — с видом знатока, но и вместе с тем недовольно произнес бывший муж. — А ты какими судьбами здесь, Ирк?

— Мимо ехала… А ты что тут делаешь?

— Что я тут делаю? Я тут живу. Ну ты даешь, мать! — захохотал Сергей.

Половина зубов у него были железными. Ира сглотнула. Заставила себя справиться со страхом, вернее — с приступом неконтролируемой паники. Напомнила себе, что этот человек теперь ей никто, и он не сможет причинить ей вред, ведь она — взрослая, самостоятельная женщина. Умная. Мудрая. С опытом. Знающая закон, умеющая теперь отстаивать свои права.

Если Сергей вздумает к ней хоть пальцем притронуться — она живо упечет его в кутузку!

— Надо же… Не думал, что еще тебя встречу, — продолжил Сергей. — Сколько лет-то прошло?

— Двадцать.

— Вот это да! Ой, Ирк, главное-то… Как там Машка? Вот ты бесчувственная женщина какая, могла бы позвонить как-нибудь, рассказать о дочери… Я ж отец ей!

Ира хотела сказать, что Маша живет прекрасно, замужем, счастлива, растит двух девочек, но потом поняла — ни единым словом не порадует этого человека.

— А я думала, ты давно спился и умер, — холодно произнесла Ира. — Потому и не звонила.

— Я умер?! — с уст Сергея сорвалось матерное словечко. Ира поморщилась — словно ступила невзначай в собачье дерьмо. И гадко ей так стало, чуть не до тошноты.

— Ну да. Я думала, что ты умер, — четко повторила она.

— Не дождешься! Вот ты, Ирк, как была сучкой, так и осталась… А я нормально живу, у меня семья, жена, сыну восемнадцать… У меня все путем, ничем не хуже других людей живу… Тачка вот только, может, не такая крутая. Но я ж не ворую, я честный человек.

— Я тоже не ворую, — возразила Ира, набрав в легкие воздуха. — Я сама зарабатываю. И на машину, и на квартиру свою, трехкомнатную, сама заработала. Два раза в год в отпуск езжу. Бали, Мальдивы, Доминикана…

— А поделиться не хочешь? — Сергея даже перекосило от зависти.

— Нет. Скорее даже наоборот, — улыбнулась Ира (а улыбка у нее, кстати, была безупречная, голливудская). — Я хочу на тебя, Сереженька, в суд подать. За то, что когда-то квартиры меня лишил. Пожалуй, отниму у тебя твою, ту, в которой сейчас живешь.

— Шутишь? — Сергей теперь побелел.

— Нет. Я серьезно. Ты думаешь, не смогу? Смогу. У меня связи есть, знакомства. Деньги есть, чтобы судиться и самого лучшего юриста найти. Тебя на выселки отправят, милый. Я ведь специально сюда приехала, чтобы тебе это сказать. А ты: «Ирк, ты, что ли?» — передразнила она. — Я, я это. По твою душу. С женой побираться пойдете. И сына твоего выселят, тем более, совершеннолетний он уже, закон его не защищает.

— Ах ты… — Сергей опять выругался. И даже замахнулся.

— Ну, ударь, ударь! Ты же умеешь это делать, — ласково произнесла Ира. — Вон сколько свидетелей вокруг, — она повела рукой. — А вон и видеокамеры. Ты у меня не только без квартиры останешься, а еще и в тюрьму сядешь.

Сергей был теперь уже не белый, а какой-то зеленовато-серый. Ира не собиралась с ним судиться, ей ничего не надо было от этого человека, но не поставить его на место она не могла.

Сергей быстро сменил тактику. Заговорил смиренно, ласково. Скороговоркой поведал, как он честно и правильно жил все эти годы. Из его речи Ира сделала вывод — новая жена держала его в ежовых рукавицах.

А Сергей торопливо делился подробностями, явно призванными разбудить в Ире добрые чувства — как они держали с женой автомастерскую в Челобитьево, честно работали и несколько лет жили хорошо, а потом конкуренты их под себя подмяли, и супруги вернулись в Москву, и теперь вот тут живут втроем, с сыночкой, в квартире покойного отца. И жестоко их теперь выгонять на улицу… Да и за что их выгонять, чем Сергей так обидел Иру?!