Печать смерти - Ирина Цыганок

У меня было время приготовиться к расспросам и мысленно набросать историю мнимого должника: якобы эльф явился к моему отцу – заказать оружие, но, получив меч, обругал работу и не расплатился. А я вроде решил вернуть отцу клинок или стребовать деньги, поэтому нанялся под чужим именем в караван… Насчет каравана – долго сомневался, стоит ли упоминать об оставленных мною товарищах. Потом решил, что гномы наверняка уже знают о них, хоть от того же Суслика. А моему рассказу и так не хватало правдоподобия! Когда же принялся излагать его Мелинготу, то собственные слова показались просто катастрофически неубедительными: врать хиллсдунскому старейшине – это вам не то, что пудрить мозги юной гномке! «Сейчас он кликнет охрану, – судорожно билось в голове. – Странно, что они не вошли следом за нами, хотя, может, я недооцениваю секретаря. Вот подаст градоначальник знак, а он хрясть мне своей серебряной дощечкой по зубам, и тут же – стило в сонную артерию…» От волнения я понес уже полную околесицу, углубившись в подробности ювелирной работы, цены на алмазы, которые якобы пошли на украшение меча. Хотя, может, это и решило дело в мою пользу.

– Предположим, твой должник у нас. Какая тебе теперь с него польза? Ни меча, ни денег при нем не было.

«Ну насчет меча это вы загибаете…» Вслух я этого, естественно, не сказал. Да и вопросец-то был задан не из легких: действительно, на кой ляд мне плененный хиллсдунами эльф?

– Хочу получить с него долговую расписку, – вовремя сориентировался я.

Мелингот какое-то время обдумывал услышанное, его молчание показалось мне угрожающим.

«Спокойно, – напомнил я сам себе, – пока что никто подземном городе тебе ничего дурного не сделал».

– Отведи его в храм, – наконец вымолвил Мелингот обращаясь к моей новой знакомой, потом вполне милостиво кивнул мне: – Что же, удачи тебе, странник, в другой раз не связывайся с эльфом!

Когда мы вывалились из подземного дворца, я почувствовал, что рубашка прилипла к спине от выступившей испарины; а еще говорят: врать – не мешки ворочать. Это смотря кому врать! Я бы с удовольствием присел где-нибудь перевести дух.

– Ну что, в храм? – Аякса была неутомима.

– Попить бы сначала, – попросил я.

– Да и перекусить не помешает, – подхватила она. – А эльф никуда не убежит. – Девчонка крутанулась на толстых каблуках. – За мной! – Дернула на себя какую-то дверь. За ней оказался коридор или ход, в смысле подземный переулок – в городе хиллсдунов одно мудрено было отличить от другого. Свернув несколько раз, оказались снова в здоровенном зале. Прямо посреди него тянулся ряд печей, в каменных теснинах, прикрытых сверху чугунными плитами, пылал огонь, пар, поднимаясь к потоку, втягивался в гигантские кожаные раструбы. Вокруг деловито сновали краснолицые, должно быть от жара, гномы. Накинутые поверх одежды белые фартуки забавно топорщились поверх пышных бород. На ближайшей ко мне плите весело шкварчала жиром сковородка. Рядом с ней на блюде, распространяя умопомрачительный аромат, высилась горка уже готового мяса. Рот у меня тут же наполнился слюной.

– Вода. – Короткий пальчик Аяксы ткнул куда-то в сторону. Я повернулся – из медной трубки, торчащей из стены, в мраморную чашу сочилась тонкая струйка. Я припал к ней губами, на время позабыв о гастрономических изысках. А гномка между тем времени даром не теряла, выбрала из груды поджаристых то ли ребрышек, то ли бедрышек одно и тут же принялась жевать.

Утолив жажду, я внимательней взглянул на подгорных поваров; один из них как раз собирался потрошить что-то похожее на рыбу. Зеленая пупырчатая кожа покаялась странно знакомой. Потом взгляд дошел до хвоста… того, что я по ошибке принял за хвост.

– Что это у него? – холодея от догадки, спросил я.

– У кого? – взмахнула косами Аякса. – У того, в сиреневом колпаке?

Я только и смог, что кивнуть.

– Клешня зеленого. Не такого, как мой, конечно. Этот был мелкий, хотя и жилистый.

Но я уже и без ее слов все понял, и как же меня замутило!

– Держи! – Гномка подхватила с блюда еще один поджаристый кусок.

– Я не ем… мяса, – выдавил я, борясь со стремительно подкатывающей тошнотой.

– Но это ведь не человек. – Гномка явно догадалась, что вместо «мяса» я собирался произнести «человечину». – Попробуй!

Неимоверным усилием воли я загнал назад, в желудок, вынырнувший оттуда ком. Говорить ничего не стал, опасаясь, что стоит открыть рот, и рвотную массу будет не удержать никакими силами, а лишь интенсивно замотал головой.

– Как хочешь. – Моя провожатая придирчиво оглядела оба куска, потом вернула один на блюдо, а второй принялась с аппетитом обкусывать. Я же, отвернувшись, внимательнейшим образом разглядывал совершенно гладкие стены кухонного зала.

– Ну если ты не голоден, тогда пошли, – донесся до меня долгожданный оклик.

Обратно по коридору я несся едва не бегом, преследуемый запахом жаркого и перестуком посуды. На мою беду, Аякса прихватила с собой солидный кусок своего «лакомства», но «на улице» все же стало полегче – здесь хоть взгляду было на что отвлечься. Вообще-то можно было и раньше догадаться, еще там, у ловчей ямы, что гномы не просто так с риском для жизни заманивали в нее орка. Помню, во время учебы в Карсе мы заспорили с одним профессором, как подгорные селения обеспечивают себя пищей. Немногочисленные отары овец на горных выгонах явно не могли прокормить густонаселенные подземные города. Профессор уверял, что необходимые средства для закупки зерна и прочих продуктов доставляет гномам торговля. Зная, как трясутся над каждым ахелем подгорные толстосумы, я еще тогда усомнился в верности этой теории. Интересно, знал ли хоть кто-то из преподавателей верный ответ?

Тем временем мы отправились, так сказать, в глубь пещерного городка. Запомнить многочисленные галереи и коридорчики, куда мы сворачивали, было попросту невозможно, да я особенно и не старался, наметив себе в качестве ориентира высоченную не то башню, не то колонну, выстроенную в левой части подземного поселения. Потом выточенные в известняке улочки вновь сменились серыми необработанными стенами, и, пройдя еще немного, мы нырнули в боковую «выработку» (тут я исхитрился и мазнул синим раствором стену). Сначала коридор напоминал обычный шахтерский штрек, затем свод резко сгладился, приобретя очертания идеальной арки, и вскоре мы очутились в еще одной природной полости-пещере. Хиллсдунский резец успел лишь отчасти подправить здешнее убранство. Двое и сейчас долбили каменный карниз, высекая сложный узор. В дальнем конце пещеры прямо из стены выпирали торсы четырех огромных изваяний. Статую Даго – своего покровителя я опознал без труда, изображение остальных отличалось от традиционного. Но женщина с закрытыми глазами могла быть только Яйнири – слепой богиней судьбы, а вторая, скорее всего, изображала Прекраснейшую, хотя по изваянному в граните лицу этого не скажешь! С фигурой еще одною бога-мужика я так и не определился. Вдоль гранитного строя тащилась процессия из четырех хиллсдунов с копьями и еще каким-то барахлом на плечах. Понаблюдав за ними с минуту, я предположил, что не иначе это жрецы, занимающиеся уборкой. У подножия статуй были расставлены всевозможные блюда и сосуды из драгоценных металлов, и время от времени кто-нибудь из священнослужителей, отложив в сторону короткое церемониальное копье, принимался тряпкой, а то и собственным рукавом полировать дорогую посуду. Недалеко от входа пол храмовой пещеры рассекала глубоченная трещина, на другую ее сторону вел мостик без перил. Рядом дежурил еще один хиллдсун с копьем.