Вкус вампира - Андрей Белянин

— Продолжать наблюдение! Подробный доклад о месте дислокации групп и отдельных единиц, вооружении, мобильных перемещениях и боевой технике — через каждые пятнадцать минут! — козырнув, приказал я.

— Слушаюсь! — Привидение чётко повернулось кругом и струйкой исчезло в стене.

— Началось? — с надеждой вскинулась Ева. Моя вамп покосилась на неё с явным состраданием. Мы выключили свет и встали у окон, чтобы лучше видеть.

Вампиры подходили не спеша, с какой-то неестественной медлительностью. Не то чтобы они обязательно должны были примчаться на всех парах, но… Я бы сказал, что в каждой фигуре ощущалась неуверенность и даже некая обречённость. Они явно пришли сюда не по своей воле…

— Я насчитала двенадцать!

— Енот говорил о двадцати, но, полагаю, всё равно будет гораздо больше. Община Лишённых Тени только в городе составляет порядка шестидесяти членов, — припомнил я. — Итак, прошу всех сесть, расслабиться и внимательнейшим образом оценить всё, что нам намерены сегодня продемонстрировать.

С потолка беззвучно просочился бравый Капрал. Его хорьковое лицо выражало крайнюю озабоченность.

— Не понял ни х…ма! Дэн, там м…ма с п…ма, лохи одни… или чё?

— Возьмите себя в руки, офицер, и докладывайте по форме.

— Да пошёл ты в ж…ма со своим докладом! — неожиданно вспылил Енот. — За каким с…ма в д…ма они вообще сюда припёрлись? Ведь без оружия все, к…ма! Веришь — нет?!

— Как без оружия? — не сразу поверил я.

— Кому они тут нужны без оружия! — возмущённо поддержала Ева.

— Б…ма, а я знаю?! От переезда ещё трое топают, и тоже, х…ма, пацифисты! Чё, блин, творится на войне…

Сабрина молча указала пальцем в окно. Там у невысокого дачного заборчика тихо выстраивались все подошедшие вампиры. Никакого оружия в их руках заметно не было. Но неужели Барон оказался столь глуп или самонадеян, что отправил этих несчастных штурмовать нашу крепость голыми руками?

— Итого общим числом двадцать три! — аккуратно подсчитала охотница, когда призрачный герой вновь удалился на крышу продолжать наблюдение. — Ну что? Неужели мы так и будем здесь сидеть? Давайте сделаем вылазку и перебьём их, как…

— …царь Ирод младенцев! — без улыбки закончила Сабрина. — Вы только посмотрите, кто здесь в основном старики, женщины и дети.

Действительно, под нашими окнами на сей раз стояла самая безобидная и незащищённая категория астраханских вампиров. Трудно было поверить, что они всерьёз способны причинить кому-либо вред. Разумеется, это обманчивое впечатление, и всё-таки…

— Опытных, сильных, значимых противников — ни одного, — внимательно вглядываясь, бормотала моя подруга. — Кстати, нет и никого из мятных шакалов… Чёрт, да кого же сюда вообще понагнали?! Чиновников, работников управленческого аппарата, специалистов, военных, бизнесменов, уголовников — нет! Здесь только те, кто не может откупиться или постоять за себя. Что же ОН со всеми нами делает, Дэн…

— А… по-моему, вампир он и есть вампир, — неуверенно замялась рыжая валькирия, — и убивать их всех надо. Рано или поздно, какая разница…

— Какая разница, говоришь?! — бешено взревела Сабрина и, прежде чем я успел вмешаться, сгребла Еву за шиворот, прижав лицом к стеклу. — Тогда смотри! Видишь мальчика слева? Ему пять лет! Мятный шакал не успел выпить всю кровь, врачи сделали переливание, спасли и откачали, но поздно… Представляешь, каково ему с этим жить?! А вон та девушка имела глупость влюбиться в одного из наших. Он получил, что хотел, сделал её своим подобием и… сбежал. Тут таких наивных дур ещё две или три. С кого начнём? Кого ты хочешь убить первым?! Может быть, вон ту старушку, которая…

— Me мямо… — протестующее замычала гроза вампиров, безрезультатно пытаясь отлипнуть от окна.

— Она всё поняла. Отпусти, — попросил я.

Руки вамп мелко дрожали, она с трудом разжала пальцы и медленно осела на пол. Алый огонёк ярости тихо гас в её глазах.

— Прости меня, девочка. Я не хотела…

— Не… всё нормально… — проверяя, не вывихнута ли челюсть, откликнулась бледная Ева. — Сама виновата. Это всё нервы…

— Я просто знаю многих из них. Они не воины и нападать не будут, их самих надо охранять. Просто простоят тут всю ночь — живым укором мне. А наутро из них и выберут новую мишень для Гончих-практикантов.

— Ты становишься сентиментальной…

— Я становлюсь думающей, Дэн… — раздражённо отмахнулась Сабрина. — А нет ничего хуже думающей женщины! Это всегда приводит к переосмыслению бытия, срывам, валерьянке и осознанию того, в какой же грязи мы на самом деле живём…

— Чего ты хочешь от меня?

— Я не хочу, чтобы они умирали.

Мы долгую минуту смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда. Я не ждал, что ей станет стыдно. Она прекрасно понимала, чего от меня требует. Ева молчала, как мышь под веником, прижав ушки в ожидании очередной высоковольтной разборки. Она же не понимала, что нам давно нет нужды повышать голос, дабы быть услышанными. В любом случае это наше, вампирское, внутреннее и даже личное дело…

— Ты хочешь, чтобы я убил Барона?

— Да.

— Ты осознаёшь, что этим поступком я окончательно поставлю себя вне всех законов и буду объявлен в розыск и вампирами и Гончими?

— Да.

— Я не знаю, где он. Не знаю, кто его охраняет и какова его сила. Не знаю, к чему это приведёт, как повернутся события и останусь ли я в живых… И всё равно, ты по-прежнему хочешь, чтобы я его убил?

— Да, — всё так же решительно подтвердила она. Я медленно кивнул в знак согласия.

Мрачную торжественность момента вдребезги разбил упоённый визг подпрыгивающей охотницы:

— И я! И я с вами пойду! Я тоже буду его убивать! Самого главного, самого толстого, самого противного и кровавого из всех вампиров… Ну возьмите, возьмите, возьмите — по-жа-луй-ста-а-а!!!

— Хорошо, — бесстрастно откликнулась моя подруга. — В конце концов всё началось именно с твоего выстрела… Настало время платить долги!

Зелёные глаза Евы сразу стали очень серьёзными, она нашла мою ладонь и крепко сжала пальцы. Холодная рука Сабрины примиряюще легла сверху. Каждый из нас сделал свой выбор, возможности свернуть уже не будет.

— А что делать с этими? — Сибирячка повела бровями в сторону безмолвного ряда вампиров, под холодным лунным светом скорбно ожидающих своей участи.

— Давайте отпустим их, — ровно предложила Сабрина. — Я выйду и скажу, чтобы шли по домам.

— Так они и послушаются! Ещё бросятся кучей, чего доброго…

— Не волнуйся, глупышка, я их обману.

Опытную виолончелистку-вамп не надо учить, как вести себя на публике. Её появление на пороге вызвало протяжный вздох облегчения, никто не мог отвести от неё взгляд. Она стояла прямая, как греческая стела, и каждое её слово, казалось, высекало искры:

— Уходите. Вы все свободны. Скажите Барону, что я приду к нему утром.

Сабрина ни на миг не опустила ресниц, и не было вампира, который в эту минуту не склонил бы перед ней голову…

— Дэн, я устала. Да, кстати, ты так и не сдержал своё обещание.

— Какое?

— Там, на кладбище, ты говорил, что не дашь мне уснуть до рассвета. А до рассвета не так много времени…

Я не стал напоминать, что мы уже не раз были близки за это время. С некоторых пор любое её желание или каприз приняли статус закона…

В ту ночь она была необычайно нежной. На вкус вампира любовь — это всегда страсть! А значит, всегда — огонь, ярость, мука и боль, доведённая до той точки кипения, когда она становится самым желанным из наслаждений!

Наверное, я всё-таки старею и не успеваю за этим вечно меняющимся миром, к которому женщины приспосабливаются гораздо лучше нас, мужчин. Мы костенеем, цепляемся за стабильность, придумываем сами себе какие-то законы и традиции, привычно притупляя первобытную остроту чувств. Возможно, я ищу себе оправдание… но я должен, обязан был почувствовать, ЧТО с ней творится. Хотя бы потому, что эта бурная ночь с лихвой перехлёстывала пламя всех предыдущих. Мне самому трудно в такое поверить, но…

Примерно в семь или восемь утра, когда она, обессилев, соскользнула с меня, я просто провалился в абсолютно непробуждаемый сон, приближенный к банальной потере сознания. Всепоглощающее сочетание усталости и счастья накрыло меня с головой, больше я ничего не помнил…

Я проснулся резко, словно от удара под сердце. Сабрины рядом не оказалось, что само по себе никак не повод для беспокойства — она могла отойти по десятку важных причин. На кресле в углу аккуратно лежал её шёлковый халат. Это был первый тревожный момент, на который мне сразу стоило обратить внимание…

Я встал, потянулся, влез в летние джинсы и спокойно прошествовал в ванную. Все утренние дела заняли плюс-минус полчаса. Стрелки часов показывали уже десять. Вот только тут, мельком глянув в окно и порадовавшись хорошей погоде, я поймал себя на мысли, что здесь что-то не так… и на дворе, и в доме не хватает чего-то очень существенного, жизненно важного, привычного и потому не сразу заметного. У забора не было видно верного тёмно-вишнёвого «феррари». Всё так же не осознавая происходящего, я вернулся в спальню — халат лежал на том же месте, но чёрное платье исчезло вместе со своей хозяйкой.