Священный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р.

Его мысли обратились с ужасов войны к красоте женских форм.

И тому, что мужчина делал с женщиной под атласными простынями.

Да, радикальный запрет на пребывание рядом с ней в эту секунду пришелся кстати. Он хотел заменить воспоминания о смерти и страданиях этой ночи чем-то другим, живым, теплым, действовать, а не рассуждать. Наблюдая, как его Первая Супруга одаривает вниманием кусты роз, Фьюри хотел видеть ее обнаженной, извивающейся и мокрой от пота — под его телом.

Но… она больше не была его Первой Супругой, не так ли?

Дерьмо.

В голове раздался голос Колдуна. Скажи честно, в отношении нее ты бы смог повести себя правильно? Сделать ее счастливой? Обеспечить ее безопасность? Ты проводишь добрых двенадцать часов в сутки в обнимку с самокруткой. Ты способен курить косячок за косячком перед ней, заставить ее смотреть, как отрубаешься на подушках? Ты хочешь, чтобы она видела все это?

Хочешь, чтобы она затаскивала твою тушу в дом перед рассветом, как ты поступал со своим отцом?

И однажды, поддавшись раздражению, ударить ее?

— Нет! — Громко ответил Фьюри.

Обещал, глядя в лицо, что никогда тебя больше не ударит.

Проблема в том, что слово наркомана — пустой звук. Просто слово. Ничего больше.

Фьюри потер глаза, отворачиваясь от окна.

Чтобы занять себя чем-нибудь, чем угодно, он направился в кабинет Рофа. Несмотря на то, что Фьюри больше не был членом Братства, Роф захочет узнать о произошедшем в клинике. Зи занят с Бэллой и Джейн, остальные Браться помогают в новой клинике, поэтому он мог бы предоставить неофициальный отчет. Более того, он хотел объяснить Рофу, как оказался на поле боя, и заверить короля, что не забыл про «розовый листок»[54].

И в довесок проблема с Лэшем.

Парень пропал.

Исходя из перечня выживших, составленного в новой клинике, и списка в погибших в старой, выявлен лишь один пропавший — Лэш. Медицинский персонал утверждает, что парень был жив, когда началась облава, восстанавливался после нарушения работы жизненных показателей. И это трагедия. Парень мог быть ублюдком, но Фьюри никому бы не пожелал попасть в лапы лессеров. Если повезет, он умрет по дороге туда, куда бы там его не везли, и это было более вероятным, учитывая его состояние.

Фьюри постучал в кабинет Рофа.

— Мой повелитель? Мой повелитель, вы здесь?

Не получив ответа, он постучал снова.

Ничего не добившись, он развернулся и направился в свою комнату, чертовски хорошо понимая, что сейчас свернет косячок, накурится, и вновь займет свое место в унылом королевстве Колдуна.

Будто ты мог бы оказаться где-то еще, протянул темный голос в его голове.

На другом конце города, в родительском доме Блэя, Куина тайком провели через задний служебный вход, которым пользовались доджены. Он изо всех сил старался идти сам, но все-таки Блэю пришлось нести его вверх по лестнице для слуг.

Когда Блэй ушел к родителям, дабы соврать о том, где он был и что делал, Джон нес караульную службу, а Куин устраивался на кровати своего приятеля, не ощущая привычного облегчения. И не только потому, что чувствовал себя боксерской грушей.

Родственники Блэя заслуживали лучшего. Они всегда хорошо относились к Куину. Черт. Большинство родителей не подпустили бы своих детей к нему на пушечный выстрел, но родители Блэя никогда не чурались его. И сейчас они непреднамеренно подвергали опасности свое положение в глимере, укрывая безродного беглеца, персону «нон грата».

При одной мысли об этом, Куин сел на кровати, намериваясь убраться отсюда, но у его живота были иные планы. Резкая боль пронзила его внутренности, будто печень взяла лук со стрелами и прицелилась в почки. Застонав, Куин лег на спину.

«Попытайся не двигаться», знаками показал Джон.

— Заме…тано.

Зазвонил мобильный Джона, и парень достал его из кармана штанов от A&F. Пока он читал полученное сообщение, Куин вспомнил, как они втроем пошли за покупками, и он трахнул ту продавщицу в раздевалке.

Много воды утекло с того времени. Изменился весь мир.

Он чувствовал, что постарел на годы, а не дни.

Нахмурившись, Джон посмотрел на него. «Они хотят, чтобы я вернулся домой. Что-то произошло».

— В таком случае ступай… я в норме.

«Я вернусь, как смогу».

— Не парься. Блэй будет держать тебя в курсе дел.

Когда Джон ушел, Куин окинул взглядом комнату, вспоминая сколько провел часов, валяясь на этой кровати. Комната Блэя была отменной. Стены обшиты панелями из древесины вишневого цвета, отчего напоминала кабинет; блестящая мебель в современном стиле, в противовес скучному антикварному хламу, который все члены Глимеры коллекционировали наряду с выносящими мозг правилами этикета. На кровати королевских размеров, укрытой стеганым одеялом, было достаточно подушек для удобства. К плазменной панели высокой четкости прилагался «Икс-Бокс 360», а Плейстейшн-3 и Wii расположились на полу перед экраном. Стол, за которым занимался Блэй, был также опрятно убран, все компьютерные игры сложены. Слева стояли мини-холодильник, черная мусорная корзина «Раббермейд»[55], которая, откровенно говоря, напоминала по форме член, и оранжевое ведро для бутылок.

Не так давно Блэй перешел в стан «зеленых» и серьезно увлекся переработкой и повторным использованием отходов. Так на него похоже. Он ежемесячно делал переводы для РETA, ел мясо только распространенных повсеместно животных и домашнюю птицу, а также отдавал предпочтение органическим продуктам.

Если бы у вампиров был эквивалент ООН, или имей он возможность помогать в Безопасном Месте, Блэй делал бы это, не раздумывая.

В жизни Куина Блэй больше всего напоминал ангела.

Черт. Ему нужно сваливать, пока его отец не выкинул всю семью друга из глимеры.

Поерзав в надежде унять боль в животе, Куин осознал, что не только внутренние повреждения причиняли ему беспокойство: конверт, который вручил ему отцовский доджен, по-прежнему лежал за поясом джинсов, вместе с ним пережив побои.

Он не хотел больше видеть эти бумаги, но по какой-то причине они снова оказались в его грязных, окровавленных руках.

Несмотря на расплывчатое зрение и боль во всем теле, ему удалось сосредоточить внимание на пергаменте. На нем было изображено семейно древо в пять поколений, так сказать, его свидетельство о рождении, и Куин опустил взгляд на три имени в последнем ряду. Его имя, указанное слева, в противоположной стороне от имен старшего брата и сестры, было перечеркнуто жирным «Х», а ниже располагались подписи родителей, брата и сестры теми же чернилами.

Изгнание его из семьи требовало уйму бумажной работы. Свидетельства о рождении его брата и сестры будут модифицированы подобным образом, также внесены правки в свадебный свиток его родителей. Совет Принцепсов должен будет получить заявление о лишении наследственных прав, отречение родителей и прошение об изгнании. Когда имя Куина будет удалено из списка глимеры и генеалогического файла аристократии, Глава Совета составит письмо, которое разошлют всем аристократическим семьям, формально объявляя об изгнании.

Естественно, все семьи с женщинами, достигшими супружеского возраста, будут заблаговременно предупреждены.

Все это было смехотворно. Из-за своих разноцветных глаз он все равно никогда бы не вырезал на своей спине имя какой-нибудь аристократки.

Куин свернул свидетельство о рождении и снова вложил в конверт. Запечатывая его, он чувствовал себя так, будто в груди что-то рухнуло. Оказаться в одиночестве среди целого мира, даже будучи совершеннолетним — хреновое ощущение.

Но запятнать тех, кто всегда проявлял доброту к нему — еще хуже.

Блэй вошел в комнату с подносом еды.

— Не знаю, голоден ли ты…

— Мне нужно идти.

Его друг поставил поднос на стол.