Посох для чародея - Сергей Джевага

Я неуклюже поклонился, тут же развел руками, мол, простите — человек простой, тонкостям этикета не обучен. Краем глаза подметил: Аш нервничает, весь издергался, сердечный. Волнуется, чтобы меня, как представителя его родственников, не забраковали.

— А он милый, — обратилась Катрин к моему брату.

Лицо бесстрастное, смотрит на меня с холодным любопытством змеи, ни один мускул не дрогнет. Лишь краешки губ чуть разошлись. Аш вздохнул с облегчением, немного расслабился: экзамен почти пройден.

— Гар такой, — хмыкнул он с показной небрежностью. — Скудоумие обаянием возмещает.

Я дернулся, словно мне влепили пощечину, отшатнулся от брата. В груди полыхнула приутихшая злость. Вот сукин сын! То ли от волнения чушь порет, то ли специально позвал, чтобы в грязь втоптать. Ведь так удобно — подчеркивать свои достоинства, унижая кого-то. А ведь брат! Хотя он и в детстве таким не брезговал, младших легче обидеть. Но сейчас-то зачем…

— У кого-то даже с обаянием проблемы, — процедил я сквозь зубы.

Сдерживаясь изо всех сил, попытался унять раздражение. Не тот случай, когда можно просто развернуться и уйти.

Братец небрежно отмахнулся, ясно было: меня вообще не слушает, смотрит на Катрин, как влюбленный в хозяйку щенок. Был бы хвост — уже б себе все бока отбил.

— Что, забыл, как тогда с курсовиком лажанулся? — хмыкнул он небрежно.

Я нахмурился. Оторвать бы уши самодовольному придурку. На третьем курсе я и правда чуть не вылетел из университета. Тогда был пик моего увлечения боевой магией. Я пытался применить, теорию огненных заклятий для использования в движителях. Но что-то изначально пошло не так, а точнее, у меня просто не хватило сил реализовать идею. Ну не боевой я маг, не боевой! Есть способности к Огненной стихии, но слабенькие. Пришлось неделю не спать, чтобы сделать другой курсовой проект на тему обычного упрочнения металла, так как сроки аттестации уже поджимали. Но слепил так себе, и преподаватели со скрипом поставили мне «удовлетворительно».

Но все равно — это еще не повод поливать меня грязью. И трубить налево и направо, что твой двоюродный брат — бестолочь, в университете плохую оценку получил, тоже не стоит. Ну не получилось, и что теперь? Да, попытался прыгнуть выше облаков. Но биться головой об стену и плакать не собираюсь.

— Не все такие знатоки, как ты, — отпарировал я. — Есть разница между умным и разумным человеком.

— Да ладно, Эскер, — отмахнулся Аш. — В нашем мире всем место есть.

Ага, продолжил я за него мысленно, даже убогим вроде меня. Ну Аш, ну гад!

— Милый Аш, ты обещал угостить меня каким-то особенным вином, — встряла Катрин в нашу перепалку, взяла моего брата за руку, ласково посмотрела в глаза.

— О да, моя жизнь! — воскликнул Аш с жаром. — Окранское красное пятидесятилетней выдержки — чудесное вино. Принести?

— Если не трудно, — слабо улыбнулась графиня.

У нее что — зубы кривые или изо рта пахнет, почему нормально не засмеется? Я, не таясь, скривился. Аш так и стелился перед Катрин. Вот сейчас упадет на спинку и будет колотить лапками по воздуху, повизгивать и поскуливать от счастья. А если она ему животик почешет, то он на радостях полижет ей пятки. Видеть обычно гордого и самодовольного брата таким… противно.

Аш бросил на меня настороженный взгляд: как бы придурок Эскер не наболтал лишнего. Умчался, словно на крыльях. Перед ним расступались, провожали взгля дами — мужчины завистливыми, женщины влюбленными, похотливыми… Любимчик публики.

Я хмыкнул, отхлебнул из кубка. А Катрин молодец очень ловко спровадила моего брата, тот даже не понял. Мозги совсем набекрень. Хотя какого Мрона, подумал я с внезапно нахлынувшей тоской, не таким ли был ты сам, Эскер, когда влюбился во Флори? Тоже был окрыленный, в глазах плескался розовый туман, сердце сладко щемило. А сейчас в груди один пепел, серый и мертвый… И ведь Аш влюбился явно не в ту девушку, Катрин уже вертит им как хочет. Что же будет потом?

— Любите вино? — спросила она невинно.

— Люблю, когда его много, — буркнул я. — Вино помогает забыться. Выпьешь — и даже самые, извините, страшные женщины становятся красавицами, а проблемы кажутся несущественными.

Она посмотрела с живейшим интересом, даже ротик приоткрыла, но под глупышку косила плохо, я ее уже раскусил. Мои слова насчет женщин пропустила мимо ушей, спросила:

— У вас так много проблем, что нужно заливать горе вином?

— Проблем нет лишь у мертвецов и детей. До первых мне еще далеко, до вторых… гм… уже далеко.

— Настоящие мужчины не заливают проблемы вином, а решают их, — возразила она.

— Настоящие мужчины пьют в двух случаях — когда есть повод, и просто так, — в тон ей сказал я. — Но если говорить серьезно, то на халяву и уксус сладкий.

Я смачно приложился к кубку, аж по подбородку потекло. Вытер капли кулаком, громко и сыто рыгнул, воспитанно прикрывая рот ладошкой. Она поморщилась: такое демонстративное хамство пробивает даже ледяную броню невозмутимости.

— Аш говорил, вы тоже маг, — сказала она.

— Да, маг, — кивнул я. — Маг-механик. Если нужно сделать голема, зачаровать метлу или меч — обращайтесь.

— А зачем метлу? — удивилась она.

— Ну как же, — масленым голосом сказал я. — Ведьмы только на метлах и летают.

Она едва заметно вздрогнула, но красивое лицо осталось совершенно неподвижным. Лишь взгляд стал еще более холодным и презрительным.

— А почему вы предлагаете мне такое? — поинтересовалась Катрин.

— Женщины все ведьмы, — твердо сказал я. — Даже самая добрая фея, если разозлить, становится ведьмой.

Она расслабилась, позволила себе легкую ироническую улыбку.

— У вас странное чувство юмора, Эскер, — укорила она.

— Я вообще странный, — развел я руками. — Но надеюсь, вы меня простите. Вам со мной не жить. А Аш… думаю, вы хорошая пара.

— Да, ваш брат — чудесный человек, — сказала она спокойно.

— Почему-то когда так говорят, сразу ждешь продолжения, — хмыкнул я.

— Какого?

— Сколько раз мне говорили — ты чудесный человек, Эскер, но… нам не по пути. Живи счастливо, но… с кем-нибудь еще. А я выйду замуж вот за этого, богатенького, успешного, пробивного.

— Это не тот случай, — ответила она холодно.

— Надеюсь, — сказал я с нажимом. — Я желаю брату счастья.

С тобой или без тебя, подумал я хмуро. Лучше, конечно, без тебя. Аш хоть и корчит из себя очень взрослого, умудренного жизнью и опытом, но в душе остался пятнадцатилетним пареньком. Он и выглядит пятнадцатилетним, хоть скоро тридцатник стукнет. Ему не по пути с такой расчетливой стервой, как ты. А что стерва, да еще и расчетливая — видно сразу. Такие, как ты, не умеют любить. Любой твой шаг, слово, жест — ради достижения собственных целей. Интересно, зачем тебе понадобился мой брат?