Кофе с ограблением - Катарина Ингельман-Сунберг

– Как приятно, Долорес, – говорили все в комнате.

– Но сейчас он снова призван на службу. Он хочет быть рядом со своей мамочкой, понимаете. И сегодня возвращается домой из Хельсинки. – Она попела еще немного, сделала несколько кругов по комнате, а потом села за стол и взяла печенье. Марта любила Долорес, которая всегда излучала радость и хотела всем только добра, но сейчас она от нее устала. Марта откинулась на спинку стула и снова закрыла глаза. Вознаграждение – как им разобраться с ним?

62

Марта внезапно проснулась – ей снова приснился странный сон. Он касался Долорес, которая бродила со своей сумкой-тележкой по автомобильной палубе. Она ходила там кругами и пела о своих миллионах, когда добралась до пандуса и вот-вот могла упасть в воду. Марта проснулась и села, ошарашенная, на кровать. Было темно, и до рассвета осталось еще много часов, но ее мозг интенсивно работал. Сумка-тележка и паромы из Финляндии…

За завтраком Марта подсела к Долорес с чашкой чая. Они немного поговорили о погоде и о еде, пока Марта не почувствовала, что пришло время.

– Твой сын, он ходил по морям всю свою жизнь, не так ли?

– Постоянно. Он такой умница. Работает на автомобильной палубе.

– Хорошее дело. Лучше, чем быть капитаном. Тому приходится отвечать за все, и подумай, а вдруг судно сядет на мель, тогда не позавидуешь, – польстила собеседнице Марта.

– Он никогда не садился на мель.

– Конечно, я не об этом, Долорес, милая.

– Никакая я не милая. Я уже старая, зачем меня так называть.

Марта замолчала. Разговор не клеился.

– Старухой еще хуже, тебе так не кажется? – она сделала попытку вновь начать разговор.

Долорес не ответила, но ее настроение явно ухудшилось. Марта попробовала снова:

– Какая у тебя красивая сумка. С голубой ручкой и всем таким.

– Мой сын дал мне ее, он заботится о своей старой мамочке.

Марта еще ближе подвинулась к Долорес и тайком скосилась на ее сокровище. «Урбаниста». Черная, такая, в каких они получили выкуп. Но она была грязной и потертой и с ручкой другого цвета. Хотя такую краску на нее могли, конечно, нанести позднее из баллончика. И ткань блестела в самом верху, словно на нее попало масло.

– Может, попросим Катю купить немного торта? – предложила Марта. – Чудесного торта «Принцесса».

– Торт? Нет, я устала, пойду к себе.

– Давай я помогу тебе… – сказала Марта и взялась за ручку с целью проверить, нет ли в ней отверстия для отражателя.

– Не трогай мою тележку. Деньги – мои! – воскликнула Долорес возмущенно, поднялась и поспешила в свою комнату. Все снисходительно улыбнулись и вернулись к своим делам, в то время как Марта задумчиво смотрела на закрытую дверь.

Долорес не выходила всю вторую половину дня, а на следующее утро Катя рассказала, что она заболела и попросила позвонить ее сыну, а он обещал прийти. Тогда Марта попросила сначала Анну-Грету, а потом и Стину постучать к Долорес и попытаться ближе взглянуть на ее сумку, но та отказалась открывать. Даже Кате не удалось к ней войти. За ужином она поставила тележку с едой у двери, а на следующее утро все было съедено, но Долорес не показывалась. Марта вздохнула: такой хаос случался всегда, и она снова не знала, как ей поступить.

Ночью она не могла спать, ей требовалось увидеть сумку Долорес. Если сын придет навестить мать на следующий день, он в худшем случае может забрать ее с собой. До этого ей было необходимо все выяснить наверняка. Конечно, нельзя вламываться к другим среди ночи, но она могла притвориться, что ошиблась дверью.

Сонная Марта надела халат и через гостиную прокралась к двери Долорес. Она взялась за ручку и обнаружила, что надо просто войти, но остановилась на пороге. Боже праведный, она же почти ничего не видела в темноте, совсем забыла, что ее возможности значительно ухудшились с годами. Марта неслышно вернулась в свою комнату и взяла кепку, которую ей когда-то дал Гений. Она немного замешкалась, но в конце концов надела ее и вернулась к Долорес. Закрыв за собой дверь, она сделала глубокий вдох и нажала на козырек. Слабый голубой свет осветил комнату, и напоминающие привидения тени расползлись по стенам. Марта испуганно попятилась назад и чуть не упала в обморок от страха, пока до нее не дошло, что всему виной светодиоды.

Долгожительница спала, и каждый ее выдох сопровождался громким храпом. Марта огляделась в поисках тележки. Черт, она стояла у тумбочки, совсем близко к лицу Долорес. Что говорили в Хинсеберге… Как лучше всего подкрадываться? Мысли путались в ее сонной голове, и она решила особенно не задумываться, а просто действовать – беззвучно подошла к кровати и протянула руку к тележке. Долорес глубоко вздохнула, но неожиданно повернулась так, что ее лицо почти касалось голубой ручки. Марта остановилась на полушаге, выключила свет и замерла. Старушка могла в любой момент открыть глаза и закричать, но ее дыхание снова стало ровным. Когда храп возобновился, Марта наконец осмелилась взяться за ручку и медленно и осторожно вытащила тележку из комнаты.

Только у себя она поставила свою добычу на пол и открыла крышку. Ей редко случалось так волноваться. Сын Долорес работал на ходящих в Финляндию паромах, и пятно сверху было, похоже, от масла. А вдруг… Хотя, если бы ему попалась какая-нибудь сумка на автомобильной палубе после шторма… да, он наверняка проверил бы ее содержимое, прежде чем отдать своей матери. Но там ведь находилось несколько таких. Конечно, он мог заглянуть в остальные и решить, что в этой то же самое. Однако голубая ручка сбивала с толку, и она не могла найти ей объяснение, но проверить все равно требовалось, иначе она никогда не простила бы себе.

Старые газеты зашуршали, и на пол упало несколько старых одеял. Марта с нетерпением засунула руку поглубже, там лежало еще несколько старых одеял и газет. Боже праведный, и это, значит, миллионы Долорес? Марта вытащила макулатуру и полезла еще глубже. Опять газеты, но неужели там нет ничего другого? Да, похоже, все выглядело именно так. Сердце Марты учащенно забилось, и она вывалила все содержимое на пол. Бог мой! Пятисоткроновые купюры! Одна за другой они, кружась, летели вниз, и скоро деньги лежали повсюду.

Она была права. Сейчас в ее руках оказалась вторая часть выкупа. Но, боже, как же ей поступить со всем этим богатством? Она огляделась. Пододеяльник на кровати! И рьяно схватив его, она начала набивать его пятисотками. Охапка за охапкой купюры исчезали под цветастой тканью, и, заполнив пододеяльник, она перешла к наволочкам. Одной или двух из них могло хватить, чтобы поместить деньги для вознаграждения. Остальные деньги она засунула назад в сумку-тележку. Долорес вряд ли могла что-то заметить. Марта быстро перемешала банкноты со старыми газетами, добавила также немного новых, которые вытащила из пачки у себя в гардеробе, потом насыпала на них толстый слой пятисоток и сверху положила одеяла и шаль. Заполнив сумку, она тщательно осмотрела ее со всех сторон и прекратила это занятие, только убедившись, что все выглядит точно как раньше.

Марта прокралась через гостиную, осторожно заглянула в комнату Долорес и постояла на пороге прислушиваясь. Старушка по-прежнему храпела. Марта снова включила диоды и при их слабом свете двинулась вперед так тихо, как только могла. Она осторожно подкатила частично опустошенную сокровищницу к тумбочке и поставила ее точно там же, где она была ранее. Внезапно Долорес перестала храпеть, и Марта вздрогнула. Она долго стояла неподвижно и не осмеливалась пошевелиться, в то время как старушка вытянула руки и, казалось, собиралась встать. Долорес пошарила руками перед собой, открыла глаза и уставилась прямо на нее. Марта отпрянула назад, на ходу придумывая оправдание, и уже приготовилась открыть рот, когда старушка снова закрыла глаза и повернулась на бок. Затем она пробурчала что-то, натянула одеяло на плечи и с шумом испортила воздух. Марта стояла неподвижно, ждала и с беспокойством глазела на нее, и только когда Долорес захрапела, она решилась сдвинуться с места. Быстро выскочила за дверь и, добравшись до своей комнаты, обессиленная опустилась на кровать.

– Уф, ну и ночка! – воскликнула она, но в то же мгновение услышала незнакомый звук. Марта вздрогнула и так испугалась, что чуть не свалилась с кровати. С прижатыми к груди кулаками она уставилась на дверь, но снова воцарилась тишина. Марта подождала немного, звук не повторился, набравшись мужества, она оперлась на тумбочку и осторожно поднялась. Тогда она услышала его снова. Это звучало, как… да, конечно, она же села на банкноты. Прежде чем заснуть, ей пришлось как следует завернуть их в одеяло, чтобы они не шуршали. Кражу не должны были обнаружить ни при каких обстоятельствах, иначе всей их криминальной карьере пришел бы конец.