Инверсии - Иэн Бэнкс

К: Да? Гм-м-м. Ну конечно же, мой милый герцог. Продолжайте. Ничто из сказанного вами не выйдет за эти стены. То есть за эти перила.

В: Я полагаюсь на ваше слово.

К: Конечно, конечно.

В: Я и Адлейн заключили соглашение с Нолиети, что если возникнет необходимость, то эту женщину можно взять и подвергнуть допросу… не ставя в известность короля.

К: Понимаю.

В: Мы готовы были воплотить этот план в жизнь по пути сюда из Гаспида. Но вот мы уже добрались до места, к тому же Нолиети мертв. Я хочу попросить вас поучаствовать в реализации подобного плана. Если ваш Ралиндж такой умелец, как вы говорите, то он без труда добьется правды от этой женщины.

К: Безусловно. Я пока не знаю ни одной женщины, которая сумела бы устоять против него в этом смысле.

В: Тогда не могли бы вы отрядить кого-нибудь из дворцовой стражи для ее задержания или, по крайней мере, сделать так, чтобы они в это время не вмешивались?

К: … Понятно. А в чем будет мой интерес?

В: Ваш интерес? Безопасность короля, сударь!

К: Конечно же, безопасность короля для меня превыше всего, так же как, несомненно, и для вас, дорогой герцог. И тем не менее в отсутствие какого-либо явного злоумышления, произведенного этой женщиной, может показаться, будто вы делаете это из личной неприязни, невзирая на все ваши добрые намерения.

В: Мои приязни или неприязни диктуются исключительно интересами королевского дома, и я питаю надежду, что моя служба за долгие годы, а точнее десятилетия, доказала это. Вам эта женщина совершенно безразлична. Вы хотите сказать, что возражаете?

К: Встаньте на мою точку зрения, дорогой Вален. Пока вы находитесь здесь, за вашу безопасность формально отвечаю я. И вот что происходит: всего несколько дней спустя после прибытия двора в Ивенир один из его чиновников незаконно убит, а убийца избежал допроса и наказания, которых заслужил. Это сильно огорчило меня, сударь, и я не пришел в полное расстройство лишь потому, что дело завершилось почти сразу же и последствия ограничились королевским двором. Но при всем том, думаю, Полчек не понимает, что был на волосок от понижения. И могу добавить: мой начальник стражи все еще обеспокоен. Он полагает, что нам известно не все, что смерть ученика была подстроена теми, кто выигрывал от его молчания. Но в любом случае, если после этого убийства и самоубийства исчезнет еще и фаворитка короля, то мне, следовательно, не останется иного выбора, как наказать Полчека со всей суровостью. Только так смогу я сохранить свою честь, но все равно она пострадает. Мне обязательно понадобятся самые неоспоримые доказательства того, что эта женщина злоумышляла против короля, — иначе я не могу пойти на подобные действия.

В: Гм-м. Я полагаю, что единственным доказательством для вас станет труп короля — только это убедит вас.

К: Герцог Вален, я очень надеюсь, что ваша изобретательность подскажет вам способ выявить изменническую суть этой женщины задолго до того, как случится что-либо подобное.

В: Верно. Я как раз сейчас этим и занимаюсь.

К: Ну вот, вы видите? И каковы же ваши планы?

В: Они близки к воплощению, я надеюсь.

К: А мне вы о них не скажете?

В: Какое несчастье, что ни один из нас не в состоянии доставить удовольствие другому, Кветтил.

К: Да, большое несчастье.

В: Пожалуй, мне больше нечего сказать.

К: Ну что ж. Да, герцог…

В: Что, сударь?

К: Так я могу надеяться, что эта женщина случайно не исчезнет, пока двор располагается в Ивенире? Потому что если она исчезнет, то мне придется очень сильно подумать, должен ли я сообщить королю об этом нашем разговоре.

В: Вы же дали мне слово.

К: Конечно дал, дорогой Вален. Но я думаю, вы согласитесь с тем, что прежде всего я предан королю, а не вам. Если я приду к выводу, что короля обманывают без достаточно убедительных на то причин, то моим долгом будет сообщить ему.

В: Мне жаль, что я отвлек вас от важных дел, сударь. Похоже, мы оба сегодня утром напрасно потеряли время.

К: Всего доброго, Вален.

Это я тоже обнаружил впоследствии, но не в дневнике доктора, а в других бумагах (я подправил слегка эту стенограмму, чтобы она лучше вписывалась в остальное повествование). Вален является общим участником двух этих разговоров, но — в особенности с учетом всего последующего — я просто не знаю, что об этом и думать. Мое дело записывать, а не судить. Я даже не предлагаю никаких соображений на этот счет.

12. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ

Королевский парк Круфен несколько столетий был частным охотничьим заповедником королевского дома Тассасена. УрЛейн даровал немалую его часть знати, поддерживавшей его дело в войне за наследство, но сохранил за протектором и его двором право охотиться в этих местах.

Четыре наездника на своих скакунах окружили участок высоких непроходимых зарослей, куда, как им показалось, спряталась их добыча.

РуЛойн вытащил меч и свесился с седла, тыкая оружием в густые заросли.

— Ты уверен, что он спрятался здесь, брат?

— Вполне, — ответил УрЛейн, прижимаясь к шее своего скакуна и косясь в щель среди кустов. Он свесился еще ниже, отпустив поводья и вглядываясь в заросли. ДеВар, который все время был рядом, перехватил поводья протектора. РуЛойн чуть поодаль тоже вглядывался в заросли, прижавшись к шее своего скакуна.

— Как сегодня мальчик, УрЛейн? — спросил Йет-Амидус своим зычным голосом. Его крупное лицо разрумянилось и было влажным от пота.

— Он молодец, — сказал УрЛейн, снова садясь прямо в седле. — С каждым днем все лучше. Хотя еще и слабоват. — Он оглянулся — сзади за деревьями начинался склон. — Нам нужны загонщики…

— Пусть ваш смуглолицый поработает для нас загонщиком, — сказал ЙетАмидус УрЛейну, имея в виду Де-Вара. — ДеВар, вы бы спешились и выгнали для нас этого зверя.

Губы ДеВара сложились в тонкую улыбку.

— Я выгоняю только двуногую добычу, генерал ЙетАмидус.

— Двуногую? — сказал ЙетАмидус, от души рассмеявшись. — Значит, было время, когда вы неплохо поохотились, да? — Он шлепнул ладонью по своему седлу. Улыбка задержалась на лице ДеВара еще на несколько мгновений.

В последние годы прежнего королевства, когда король Беддун совсем пошел вразнос, а его жестокость и легкомыслие не знали предела, пленные (или неудачники-браконьеры, пойманные за своим занятием) становились добычей для охотников. Жестокости такого рода были объявлены вне закона, но память о прежних временах осталась. ДеВар думал об этом, глядя на древний охотничий арбалет короля Беддуна, висевший на спине УрЛейна.