Токсичный ручей (ЛП) - Кин Кей Си

— Хорошо. Я тоже, прямо перед тем, как прийти сюда, — говорю я, чувствуя необходимость подтвердить, и он кивает. Как нас угораздило так увлечься? Он буквально вытащил их оттуда, но азарт момента взял верх над всем.

— Хорошо.

Никто из нас не двигается, мы смотрим друг на друга, позволяя напряжению, возникшему несколько мгновений назад, улетучиться.

— Ну что ж, — бормочет Тобиас, его взгляд опускается к моей киске, и его глаза снова загораются желанием. — Я не собираюсь лгать. Смотреть, как моя сперма капает с твоей киски, чертовски горячо. — Я удивленно смотрю на него, наблюдая, как его член твердеет у меня на глазах, все еще не двигаясь, пока его взгляд снова не встречается с моим. — Я думаю, мы должны пойти туда снова, и снова, и снова, Иден. Теперь только с презервативами.

Мой мозг говорит мне спать, но мое тело покалывает от его предложения, на той же волне, что и он.

— Тогда давай зайдем внутрь, где лежат презервативы, — мурлыкаю я, позволяя ему прижать меня к своей обнаженной груди и быстро перенести нас внутрь, бросая меня на кровать.

— Я знал, что ты мне не просто так нравишься, Шарик.

27

Ксавье

Вся эта гребаная ночь была идиотской.

Абсолютно чертовски нелепой.

Я провел лучшую игру сегодня вечером, но это никак не улучшило моего настроения. Даже победа со счетом 45: 6 не может вывести меня из этого дерьмового настроения.

Мне пришлось терпеть Рокси Монтгомери всю ночь, потому что у нее вообще не было никакой информации. А если и знала, то держала язык за зубами по этому поводу, даже при том что напилась в стельку. Вот тогда-то я и понял, что должен сократить свои потери, никому не нужно иметь дело с пьяной Рокси.

Хантер умчался несколько часов назад, оставив меня сажать Рокси и КитКат в Uber одному. Я чувствую, что моя кожа покрывается сыпью после всех тех ласк, которые делала Рокси. Мне нужно смыть с себя ее прикосновения. Океан манит меня сделать это, но я слишком много выпил, чтобы доверять себе прямо сейчас.

Оглядываясь через плечо, я замечаю, что дом Арчи и бассейн позади меня по-прежнему освещены. Здесь все еще несколько человек, музыка на заднем плане становится тише, так как костер на пляже все еще горит. Сейчас только начало четвертого утра, так что мне пора домой, но я точно знаю, почему до сих пор не ушел.

Они все еще там, наверху. Она там, наверху, а я здесь, внизу.

Тобиас заплатит за тот маленький трюк, который он разыграл. Он знал, что мы следили за каждым их движением, наши взгляды были прикованы к ним, когда он раздевал ее догола.

Она выглядела греховно в своем наряде, но я знаю, как она выглядит обнаженной, и могу признать, что лучшего зрелища не найти.

Я был зол, что он выставлял ее напоказ, но никто больше не обращал на это внимания, кроме Хантера, конечно. Все остальные наслаждались вечеринкой. Затем я разозлился еще больше, когда они скрылись из виду.

Мы постоянно делимся всем, и это никогда не является проблемой. Я думаю, это потому, что я счастлив трахнуть их один раз и уйти, но с ней, с Иден, я хочу почувствовать ее еще раз.

Глядя на ее балкон, простыни на котором все еще были идеально застелены, я ничего не вижу и не слышу. Мой разум находится в состоянии войны сам с собой, но к черту это, мне надоело торчать здесь, не получая того, что я хочу.

Прогуливаясь вокруг бассейна, я, к счастью, все еще могу ходить по прямой, но я знаю, что подставляю плечо нескольким людям, когда не могу отойти в сторону. Обычно я никогда не пью так много, и на самом деле, я просто навеселе, но навеселе я бываю больше, чем обычно на публичной вечеринке. Но, увидев Тобиаса с ней раньше, Иден проникла мне под кожу еще больше.

— Эй, Ксан, ты куда собрался, чувак? — Арчи окликает меня, когда я захожу внутрь. Он растянулся на огромном диване, голова Чарли покоится у него на коленях, и она хихикает.

— Отвали, Арчи, — ворчу я в ответ, пробираясь через дом к лестнице и взбегая по ней, чтобы добраться до двери, которую я помню.

Дергая за ручку, не заботясь о конфиденциальности, я обнаруживаю, что дверь заперта, что только усиливает мое разочарование. Между нами по-прежнему стоит так много барьеров.

Поднимая кулак, я стучу в дверь достаточно громко, чтобы разбудить мертвого, подпрыгивая на пятках в нетерпеливом ожидании. Какого черта никто не отвечает?

Как только я собираюсь снова постучать костяшками пальцев в дверь, она распахивается, являя Иден в крошечном белом халате.

Ее светлые волосы растрепаны по сравнению с прежней гладкой прической, красная помада давно растаяла, а тушь слегка размазалась вокруг мерцающих голубых глаз. И все же она по-прежнему выглядит божественно.

— Какого хрена, Ксавьер? — она кричит шепотом, придерживая халат одной рукой, а другой держась за дверную ручку, и оглядывается через плечо.

Значит, он все еще здесь.

Ее глаза возвращаются к моим, ожидая ответа, но я ничего не предлагаю, толкая дверь, и она позволяет ей открыться. Обходя ее, я замечаю Тобиаса, вырубившегося в ее постели, с чертовски дразнящей улыбкой на губах, когда он спит.

Дверь со щелчком закрывается, прежде чем чья-то рука обхватывает мою руку, поворачивая меня лицом к хмурой Иден.

— Ксавье, что ты здесь делаешь?

Поворачиваясь к ней лицом, я мягко беру ее за подбородок. — Я сошел с ума.

Она хмурится еще сильнее, глядя на меня сверху вниз, ожидая дальнейших объяснений, но я уже чувствую, что сказал слишком много.

— Ксавьер, ты пьян? — спрашивает она, скрещивая руки на груди, и материал ее халата немного распахивается, позволяя мне мельком увидеть следы, оставленные Тобиасом.

Ревность наполняет мои вены, когда я отпускаю ее подбородок, поглаживая пальцем верхнюю отметину на ее груди, кожа которая уже приобрела смесь красного и фиолетового цвета. Она не отталкивает меня и не пытается прикрыть свою кожу. Вместо этого она сжимает мое плечо.

— Ксавье, иди домой. Ты пьян.

Делая шаг назад, я хватаю ее за руку, прежде чем она заходит слишком далеко, и притягиваю ее обратно к себе. Ее грудь прижимается к моей, когда я смотрю на нее сверху вниз, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, сон, который был там несколько мгновений назад, давно прошел.

Обхватив ее грудь другой рукой, я вообще ничего не говорю, просто прижимаюсь к ней.

— Ты такой раздражающий, когда вообще ничего не говоришь, сохраняешь нейтральное выражение лица, так что я не знаю, о чем ты думаешь. Я слишком устала для твоего дерьма прямо сейчас, Ксав…

Я нежно прижимаюсь своими губами к ее губам, позволяя им слиться воедино, когда я вдыхаю ее. В ту секунду, когда я чувствую, что она целует меня в ответ, я усиливаю давление, проводя языком по ее восхитительным губам, когда она стонет мне в рот.

Ее свободная рука обвивается вокруг моей шеи, углубляя поцелуй, когда движение с кровати заставляет ее остановиться. Отрывая свои губы от моих, она оглядывается через плечо, а я смотрю поверх ее головы и вижу, как Тобиас устраивается поудобнее во сне.

Снова поворачиваясь ко мне лицом, я приникаю губами к ее губам, но она прижимает пальцы к моему рту.

— Ксавьер, что мы здесь делаем? — спросила она.

— Я имею в виду, ты что, не знаешь, что такое целоваться? Потому что я думал, что ты знаешь, но если тебе нужен план тренировок, я чувствую себя достаточно великодушным, чтобы помочь. — Я улыбаюсь ей сверху вниз, но моя улыбка, кажется, только еще больше смущает ее.

— Ты ударился головой или что-то в этом роде? Типа, ты знаешь, что я Иден Грейди, да? Мы ненавидим друг друга. Мы это установили. — Она ищет мой пристальный взгляд, вероятно, в поисках обычного гнева, который кипит под поверхностью.

— Я никогда не говорил, что ненавижу тебя, Нафас, — бормочу я в ее пальцы. — Ты ненавидишь меня, Иден?

— Ты мудак, Ксавье. Законченный придурок, который грубо обращается со мной и заставляет меня делать именно то, что ты хочешь.