Обреченные на вымирание (СИ) - Деткин Андрей

Будильник поднял нас в шесть часов. По дороге в штаб Андрей распорядился, чтобы я после обеда сходил на аэродром и пригнал внедорожник, если он все еще на месте, к нашему убежищу. Затем из-под сиденья достал автомат и спрятал на чердаке за трубой. Складная лестница лежит за кроватью в детской, в квартире напротив.

Без пятнадцати семь мы были у штаба ополчения. Несмотря на ранний час, возле школы толпилось много народа. На стадионе стоял целый парк различного транспорта. По анклаву разносился гул двигателей. Беженцев все прибывало. Среди них выделялась группа фермеров. Они отличались от остальных крепостью тел, здоровым цветом кожи и молодостью. Среди них было четверо совсем юных парнишек и девушка лет восемнадцати, что большая редкость. На ребят оборачивались и провожали изумленными взглядами. Подростки казались напуганными, затравленно озирались по сторонам, держались кучкой под присмотром верзилы с красными щеками и с глазами навыкате.

Потом узнал: ребят нашли в брошенной психбольнице. По всей видимости, ее бывшие пациенты, абсолютно не приспособленные к самостоятельной жизни, правда, девушка оказалась беременной. Они ловили и ели крыс, хотя в подвале камбуза холодильник был забит консервами.

Фермеры приехали на своих машинах: автобус, четыре полных заправщика, самосвал с картошкой и крытый ЗИЛ. С их слов: они из поселка Иловля, что в ста пятидесяти километрах на юго-запад от Волгограда. Много добра бросили, собирались в спешке.

В штабе ополчения я оказался не у дел, и мне ничего не оставалось, как выполнить поручение Андрея. Но прежде поинтересовался у него, можно ли поусердствовать прямо сейчас или дождаться условленного часа? Он отвел меня в сторону, сказал, что можно, если, не привлекать внимания. Для пущей верности посоветовал пошататься по анклаву, посмотреть и позапоминать, что вокруг творится. Сказал, если замечу слежку, сразу возвращаться. Отдал мне свой пистолет. Я с трепетом принял оружие, убрал увесистый, холодящий ладонь ТТ в карман, и мои треники с растянутой резинкой сползли с правого бедра. Андрей вытащил из шорт ремень, протянул мне. Опоясавшись, я сунул пистолет за ремень под рубаху, как это делал он.

Шел по улицам и чувствовал спиной твердость стали. Осознавал свою убийственную силу и стал дольше обычного, даже дерзко задерживать взгляд на полицейских. Один даже не выдержал моего натиска, отвел глаза. Я шел уверенной походкой, задирая подбородок, пока меня не остановили два дедка в синих бейсболках, при оружие и не спросили, к какому отряду я приписан, и почему шатаюсь без дела.

- А в чем, собственно, проблема? - возмутился я. - Я из штаба и у меня специальное, - не успел договорить «задание», как почувствовал, что пистолет выпал из-под ремня, заскользил по ноге и вывалился из брючины. С глухим железным бряцаньем он ударился об асфальт. Все посмотрели на него. Со стороны могло показаться, что я описался, и мы втроем рассматриваем конфуз. Полицейский, который обращался ко мне, прыснул в кулак. Второй улыбнулся и отвел взгляд. Сгорая со стыда, чувствуя, как лицо заливает краска, я быстро наклонился и поднял ТТ. Сунул его в карман и держал в руке, чтобы он не оттягивал штаны.

- В общем, сбор перед школой в девять ровно, потом стрельбы за станцией. Мы вас предупредили, гражданин.

Говоривший козырнул мне двумя пальцами, стукнул каблуками, после чего, улыбаясь и переглядываясь, они пошли дальше по улице. С пылающими ушами я заскочил в ближайший подъезд. Затянул ремень, так, что не вздохнуть и с усилием просунул под него ТТ. Попрыгал. Пистолет держался крепко.

Как сказал Андрей, некоторое время я кружил по анклаву, путал следы. Ближе к периферии людей встречалось все меньше. Но все равно, по сравнению с обычным течением жизни, когда на улице в полуденный зной даже в центре редко кого увидишь, попавшихся на глаза несколько человек сегодня на окраинах, можно назвать столпотворением.

Постепенно, закоулками, пустырями, огородами я подошел к бетонному забору. Взглянув на часы, понял, что еще есть время, зашел в ближайшее здание. Им оказалась ветеринарная лечебница. Здесь, как и везде, царили разруха и запустение. Пахло лекарствами, на полу валялись пожелтевшие бланки, шприцы в упаковках, россыпь таблеток, кластеры, много пакетов из тонкого картона с отрезанным краем.

Я осторожно перешагивал через поваленные стойки капельниц, обходил перевернутые стулья, под ногами хрустело битое стекло. Минуя распахнутую дверь, заглянул в кабинет с белыми стенами, с разводами, с плесенью над зарешеченным окном. У стеклянного шкафа на кафельном полу валялись медикаменты. Много пузырьков и ампул было разбито, словно их специально давили. Жидкости испарились, оставив на белой плитке желтые, коричневые и зеленоватые подтеки. Предположил, что среди хлама можно отыскать зеленку или йод. Подошел к шкафу и стал рассматривать уцелевшие на полках склянки. Времени было предостаточно, я не спеша, брал их в руку, читал названия, отставлял и брал следующий.

Поднес к глазам очередной флакон, прочел на этикетке: «Caps farm», что-то шевельнулось в памяти. Где-то я встречал подобное название. «Caps»…, я стал разбирать мелкий шрифт. «Состав: ортофосфорная кислота, серная кислота, вода». Сразу вспомнил. Точно, этой отравой старик на ферме пытался нас опоить. «Кислотное моющее средство, для стерилизации емкостей, молочной посуды, помещений, наружных поверхностей оборудования», - прочитал я ниже.

- Что же это? - спросил я у тишины. «Никакая не отрава? Старик просто дезинфицировал чашки? А испугался он за трупы, что в ванной в сарае. Сам не стал пить потому…, потому, что не понял требования, не понял слов. Он испугался пистолета и побежал... Черт». Мои ладони вспотели. Медицинский запах, царивший внутри ветлечебницы, вдруг показался тяжелым и удушливым, я поставил раствор на место и поспешил к выходу. Получалось, мы убили невиновного человека из-за дурацкого недоразумения. От этой мысли меня бросило в жар. Желая избавиться от гнетущих мыслей, широким шагом, едва не бегом, я направился к забору, огораживающему анклав по периметру.

С горем пополам перелез через бетонную секцию. Чтобы пистолет снова не вывалился, предусмотрительно переложил его в карман. Остальной путь через частный сектор и взлетное поле преодолел без приключений. В северной оконечности аэродрома на опушке леса по куче сухих веток и колее в высокой траве сориентировался. Метрах в ста глубже в ельник нашел внедорожник. Под водительским сиденьем, как и должно, обнаружился автомат. Доставать его не стал. Замкнул проводки под рулевой колонкой, как учил Андрей, завел двигатель, после чего выехал на бетонное полотно.

Еще издали заметил две светлые точки, двигающиеся в мою сторону. Я остановил машину, открыл дверь и чтобы лучше разглядеть, встал на порог. По взлетке на скутерах ехали два человека. Тревожная мысль забилась в голове. «Знать, по мою душу! Заметили, что нет в штабе, кинулись искать, заломили Андрею руки, приперли к стенке, начали пытать, понятное дело, он им ничего не сказал, ему ввели сыворотку правды и вытянули необходимую информацию». Приложив ко лбу руку козырьком, еще минуту вглядывался в приближающиеся фигуры. Убедившись, что они никуда не сворачивают и едут прямо ко мне, быстро залез в машину, захлопнул дверь, дрожащей рукой врубил передачу и утопил педаль газа в пол. Резко крутанул руль. Подпрыгивая на неровностях, внедорожник помчался наискосок через заросшее поле. Высокая трава шуршала под днищем, хлестала по бамперу, радиаторной решетке, сплошной размытой полосой проносилась мимо окон. Машина ревела и мчалась напролом, оставалась за собой широкую колею.

Через метров триста я выскочил на смежную полосу. В мгновение пересек ее и опять нырнул в заросли. За высокой травой не видел своих преследователей, остановиться и осмотреться не было времени. Жуть, как боялся оказаться в лапах охранки. Я летел сломя голову, пока не выскочил на третью - запасную полосу. С визгом резины о бетон вырулил на бетонное покрытие и в следующую секунду уже мчался все набирая скорость.