Если верить лисам II - Купава Огинская

рассказать ему о подслушанном разговоре. И как к нам подошел Джинти, а Эстелла пыталась зачем-то посадить меня в свой экипаж. И невысокого полноватого мужчину в очках я тоже помнила. Он казался добрым. Эти морщинки в уголках глаз…

Насколько же проще стало бы жить, отражай лицо человека его истинную суть.

– Он не участвовал в сегодняшней охоте?

– Ему это неинтересно, – с неудовольствием ответил Маркус. Кажется, у них с Мьеле был какой-то конфликт.

– Барон не любит жестокость, – признался Джинти. – Первых жертв мы усыпляли.

– Такая скука, – фыркнул Маркус.

Глядя на его неприятное худое лицо, я не могла отделаться от мысли, что убивать людей на охоте было идеей Маркуса.

– Хотите знать что-то еще? – спросил Джинти. Он был готов утолить мое любопытство. Последнее желание перед смертью.

– Хочу, – призналась я. – Сколько же людей скрывается под именем Мясника?

Маркус хохотнул.

– Какое глупое имя нам все-таки придумали. Не могли выбрать что-то поприличнее?

– Вы расчленяете людей и бросаете их на улице…

– Не мы, – отозвался Маркус. – Я, может, и люблю убивать, но я нормальный. Разделкой трупов занимается чокнутый братец Эстеллы. Он считает это искусством, представляешь? У меня от него мурашки.

Он передернул плечами.

– Хотя я слышал, ты с ним неплохо ладила? Как тебе новость, что ты общалась с настоящим Мясником, а?

Я помрачнела. Несмотря на то что мы с Йормэ знали все с самого начала, услышать подтверждение из уст настоящих преступников оказалось очень неприятно. Виконт мне нравился, как он только умудрился попасть в общество таких людей?

– И все же можно узнать ответ на мой вопрос? Сколько людей скрывается под именем Мясника?

На этот раз заговорил Джинти.

– Вейя, позвольте задать встречный вопрос… Откуда вы узнали, что мы связаны с Мясником?

Маркус удивленно посмотрел на своего подельника, запоздало сообразив, что знать об этом я не могла.

Я судорожно пыталась придумать правдоподобное объяснение, но на улице послышался какой-то шум. И злой голос Эстеллы.

– Не устраивай сцен!

В конюшню, с побелевшим лицом и бескровными губами, ворвался Герс-младший.

Маркус тихо ругнулся и выпрямился. Специально или случайно, но он встал так, что я оказалась частично скрыта от глаз вошедшего мужчины.

Впрочем, едва ли сейчас тот видел кого-то, кроме Маркуса.

У этих двоих отношения тоже складывались не самым лучшим образом…

Что-то мне подсказывало, что заводить друзей Маркус не умел.

– Я просил вас, – виконт был зол, и голос его, вопреки ожиданиям, стал низким и хриплым, совершенно не соответствуя нежному образу, – относиться уважительно к человеческой жизни. Зачем мучить людей перед смертью?

У Герса имелось много претензий к Маркусу, начиная от выбора оружия – он обратил особое внимание на неподходящие болты, – заканчивая количеством ран на теле убитого.

Сначала Маркус вяло огрызался – было видно, что подобные ссоры возникают у них достаточно часто, – но в какой-то момент не выдержал и вспылил.

– Слушай, песий… – он осекся, будто спохватившись, что едва не сболтнул лишнего, кашлянул, – не учи меня делать мою работу. Ясно? Я ведь не учу тебя, как нужно разделывать трупы…

– Вы пытались, – с упреком произнес виконт.

– Всего-то хотел помочь. И ты за это сломал мне руку! Маленький ублю…

Маркус хотел обругать виконта последними словами, но не решался.

Я не могла утверждать наверняка, но почему-то подумала, что он боится Герса.

– Вы будете, – виконт с угрозой шагнул вперед, – с уважением относиться к человеческой жизни…

Его взгляд скользнул чуть в сторону, наши глаза встретились, и я, не придумав ничего лучше, помахала ему рукой. Его и без того бледное лицо посерело.

– Моя леди?

– Доброе утро… – несмотря на мое незавидное положение, ситуация выглядела настолько комично, что я просто не смогла не улыбнуться, – наверное… Надеюсь, хотя бы у вас утро было добрым. Мне с этим не повезло.

Виконт растерялся. Несколько мгновений он просто смотрел на меня, а убедившись, что я ему не привиделась, неуверенно шагнул вперед.

– Но почему вы здесь? – спросил виконт у меня. Потом перевел взгляд на Джинти. – Почему она в клетке?!

– Неужели не понятно? – раздраженно спросила Эстелла, все это время простоявшая позади брата. – Завтра она станет твоим… искусством.

В голосе ее было столько яда, что меня передернуло от злости, но виконт, казалось, этого даже не заметил. Он не смел смотреть на сестру с тем же гневным выражением лица, какое показал Маркусу и Джинти. Перед Эстеллой он был кроток и терпелив. Даже нерешителен.

Все собравшиеся в столь раннее утро в этой заброшенной конюшне знали об этом. И беззастенчиво пользовались.

– Это решение твоей сестры, – сказал Маркус, возвращая себе душевное спокойствие и изрядную долю наглости. – Просто смирись.

– Но это неправильно, – прошептал виконт.

– Эта дрянь оскорбила меня и должна заплатить. – Эстелла вышла вперед. – Или ты хочешь, чтобы имя твоей сестры втаптывал в грязь любой проходимец?

Она так же, как и Маркус, успела сменить охотничий наряд на платье и собрать волосы в высокую прическу. Образ ее был безукоризненно идеален, только легкая бледность и едва заметные тени под глазами свидетельствовали о том, что ночь леди провела не в своей постели.

– Вы просто не умеете принимать критику и не готовы слышать правду о себе, но щедро делитесь своим непрошеным мнением о других. – Я подалась вперед, ухватившись пальцами за прутья решетки. – В чем тут моя вина?

Эстелла вспыхнула мгновенно. Она ругалась на меня, называла бессовестной, неотесанной и глупой и считала, что таких, как я, следует душить в колыбели.

Виконт серел все больше, но не решался прервать сестру. Несмотря на ее враждебное отношение, он почему-то все еще считал Эстеллу своей семьей и не мог ей противостоять. Виконт покорно слушал, как в ресторане она унижала его, так же молчал и сейчас.

Меня не трогали ругательства Эстеллы – за свою жизнь я и не такое слышала, но несправедливость ее слов возмущала. Это ведь они похищали людей и убивали их с особой жестокостью, а права на существование почему-то не имела я.

В отличие от виконта, Маркус к Эстелле относился без особого трепета и не постеснялся высказаться, когда устал ее слушать.

– Заткнись, – велел он. – Голова от тебя болит.

Эстелла обругала и его, но замолчала.

В повисшей тяжелой тишине раздался негромкий голос виконта:

– Выпустите ее. Откройте клетку.

Маркус с Джинти переглянулись. И остались стоять на месте.

– Маэль, – мягко позвал Джинти, – понимаешь…

Виконт не стал его слушать.

– Тогда я сам.

Не успел он сделать и трех шагов, как дорогу ему преградила Эстелла. Уставшая из-за затянувшейся охоты и от этого особенно