ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Рафаэль Сабатини

— Стало быть, искушение должно быть достаточно сильным, чтобы перевесить его страхи, — заявил Андре-Луи.

К этому времени маски были сброшены, и они разговаривали с предельной откровенностью. Андре-Луи с мягкой настойчивостью продолжал убеждать депутатов.

— Шабо стоит усилий. Его высоко ценят в партии Горы. Ещё выше ценит его народ. Всем известен его ревностный патриотизм, доходящий до фанатизма. Помните, он даже разоблачил Австрийский Комитет, которого, как всем известно, никогда не существовало. Его обличения помогли опрокинуть жиронду. Если не считать Марата, сегодня нет общественного деятеля, которого обожествляла бы чернь. И, поскольку Шабо, как и Робеспьер, пользуется любовью толпы, он станет для нас бесценным союзником. Против него никто не осмелится поднять голос, потому что на его стороне народ. Привлеките Шабо к деловым операциям, связанным ли со спекуляцией эмигрантскими поместьями, или охватывающими более широкое поле деятельности, и вы сможете участвовать в них без страха перед обвинениями. Ведь главный обвинитель будет вашим партнёром. Разумеется, можно заодно привлечь и Базира. Но не жалейте никаких усилий на Шабо. Его необходимо уговорить.

В итоге собравшиеся порешили, что Делонэ и Жюльен в ближайшем будущем привезут Шабо на обед в Шаронну, чтобы Андре-Луи мог опутать депутата коварной сетью, которую он старательно готовил для всех них.

Глава XXI. ИСКУШЕНИЕ ШАБО

Сгорающий от нетерпения Делонэ не мог вынести долгой отсрочки, и поэтому поездка в Шаронну была назначена на следующее декади, революционное воскресение по новому календарю. Итак, через три дня после встречи в доме Бенуа два депутата и банкир отправились в Шаронну, прихватив с собой стойкого приверженца Горы Франсуа Шабо, который представлял в Национальном Конвенте департамент Луара-и-Шер.

Они обедали вшестером, седьмой была гражданка Гранмезон, исполнявшая почётную роль хозяйки. Ла Гиш, Руссель и другие помощники барона решили временно держаться в тени. Стол накрыли в саду под лаймовыми деревьями, источающими на ярком июньском солнце пряный аромат. Де Бац устроил настоящий пир с богатым выбором вин, которым депутаты от души воздавали должное.

Не отставал от других и Франсуа Шабо, маленький, крепко сложённый, энергичный мужчина с живым добродушным лицом и довольно полными щёками. Его непропорционально большой нос образовывал прямую линию с прискорбно скошенным лбом, верхняя часть которого терялась в гуще тёмных кудрей. У Шабо были полные чувственные губы и выступающий подбородок с ямочкой. Красивые подвижные глаза могли ввести собеседника в заблуждение, ибо позволяли предположить, что их обладатель наделён большим умом, чем на самом деле. В одежде Шабо придерживался свойственной многим патриотам неопрятности; его буйные кудри были нечёсаны, и, судя по всему, мыло и вода не играли сколько-нибудь заметной роли в повседневной жизни представителя от Луара-и-Шер. Грубоватая внешность и вульгарные манеры неизменно выдавали его плебейское происхождение.

Тем не менее, Шабо несомненно был видным государственным деятелем, и судьба, по всем признакам, уготовила ему ещё большее величие. Его популярность родилась в тот момент, когда он сбросил монашеское облачение, которое носил пятнадцать лет, и нацепил трёхцветную кокарду, чтобы добиться избрания в Законодательное Собрание. Невозможно представить себе жест, который в большей степени символизировал бы разрыв религиозных оков, и новоявленный делегат тут же стал объектом пристального и благожелательного внимания черни. Шабо, знал, как извлечь из этого выгоду. Глаза и уши обратились к новому депутату не напрасно. Его заурядный ум не накладывал никаких ограничений на использование хлёсткого словца, которое, фигурально выражаясь, сбивало чернь с ног. А каким пламенным патриотизмом были проникнуты его разоблачения! Он стал настоящей ищейкой, способной разнюхать любой заговор аристократов и контрреволюционеров. Не многие ораторы могли похвастаться, что поднимались на трибуну Конвента чаще Шабо. В клубах он тоже раскрывал заговор за заговором, хотя в большинстве своём они существовали только в его воображении. И, если некоторые члены Конвента насмехались над ним и бесконечной феерией его разоблачений, то его популярность среди толпы росла с каждым днём. Вскоре даже насмешники вынуждены были признать его за соль земли наравне с полудюжиной других деятелей, которых Нация почитала вождями.

Ох, какую грубую ошибку допустил грубоватый прямой Дантон, когда, намекая на монашеское прошлое Шабо, презрительно заклеймил его разоблачения капуцинадами! И чего он добился? Только того, что Шабо окончательно взял сторону Робеспьера в только начавшейся борьбе за власть.

В тот день Шабо переживал новый триумф после своего последнего разоблачения, направленного против депутата Кондорсе, который критиковал новую Конституцию. Кроме того, Шабо объявил о раскрытии нового заговора против государства и обвинил нескольких видных политиков. Если в Конвенте ещё оставались люди, достаточно смелые, чтобы потешаться над его обвинениями, то всё же влияние его было настолько велико, что по его требованию опечатали личные бумаги троих депутатов, упомянутых в его обличительной речи.

После таких трудов депутат от Луара-и-Шер мог позволить себе немного расслабиться. Поэтому предложение Делонэ — провести день за городом, в доме с хорошим столом и прелестной хозяйкой — подоспело как нельзя кстати.

Делонэ недооценил Шабо, приписав ему только две страсти. Полная лишений монашеская юность сделала из экс-капуцина сластолюбца в самом широком смысле этого слова. Хорошая еда и доброе вино нравились ему ничуть не меньше прочих плотских удовольствий. Более того, его биография даёт нам право назвать его обжорой и пьяницей. Но этим наклонностям ему удавалось потакать только за чужими столами, ибо, несмотря на свою алчность, он оставался бедняком. Для Шабо всегда оставалось тайной, как делаются деньги, настолько несведущим был он в финансовых вопросах. Ему никогда не приходило в голову, что перед человеком в его положении открыты самые разнообразные пути к обогащению.

Эти пробелы в образовании бывшего капуцина и должен был восполнить Андре-Луи во время обеда в саду. Гостя усиленно потчевали вином и искусной лестью, пока на него не нашло полное умственное затмение. Речь Шабо сделалась многословной, манеры развязными. Он всё чаще обращался к прекрасной Бабетт с неприличной фамильярностью и беззастенчиво пожирал её глазами. Когда трапеза подошла к концу, и Бабетт собралась удалиться, Шабо бурно запротестовал и, обхватив её за талию, попытался силой усадить на место. Во время этой шутливой схватки он настолько разошёлся, что даже поцеловал хозяйку. В этот момент Делонэ, который знал об отношениях дамы с де Бацем, испугался не на шутку. Сластолюбивый капуцин мог не только разрушить их замысел, но и навлечь на себя беду. И действительно, смуглое лицо гасконца потемнело от гнева, так что Андре-Луи пришлось незаметным прикосновением напомнить ему о необходимости сохранять благоразумие.