Путешествие гнева - Константин Кузнецов

Я размышлял на эту тему весь путь до свободных земель. Чем мы заслужили эту милость? Почему именно мы?

Новый дом встретил нас солнечными лучами счастья, и я уверен, что мы заслужили его, — но, к сожалению, последние часы пребывания на Рифте никак не выходили у меня из головы.

Ты помнишь мои ночные кошмары, любимая? Ну, конечно же, помнишь. Я все еще ощущаю на своей щеке твои нежные прикосновения. Спасибо тебе за каждую секунду, что ты провела рядом со мной. За то, что понимала и принимала меня таким, какой я есть.

Когда я прощался с тобой, оставляя одну, беззащитную, ты ничего не сказала, но я уверен, ты точно знала: мы больше никогда не увидимся. Знала и не обмолвилась ни словечком. Ты разделяла мою точку зрения — тем, кто выжил и остался на Рифте, я в ту минуту был нужнее.

Какая-та короткая неделя… Или нет, не так… Семь долгих дней, растянувшихся в бесконечность. Именно она разделила наши жизни.

Пока я спасал чужие судьбы, ОН забрал ваши. Твою и нашего маленького Герберта.

За что?!

Наверное, сам Икар не сможет ответить на этот вопрос.

Прости, я так виноват перед тобой! Я не должен был уходить. Не должен был оставлять вас одних. Не должен был идти на поводу у собственного бахвальства.

Забавно, так много «не», что я мог бы построить из них огромный забор, через который не перебрался бы ни один враг.

Смеешься? Я отчетливо слышу твой смех — такой нежный и завораживающий. Что ж, ты в очередной раз права, я самовлюбленный болван, ищущий лишь внимания окружающих меня людей. Только я один, и никто другой, виноват в том, что произошло.

А ведь все могло быть по-другому. Мы построили бы дом на краю света. Бухта Итры — вполне подходящее место. Нежный, ласкающий своими лазурными волнами закат, и легкий шепот гордых лесных гигантов, заплутавших среди прибрежных скал.

Мы мечтали об этом с нашей первой встречи… И я стал разрушителем этой мечты.

Но знаешь что? Твоя мечта не растаяла в туманной дымке. Я попытался воссоздать ее, и, кажется, мне это удалось.

Помнишь корабль? Правда ты хотела белоснежную яхту. Но знаешь, в небесном море, где я сейчас плаваю, нет места подобным штуковинам. Однако поверь, построенная мной мечта ничуть не хуже того воздушного перышка, на котором ты мечтала бороздить просторы Янтарного моря. И название у нее подходящее — «Купер». Помнишь, так нас окрестил отец Марциус, сказав, что мы одно целое и ничто не может разлучить два любящих сердца…

Отложив письмо в сторону, я только сейчас понял, на какую жертву пошел Райдер, решив выставить на продажу корабль. Его семейный талисман превратился в груду звенящих монет, стерев последнюю связь между его прошлым и настоящим. Будь я на месте капитана, я ни за что на свете не поступил бы так…

— Сти? Не верю своим глазам! Ты ли это?

Я поднял взгляд и едва не подпрыгнул от удивления. Уперев руки в бока и нахмурив брови, передо мной стояла та самая Ти, что так часто будоражила мое сознание своим неподражаемым обаянием.

Совершенно не изменившись за эти долгие месяцы, она сменила летную куртку на длинный под горло свитер, а кожаные штаны — на шерстяные с лямками. И даже в этом не свойственном девушке наряде она была прекрасна.

Хотя о чем это я — она все же изменилась. Ее прическа стала другой. Правый бок выбрит на армейский манер, а длинные волосы стянуты в хвост. Настоящая боевая летунья!

Вздернув недовольно носик, Тисабель присела рядом и уставилась на меня, ожидая моего объяснения. Вот только я не спешил рассказывать ей о своих бесконечных приключениях.

— Ну, не тяни! О, Итар, я до сих пор не верю, что ты здесь! — не услышав ответа, не унималась летунья.

— Я всего пару дней в городе, — наконец, уклончиво ответил я.

— Безусловно, иначе бы я наверняка столкнулась с тобой раньше.

Она была так рада меня видеть, что я не просто опешил, а впал в настоящее замешательство.

— Нет, это просто удивительно, как тебе удалось покинуть Плакту? Там же Итар знает что творилось!

— Мне помогли бежать, — немного придя в себя, сообщил я.

— Бежать? — она недоверчиво уставилась на меня. — Но кто?

— Это был Юк. Он практически вырвал меня из лап блюстителей, когда те ворвались в ангар. — Врать в подобной ситуации, тем более Тисабель, я был просто не в состоянии.

Немного отстранившись, летунья воззрилась на меня с еще большим недоверием.

— Ты ничего не перепутал? Юк помог тебе избежать ареста?

— И усадил в дилижанс, который направлялся к границе в Бриге.

Нахмурившись, Ти опустила голову, словно пыталась что-то припомнить.

— Это был ужасный день. Говорили разное. Сначала судачили, будто бы Хвост — злой гений, едва не погубивший Плакту, потом винили во всем контрабандистов. Я не верила ни тому, ни другому. И уж тем более я не поверила тем слухам, — она выдержала паузу, — что механикуса-гнома предал его новый ученик, лишенный патента, бывший адепт виртуоза Босвела…

Пытаясь не выдать эмоций, я закусил губу и затаил дыхание.

Выпалив последние слова, Ти отдышалась и, понизив голос, тихо спросила:

— Скажи, Сти, тебе что-нибудь известно о Белом Хвосте?

Не знаю, какая сила удержала меня, чтобы не рассказать ей правду, но в самый последний момент я отвел глаза и виновато уставился себе под ноги.

— Мне не хочется вспоминать эту историю…

— Извини, — собеседница взяла мою руку и обхватила своими ладонями. Я ощутил приятное тепло, и напряжение понемногу спало.

— Расскажи лучше о себе. Как ты оказалась в Желзне?

Игриво прищурив глаза, она гордо указала на нашивку, украшавшую левое плечо ее свитера. На фоне облаков виднелись около десятка х-образных крылопланов. Открыв рот от удивления, я долго молчал, не веря, что Ти удалось пробиться в эскадрилью рубежников.

— Как у тебя это вышло?

— Долгая история, но если у тебя есть время, так уж и быть, расскажу, — гордо зарделась она.

Я не раздумывая кивнул.

Следующий час Ти без устали рассказывала, а я слушал.

Случайные встречи, разговоры, новые знакомые — судьба оказалась благосклонна к ней…

…В ночь, когда мне удалось бежать из Плакты, Тисабель тоже выскользнула из петли законников. Услышав шум и заметив тени блюстителей, она успела незамеченной прокрасться к своему крылоплану и спрятаться в кабине. Прозорливая Искра! Ее там никто не заметил.

После штурма, покинув ангар, летунья предприняла несколько неудачных попыток покинуть город, но служители порядка были начеку. Отчаявшись, Ти стала чужой в родных стенах. Близкие друзья и даже родные, узнав о ночном вторжении в мастеровую Белого Хвоста, отказывались скрывать беглянку у себя, а многие и вовсе грозили выдать блюстителям ее местонахождение.

Спустя месяц Тисабель удалось покинуть Плакту. Пробравшись на один из грузовых дирижаблей, она укрылась среди тюков с табаком и через шесть часов полета была уже в сотне лиг от города.

Но покинуть Плакту — лишь половина удачи. Избавившись от старой жизни, нужно было незамедлительно начинать новую. Именно так и поступила летунья, устроившись диспетчером на крохотную взлетную площадку в Разбурге.

Долгий месяц она убеждала себя, что скоро все изменится и страх преследования исчезнет навсегда. Время шло, но чувство, что за ней неусыпно следят, никуда не девалось. Порой, просыпаясь в своем скромном жилище, которое больше напоминало лачугу рыбака, Ти слышала чье-то дыхание, видела тени в мрачных оконных решетках, а однажды ей почудилось, как знакомый голос молит ее о помощи.

Безысходность загнанной в угол мышки — вот во что превратилась ее некогда свободная жизнь. И даже небо, являвшееся для нее единственной отдушиной, теперь стало недосягаемей горизонта.

Чаще всего тоска по полетам лезла наружу, когда огромные гиганты воздушных посудин натужно карабкались по облакам, словно нагруженные мулы. Они медленно выстраивались в караван, грустно уставившись с небес на землю, а Тисабель не менее печальным взглядом провожала их в новый поход.

И пускай полет перевозчиков был недолог: всего две сотни лиг, до Вальских рудников и обратно, — летунья, не скрывая слез, мечтала хотя бы на миг оказаться в кабине этих небесных тягачей.

И такой шанс ей представился.

Тем утром небо утопало в лучах солнца и пенилось легкими кучевыми облаками. Тисабель лениво просматривала предсказания погоды, доставленные ей утренним посыльным, и рисовала в углу пустой страницы журнала маленькую стрекозу, очень напоминавшую ее великолепную «Жужелицу», которую она оставила в ангаре Хвоста и которая уже наследующий день была реквизирована блюстителями.

Около полудня прозвучал звонкий голос колокола, и команда поляны потянулась к зданию местной забегаловки, где можно было неплохо перекусить перед новой сменой. И вот когда многие уже скрылись внутри, а некоторые уже сыто раскуривали трубки у входа, не торопясь возвращаться на ленивую работу, в небе возникли десятки крохотных точек.