Записки музыковеда - Игорь Резников

со мной.

Но это, так сказать, предисловие, а вот и сама история.

Мы с Валерием (я в качестве его концертмейстера) участвовали в какой-то неделе или декаде, точно не припомню, с тех пор прошло лет тридцать. Среди участников была и А.Н. Пахмутова. На заключительном гала-концерте она, как часто это делала, пела свои песни в сопровождении оркестра, сидя за роялем и подыгрывая себе. Публика принимала ее восторженно: ведь и сейчас песни Пахмутовой не забылись, а тогда она была просто на пике славы.

После концерта, как обычно, был банкет. Мы с Валерой как раз сидели рядом с Пахмутовой. Она расположила к себе: добродушная, скромная, даже несколько застенчивая (наверное, отчасти, по причине миниатюрного роста). Когда было уже принято достаточное количество, Радченко и говорит: «Вот очень мне нравится одна песня. Там есть еще такие слова: «Опустела без тебя земля». Жаль, не знаю, кто автор». Пахмутова: «Как же, это моя песня». — «Как ваша?» — «Валерочка, эту песню написала я». Радченко: «Александра Николаевна, вам не стоит больше пить. Что у вас за фантазии? Ведь вы певица, а не композитор». Словом, довел бедную Александру Николаевну чуть ли не до слез.

Справедливости ради надо сказать, что Валера в тот же вечер повинился перед Пахмутовой, она его извинения приняла — сама чувством юмора не обделена, и между ними установились добрые, хорошие отношения. А мне с тех пор встречаться с Александрой Николаевной не довелось.

Подарок внуку

Актер Михаил Державин вторым браком был женат на дочери Семена Михайловича Буденного. Он и рассказывал эту байку.

Как-то раз на день рождения дед подарил своему внуку, в котором души не чаял, чудесную деревянную сабельку, ювелирно изготовленную по заказу самого Семена Михайловича. Внук тут же вскочил на игрушечного коня, ранее подаренного дедушкой, стал махать саблей и кричать: "Я Чапаев, я Чапаев!".

Дед расплакался и с обидой сказал: "Ты Буденный!".

Случай из девяностых

У меня был коллега и приятель, историк изобразительного искусства Андрей Ломоносов (сейчас он профессор).

Как-то в 90-е годы к нему на улице подошел какой-то бандюган из новых русских (потом выяснилось, что ему надо было оценить какую-то картину) и говорит: извини, братан, имени твоего не знаю, знаю только кликуху — Ломоносов.

Для разрядки

Сейчас все заняты выкладыванием флешмобов 10-х глав своих романов. Поскольку я творческой судьбой обделен, и ни в одной из моих четырех книг нет десятой главы (все они короче), попробую внести хотя бы минутную разрядку в этот процесс. Расскажу историю, которую слышал от моего племянника. Очень может быть, что это правда. Впрочем, не удивлюсь, если кто-то из вас историю уже слышал, или если я услышу от кого-то, что она произошла с ним.

В университете группу, в которой учился мой племянник, попросили прибраться на кафедре. Вытирая пыль, его одногруппник обнаружил, что открыт шкаф со старыми тетрадями. Он стал в них рыться и нашел курсовую работу примерно 15-летней давности, тема которой один в один совпадала с темой работы, которую ему предстояло выполнить. Он не знал, как к курсовой и подступиться, а тут такая удача!

Словом, получил полновесную пятерку. Выставляя ему оценку, его руководитель сказал: "Восстанавливаю таким образом историческую справедливость. Сам я получил за эту работу 4 балла, а это несправедливо".

Гобой, кларнет, контрабас…

Коллега Алексей Иванов прислал мне теплый комментарий к посту «Для разрядки». Я напомнил ему, что когда-то в качестве реплики на мою заметку «Смеяться, право, не грешно» он одарил меня двумя чудными, к тому же не слышанными мной (что бывает довольно редко) музыкальными анекдотами. Там же был третий, не менее замечательный, посланный Локомотивом Ушкуевым.

Совсем не хочется, чтобы это пылилось в архивах нашего сайта. Поэтому знакомлю с анекдотами читателей.

Династия контрабасистов, уже три поколения, и вдруг маленький внук заявляет:

— Я не хочу учиться играть на контрабасе, хочу на скрипке.

Ему вся семья:

— Да ты что, на скрипке трудно, там на сантиметр ошибся — и уже другая нота.

В военном оркестре — ревизия. А музыканты гобой давно пропили. Ну нет у них гобоиста, лежал инструмент без дела. Тихая паника, все на нервах…и тут самый старый и матёрый сверхсрочник берёт колотушку от большого барабана и кладёт в футляр от гобоя. Заходит комиссия из офицера и прапорщиков части. Начинают сверять наличие инструментов по описи. Доходят до гобоя. Один из прапорщиков достаёт колотушку, вертит в руках и уточняет " а это точно гобой, товарищи музыканты?" "Так точно, отвечает старшина оркестра. Вот — го (показывает на ручку), а вот это — и есть бой (показывая на колотушку)". Комиссия удовлетворённо кивает головами и подписывает акт.

Кларнет очень хорошо разбирается на части. Из них самые важные — бочонок и раструб.

Бочонки кларнета

Их переворачивают, нижнюю часть зажимают плотно на левую ладонь, а потом….наливают. В раструб — пиво (или вино), в бочонок — водку (или коньяк). Поэтому кларнетисты — самые важные и счастливые люди в оркестре.

Байка ложь, да…

Мои друзья-коллеги, конечно же, заметили, что я неравнодушен к байкам и нередко их рассказываю. Чаще музыкальные, но иногда и другие. В чем же их привлекательность?

На мой взгляд, прежде всего в том, что их нередко и к месту можно применить к каким-то явлениям жизни, ситуациям, чертам человеческого характера.

Далее, байки всегда интересны и необычны по сюжету. При этом они обычно не претендуют на особенную правдивость. В любой байке настоящий "заклепочник" найдет какие-то швы, противоречия, неверные подробности. Так каждый раз бывает, когда я публикую байки или рассказываю их в аудитории более одного-двух человек. Я никогда не обижаюсь на это, или, по крайней мере, сохраняю спокойствие. Ведь даже если, как это часто бывает, в основе байки лежит реальное событие, она, передаваясь из уст в уста обрастает новыми "подробностями".

А "летучесть" байки поистине безгранична. Вот одна из них, которую я раз 15 слышал на просторах нашей страны, в которой так много лесов, полей и рек, в самых разных ее регионах. Причем, каждый раз, прикладывая руки к сердцу, меня уверяли, что были свидетелями этой истории самолично (или в крайнем случае, их близкие родственники или знакомые).

Мать с сыном лет пяти едет