Фредди Крюгер и Железная Леди - Сергей Николаевич Ульев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я согласен быть вашим братом, — сказал Шелти. — Но только, извините, не сестрой.
— По возрасту ты годишься мне в сыновья! — повысил голос монах. — И ныне и во веки ве-ков я буду обращаться к тебе «сын мой». И никак иначе.
— Ну, хорошо, падре. Вы меня уговорили. — Шелти повернулся к Бухнатону. — Послушай, Бух, а где же граф Дракула?
— Опаздывает. Но должен быть.
— Трам, тара-ра-рам, пам-пам; пум, пам-пам! — вдруг на всю гостиную пропел Призрак Опе-ры, но, спохватившись, смущенно приложил ко рту ладонь.
— Неплохо, совсем неплохо, — похвалил Шелти. — Но я бы еще добавил в конце: трам, пам-пам!
— На этом месте будет стоять пауза, — сухо заметил Эрик.
— Как вам будет угодно. Я ни в коей мере не претендую на ваши лавры бессмертного ком-позитора.
Кто-то постучал во входную дверь. Фараон Бухнатон пошел открывать.
Через минуту он вернулся под руку с очаровательной блондинкой. На ней была красная блузка, жакет из козлиного меха и кожаная мини-юбка. На роскошной груди, которой могла бы позавидовать и красотка из «Плейбоя», висело множество золотых цепочек. Стройные, обтяну-тые черными колготами ноги завершались внизу бардовыми сапожками. На плече висела дам-ская сумочка с замком в виде сердечка.
Призрак Оперы оторвался от своих мыслей и с интересом уставился на незнакомку. Другие тоже как-то сразу приободрились, приосанились.
— Привет, мальчики! — звонко произнесла она, тряхнув своими длинными, простиравшимися до самой талии волосами. — Заждались?
— Что касается меня, куколка, — сказал Шелти, направляясь к ней походкой мартовского ко-та, — то я ждал этой встречи еще с колыбели.
— Как это мило, — усмехнулась она, поведя плечом.
— Меня зовут Шелти. А вас?
— Зовите меня Блонди.
— Ведьма с Лысой горы, — уточнил Бухнатон, развернув свиток с именами приглашенных. — Дунайская ведьма.
Оттеснив от молодой женщины египетскую мумию, Шелти помог новой гостье устроиться в кресле. Присев рядом, попытался взять ее руку в свою горячую ладонь.
— Какие у нас тонкие пальчики… — прошептал он.
Блонди отдернула руку, неуловимым движением царапнув его по щеке своими длинными, покрытыми черным лаком ногтями. В полумраке хищно блеснули ее зеленые глаза.
— Не так быстро, песик, — по-змеиному прошипела она.
— Будет исполнено, кошечка… — понизив голос, улыбнулся Шелти.
Черным Монахом внезапно овладело чувство раздражения.
— Дунайская ведьма? — с неприязнью переспросил он. — Насколько мне известно, ведьмы не бывают блондинками.
— Зато каждая вторая блондинка — ведьма, — парировал Шелти, лукаво подмигнув девушке и поймал ее ответный взгляд.
— Она может оказаться подсадной уткой, — гнул свое монах. — Где гарантии, что это не пе-реодетый агент 007?
Блонди вскочила с места, в ярости сжав кулаки и уперев их в бока.
— Ах так! Вы не верите, что я ведьма?! Так я докажу вам! Хотите, я нашлю на вас порчу?
— Не хочу, дочь моя. Единственное, что на мне еще можно испортить, так это мое монаше-ское одеяние. А оно мне досталось в поте лица моего. — Черный Монах заботливо поправил капюшон. — Ответьте, дитя мое, если вы ведьма, летаете ли вы по воздуху?
— Разумеется. Только мне нужна метла.
— Бух, — обратился к мумии Шелти, — в доме есть метла?
— Нет. Но, может, веник подойдет? Вон он в углу валяется.
— Он какой-то обшарпанный.
— Ничего, сгодится! — в азарте воскликнула Блонди. Оседлав веник, она произнесла себе под нос заклинание и
тут же взмыла к потолку.
Мужчины, словно по команде, задрали головы. Один лишь Призрак Оперы не решился под-нять глаз и сидел, вжавшись в кресло, смущенно теребя кончик своего фальшивого носа.
Глава 10. Ведьма с Лысой горы
Блонди кружила по гостиной, описывая в воздухе изящные пируэты. То снижаясь к самому полу, то снова взмывая вверх, она намеренно проносилась перед самым носом у Черного Мо-наха, едва не задевая его по балахону веником. По гостиной разносился ее звонкий смех.
— Признайтесь, падре, вы нарочно ввели ее во искушение?
— с усмешкой спросил Шелти, наклонившись к монаху.
Но тот лишь сверкнул своими сальными глазками, не в силах оторвать взгляда от этой фее-рической женщины.
Фредди Крюгер с грустью следил за полетом ведьмы. Он бы тоже не отказался сейчас вот так, подобно птице, взмыть в воздух. Но тяжелые ботинки висели на ногах, как гири, убивая мечту на корню.
Вдруг разыгравшаяся Блонди пролетела так низко над головой Крюгера, что сбила с него шляпу.
— О Господи! — вырвалось у Фредди. Он бросился за покатившейся шляпой.
В гостиной наступила гробовая тишина. Призрак Оперы изменился в лице. Шелти поправил узел галстука. Ведьма зависла под потолком, как будто в ее венике кончился бензин. Черный Монах выронил из рук четки, и они рассыпались по полу десятками драгоценных камней.
— Что? Что вы сказали? — прошамкала египетская мумия.
— «Черт побери». Я сказал: «Черт побери», — неуверенно ответил Крюгер, надевая шляпу.
— Не лги, сын мой! — грозно заговорил Черный Монах. — Мы здесь не глухие. Имеющий уши да услышит. Ты произнес не «черт побери», а нечто противоположное. Да как ты посмел?! Ты осквернил стены этого дома.
Фредди совсем стушевался.
— Я не хотел, я оговорился…
Из глаз монаха вырывались искры.
— Молчи, дьяволохульник! — вещал он, заходясь в гневе. — Молчи, ибо виновен есть. И если ты еще хоть раз посмеешь допустить чернотатство в стенах этого дома…
— Нет, никогда, — торопливо забормотал Крюгер. — Я больше не буду.
Монах хотел еще что-то сказать, но в этот момент под потолком раздалось истеричное:
— О, Дьявол!
Все посмотрели наверх. Ведьма висела под потолком вниз головой, тщетно пытаясь пере-вернуться или хотя бы сдвинуться с места. Ее длинные волосы ниспадали вниз золотым дождем.
— Что случилась, дочь моя? — заботливо поинтересовался монах.
— Веник больше не слушается, — простонала Блонди.
— Вот видите, что вы наделали, — пожурил Крюгера Призрак Оперы.
— А что?
— Вы испортили ей колдовство. Бедняжка утратила власть над веником.
— Выдирайте из веника прутья, — посоветовал ведьме Шелти. — И кидайте их по одному на пол. Так постепенно и спуститесь.
— Можно сделать проще, — промолвил Черный Монах.
Он выпростал из-под балахона свои костлявые руки. Они стали стремительно нарастать из его рукавов подобно выдвижной пожарной лестнице, причем сам монах продолжал оставаться на месте.
— Я сниму вас, дочь моя. Не бойтесь.
Вскоре его руки достигли немыслимых размеров, протянувшись через всю комнату под по-толок.
— Уберите руки! — завизжала Блонди, отталкивая уже готовые схватить ее за грудь паль-цы. — Наглец!
Монах одернул руки, и в одно мгновение они исчезли в рукавах его балахона.
— Простите, промахнулся, — буркнул он, заскрипев костями. — Поступайте, как знаете. А я пока соберу свои четки, — и он пополз по полу.
Воспользовавшись
