Президент Линкольн: охотник на вампиров - Сет Грэм-Смит

Дуглас и его соратники из Конгресса не дрогнули, однако дебаты стали поворотным моментом в карьере Линкольна. Ненависть к рабству (а заодно и к вампирам) вернула его на политическую арену. Талант и красноречие, которые так ярко проявились тем вечером в Пеории, навсегда обеспечили ему место в пантеоне государственных мужей. Речь записали и позже перепечатывали по всему Северу. Имя Авраама Линкольна обрело вес среди противников рабства по всей стране. В грядущие годы все будут вспоминать его пророческие слова: «Разве не может статься, что соревнование перейдет в схватку и кровопролитие? Разве это не самый легкий способ развязать жестокую битву из-за вопросов рабства?»

Сенатор Чарльз Самнер лежал без сознания лицом вниз в луже собственной крови на полу Сената.

На аболициониста набросился тридцатисемилетний конгрессмен по имени Престон Смит Брукс, сторонник рабства из Южной Каролины. Он близко к сердцу принял речь массачусетского сенатора, в которой тот двумя днями ранее высмеял дядю Брукса и выступил против рабства, 22 мая 1856 года Брукс вошел в Сенат в сопровождении конгрессмена из Южной Каролины, Лоренса Китта, и подошел прямо к Самнеру, который сидел за письменным столом.

— Мистер Самнер, — заговорил Брукс, — я дважды внимательно прочел вашу речь. Вы клевещете на Южную Каролину и на мистера Батлера, который приходится мне родственником.

Не успел сенатор раскрыть рот, как Брукс принялся бить его по голове тростью с позолоченным набалдашником. Каждый удар оставлял глубокую рану. Самнер, ослепший от собственной крови, нетвердо поднялся на ноги и сразу упал. Брукс продолжал избивать бесчувственное тело, пока трость не переломилась пополам. Другие сенаторы в ужасе бросились на помощь, но Китт наставил на них пистолет и выкрикнул: «Отойдите!» Брукс раздробил Самнеру череп и несколько позвонков. Сенатор выжил, но еще три года не мог приступить к исполнению своих обязанностей. Когда жители Южной Каролины прослышали об инциденте, они прислали Бруксу несколько десятков новых тростей.[36]

Я тверже, чем когда-либо, убежден, что поступил мудро, решив оставить Вашингтон; совершенно убежден, что там меня окружало сборище недоумков, а также уверен, что нас ожидает «большая беда», о которой столько лет назад предупреждал По. Мачты враждебного флота уже показались на горизонте, и с каждой неделей корабли подходят все ближе. Если правы те, кто полагает, что их паруса раздувают ветра войны, то пусть они и сражаются. Мои мальчики в добром здравии. Супруга в превосходном настроении. И мы далеко-далеко от Вашингтона. Я с удовольствием буду произносить речи и послужу своим пером. Но я счастлив. Я понял, что счастье — благородная цель. Я служил своей стране и слишком многое потерял. Прошедшие тридцать лет я оставался рабом вампиров. Так дайте мне пожить на свободе. Дайте насладиться счастьем, которое уготовано мне Господом. Если счастье — всего лишь прелюдия к горестям, так тому и быть. Я хочу немного покоя.

Вопрос об отмене рабства вызывал горячий отклик как у поборников, так и у противников этого нововведения. Радикальный аболиционист Джон Браун, взбешенный происшествием с Чарльзом Самнером, возглавил нападение на поселение у ручья Потаватоми на территории Канзаса. В ночь на 25 мая 1856 года, всего через два дня после избиения сенатора, Браун со своими людьми зверски убил пять поселенцев, выступавших против отмены рабства. Аболиционисты выволокли людей из домов, зарубили саблями и на всякий случай выстрелили им в головы из пистолета. Нападение положило начало целой цепочке актов возмездия, получившей название «канзасская резня». Стычки продолжались три года и унесли более пятидесяти жизней.

Шестого марта 1857 года Верховный суд подтолкнул страну к расколу.

Дред Скотт, шестидесятилетний раб, уже более десяти лет пытался добиться в суде признания собственной свободы. С 1832 по 1842 год он путешествовал с хозяином, майором армии США Джоном Эмерсоном, по свободным северным территориям и выступал в качестве личного слуги. За это время Скотт успел жениться и завести ребенка (на свободной земле), а после смерти майора в 1843 году попытался купить свободу. Однако вдова Эмерсона отказала и продолжала «сдавать в аренду» его услуги, а заработок класть себе в карман. Друзья Скотта, аболиционисты, в 1846 году посоветовали ему подать в суд на том основании, что он перестал являться собственностью с того момента, как ступил на свободную территорию. Дело, за ходом которого напряженно следила вся страна, рассматривалось во многих судах, пока наконец в 1857 году не дошло до Вашингтона.

Верховный суд вынес решение в пользу вдовы (семь против двух), заметив, что отцы-основатели, когда составляли Конституцию, полагали негров «существами низшего порядка, негодными для общения с белой расой». Следовательно, негры не могут считаться гражданами Соединенных Штатов и, между прочим, не имеют права подавать жалобы в федеральный суд. Человеческого отношения они заслуживают не больше, чем плуг, которым пашут землю.

Для Скотта судебное решение стало тяжким ударом, но оно затрагивало не только личную свободу отдельно взятого раба. В постановлении суда было сказано:

— Конгресс превысил свои полномочия, запретив распространение рабства на определенных территориях. Данные территории также не наделены правом самовольно запрещать рабство.

— Рабы и их потомки (равно освобожденные и нет) не попадают под защиту Конституции и никогда не могут стать гражданами Соединенных Штатов.

— Беглые рабы даже по достижении свободных территорий продолжают являться собственностью владельца.

Сразу после принятия решения по делу Дреда Скотта газета «Олбани ивнинг джорнал» обвинила Верховный суд и президента Джеймса Бьюкенена, который недавно вступил в должность, в участии в некоем «заговоре», направленном на распространение рабства, а «Нью-Йорк трибьюн» напечатала передовицу, выразившую гнев большинства северян:

Где бы ни реял теперь звездно-полосатый флаг, он символизирует рабство и защищает его… Это и есть последний итог. Вот к чему привели все усилия политиков, кровь героев, неустанные труды наших предков, устремления ученых и молитвы добрых граждан! Америка взращивает рабство и лелеет его!

Демократы-южане осмелели: некоторые из них даже хвалились, мол, это решение суда приведет к тому, что «рабов будут продавать прямо в парке Бостон-Коммон». Республиканцы и аболиционисты как никогда ревностно отстаивали свои позиции. Америка распадалась надвое.