Пакости в кредит - Галина Куликова

— Если это так, то, вероятно, я успешно справляюсь с ролью козла, — пробормотала она.

В этот момент кто-то позвонил в дверь. Софья нашарила рукой будильник и поднесла к глазам. Десять вечера! Кто бы это мог быть? Закутавшись в халат, она потопала в коридор и прильнула к глазку. Там стоял Кутайкин собственной персоной. В одной, руке он держал пухлый пластиковый пакет, в другой — пышный букет красных роз. Выражение лица у него было решительное и одновременно возвышенное, как у певца, исполняющего патриотическую песню.

Софья, которую грызло одиночество, неожиданно решила: «А впущу-ка я его! Чего мне терять? Все-таки живая душа».

Увидев Софью без макияжа, в халате и носках, Кутайкин ничуть не смутился.

— Здравствуйте, Софья! — Поскольку в этой фразе не было ни одного звука, который можно было бы произнести в нос, его приветствие прозвучало до ужаса странно. Впрочем, он тут же смазал это впечатление, решительно добавив:

— Признавайтесь, вы все-таки затемпературили?

— Это Капитанов вам нажаловался?

— Просто проинформировал. Я вас искал в агентстве. Он сказал, что вы закашляли и ушли. Можно войти?

— Входите. — Софья посторонилась. — Пусть вас не смущает мой внешний вид.

— Он меня ни чуточки не смущает, — плотоядно улыбнулся Кутайкин и заявил:

— Я принес множество вещей, которые могут пригодиться в трудную минуту.

Когда он разделся и, прошествовав на кухню, начал разгружать пакет, выяснилось, что представления о трудной минуте у него весьма экстравагантные. В пакете оказался коньяк, несколько лоточков мясной нарезки, большая банка чая для гурманов, пакет молока, пачка соды, брусок сливочного масла и «гремучий» мешочек с лекарствами.

— Молоко, масло и соду — мне, коньяк — вам, — предположила Софья.

— Вам еще розы. Впрочем, это все вам. Будете пить коньяк и нюхать цветы. Затем подойдет очередь чая и аспирина. А перед сном я напою вас молоком с содой…

Уловив в голосе Кутайкина мечтательные интонации, Софья насторожилась. Почему-то ей сразу вспомнился Иван Иванович Ушкин с его навязчивой идеей сделать из девушки домашнее животное. Может быть, у этого типа собственная фобия? Он знакомится с женщиной, а потом закармливает ее таблетками? Как ни крути, а Кутайкин уже второй раз порывается исполнять роль лекаря.

— Послушайте, Олег, — сделала она первый осторожный заход. — Вы, вероятно, испытываете настоящее удовольствие, когда женщина проглатывает какую-нибудь микстуру или приклеивает к ранке лейкопластырь? — Кутайкин изумленно поглядел на нее. — Признайтесь, вы тащитесь, когда ее спину прожигает горчичник и она корчится и молит о пощаде? А потом вы собственноручно закапываете ей в уши борный спирт!

— Куда?

— В уши. Или в нос. В зависимости от диагноза. Вы обмазываете ее гусиным жиром и наблюдаете, как тело ее корчится в конвульсиях!

— Послушайте, Софья, по-моему, у вас жар, — пробормотал Кутайкин и потянулся рукой к ее лбу.

— Вот! Видите? Вам не терпится начать! — вдохновилась Софья. — Вас переполняют эмоции!

— Это правда, — признался тот. — Эмоций хоть отбавляй. Но я стараюсь их сдерживать. Хотя бы до тех пор, пока не начну поить вас молоком с содой.

— Э-э-э… — протянула Софья, шныряя глазами по сторонам. — Надо поставить цветы в вазу.

«Зачем я его впустила? — подумала она, преисполнившись раскаяния. — За живую душу вполне могла сойти кошка Федора. А с этим типом, пожалуй, будет непросто справиться. Может, применить к нему то средство, которое вывело из строя Лидию?»

Как только она сунула розы в воду, в дверь позвонили во второй раз.

— Кто это? — удивился Кутайкин так, будто прожил в этой квартире лет двадцать и по вечерам к нему ни разу никто не заглядывал.

— Сейчас пойду и посмотрю, — обрадовалась Софья.

Радовалась она не просто так. Если это какие-нибудь бандиты или убийца в темном пальто, Кутайкин может стать ее защитником. Если же это кто-то совершенно безобидный, Марианна, например, или двоюродный брат из Питера, он поможет ей избавиться от Кутайкина.

Однако ее ожидал некий промежуточный вариант. Это был Суданский. Командировочной сумки при нем не оказалось. В руках он держал букет красные роз, совершенно идентичный тому, который притащил предыдущий гость. «Вероятно, этими розами торгуют где-то возле моего дома, — подумала смятенная Софья. — Боже мой, что же делать?»

Ей страшно хотелось впустить Суданского. Она словно дитя обрадовалась его возвращению. Однако Кутайкин никак не вписывался в ситуацию.

— Вы испортили мне вечер! — шепотом заявила она, вернувшись в комнату и смахивая с щек нежданные злые слезы. — Там стоит человек, который для меня многое. значит. А из-за вас с вашим маниакальным стремлением скормить мне пригоршню таблеток я не могу его впустить!

— Что ж, тогда я впущу его сам, — гордо заявил Кутайкин и, не обращая внимания на попытки Софьи вцепиться ему в горло, прошел в коридор и распахнул дверь.

Возникла немая сцена. Суданский с розами в руках глупо глядел на Кутайкина, который засунул руки в карманы и воздел одну бровь вверх. Софья, оставшаяся в комнате, забралась под одеяло и затаилась там. Она была уверена, что сейчас последует обмен «любезностями», после чего Суданский швырнет розы на пол и уйдет, не оборачиваясь. Или унесет розы с собой, сказав Кутайкину какую-нибудь гадость.

Однако через минуту ей пришлось убедиться в том, что она совершенно не знает человека, который потряс ее воображение.

— Здравствуйте! — сказал Суданский, проталкиваясь в коридор, — Примите розы. Хорошо бы вскипятить и подсластить воду, в которую вы их поставите. И срезать стебли по косой. Бутоны тотчас распустятся, будут замечательно пахнуть и простоят как минимум неделю, не уронив ни лепестка.

Разговаривая, Суданский разделся и, не сняв башмаков, потопал в комнату. Кутайкин, обутый в старые тапочки Романа, тут же почувствовал себя неуютно. Кроме того, Суданский был выше, крепче и сильнее, что тоже отрицательно влияло на его чувство собственного достоинства. Букет роз, который ему всучили, призывал к каким-то решительным действиям. Вот только к каким? Реакция Софьи должна была подсказать, как вести себя с незнакомцем. Однако Софья не выказывала никакой реакции. Она лежала, высунув из-под одеяла нос, и разглядывала люстру.

— Ну что у вас тут? — бодро спросил Суданский, озирая сброшенную на пол подушку, коньяк и лекарства на тумбочке. — Грипп, любовь или недоразумение?

— Недоразумение, — мгновенно ожила Софья.

Нет, определенно она обожала Суданского! Всего пара слов — и неловкости как не бывало! Выпроставшись из-под одеяла, она широко улыбнулась:

— Ты уже вернулся из командировки?

— Она была местной.

— Только не говорите мне, что это ваш муж! — воскликнул рассерженный Кутайкин. — Вашего мужа я знаю в лицо!

— Я гораздо лучше, чем муж, — сказал Суданский. — Я новый Сонин друг. А вы наверняка старый друг. Поэтому у меня перед вами преимущество.

— Я тоже новый друг, — сообщил Кутайкин, ожесточенно засовывая второй букет в ту же вазу, в которой уже стоял его собственный.

— Соня, тебе не кажется, что ты разбрасываешься? — поинтересовался Суданский.

— Я должна сообщить тебе очень важную вещь! — ответила Софья, не обращая на Кутайкина никакого внимания. — «Шляпа номер один», Люкин, был шантажистом. Он выманил у одного типа целую кучу денег.

— С чего ты взяла?

— Эти деньги у меня здесь. Под кроватью.

— О, черт! — пробормотал Суданский. — Соня, я оставил тебя утром у себя на кухне в разобранном состоянии. Я был убежден, что после вчерашних возлияний ты проведешь спокойный день в своей тихой конторе.

— В моей конторе не может быть спокойных дней, — возразила Софья, — потому что она находится в эпицентре ужасных событий. Именно вокруг нее убивают людей.

— Послушайте, дорогая моя! — подал голос Кутайкин. — Во что это вы впутались?

— Ай! — отмахнулась та.

И в этот момент снова позвонили в дверь. Все трое напряженно переглянулись.

— Ситуация становится интересной, — первым подал голос Кутайкин. — Если это еще один ваш новый друг, мне придется признать, что я вообще не разбираюсь в женщинах.

— Это Роман, — шепотом сообщила Софья, на цыпочках возвращаясь из коридора. Глаза у нее были круглыми, как у Федоры, которая как раз выглянула из-под дивана. .

— Роман — это у нас кто? — попытался сосредоточиться Суданский.

— Это муж, — прошипел Кутайкин.

— Ах, да-да. Муж. Тот, который с биноклем торчит под аркой дома напротив агентства? — жестко уточнил Суданский. — Мне кажется, сейчас самое время прижать его к ногтю. Открой ему дверь.

— Ты с ума сошел? — возмутилась Софья. — Нас тут слишком много.

— Значит, сделаем так. Мы с товарищем прячемся, ты впускаешь мужа и начинаешь задавать вопросы в лоб. По поводу бинокля и все такое. Посмотрим, как он себя поведет. А я буду на страховке. Так что ничего не бойся.