Топот бронзового коня - Михаил Казовский

    Самодержец вскипел:

    - Всё! Достаточно! Слушать эти бредни недостойно моего звания. Поручу эпарху разобраться в существе дела: если обвинения подтвердятся - наказать по всей строгости.

    Феодора добавила:

    - Пусть учтёт и греховное пристрастие Васиана…

    - Что ещё за пристрастие?

    - Тягу к лицам собственного пола.

    - Мужеложство?

    - Якобы живёт с несовершеннолетним мальчиком.

    - Господи, помилуй! Он не человек, а исчадие ада!

    - Вот и я о том же.

    Разумеется, государыня не сказала супругу, что причина её ненависти к знатному торговцу несколько иная: Васиан отверг домогательства самой василисы. Августейшей даме приглянулся этот видный сорокалетний мужчина, балагур, насмешник, независимый ум. Пригласила его тайно посетить Иерон - царское имение в Малой Азии, где императрица часто бывала. Но потенциальный любовник вежливо ответил отказом - мол, болею и никак не могу прийти в себя после хвори. Феодора не успокоилась и велела (при посредничестве евнуха Приска), чтобы Васиан приезжал немедленно, никакие отговорки не принимаются. Но не дождалась… И тогда же поклялась отомстить…

    А эпарх Константинополя - сенатор Трифон - живо взялся за разоблачение Васиана. О готовящемся аресте торговец был предупреждён тайными друзьями и бежал из дома, скрывшись в церкви Архангела Михаила. По житейским и духовным законам, человек, находящийся под святыми сводами, неприкосновенен, но веление императора - выше чести: бедолагу схватили, выволокли из храма, бросили в темницу и пытали на дыбе. Тем не менее обвинить его в государственной измене не получилось; но зато нашли мальчика, за приличную плату подтвердившего, что подследственный его развращал. Суд прошёл слаженно и быстро: Васиана признали виновным и приговорили к отсечению половых органов. Все его деньги, особняк и сокровища оказались в казне. А торговое дело тут же перешло к конкурентам. Феодора торжествовала.

    Тем бы и закончилось, если бы не Приск. Этот евнух, некогда работавший под началом Нарсеса, а затем возвысившись, начал играть самостоятельную роль при дворе и в конце концов сделался доверенным лицом императорской четы, исполняя многие приватные поручения обоих. Васиан ему нравился - остроумием, добрым нравом и умением наладить торговлю; а когда василиса захотела превратить знатного прасина в своего фаворита, взял на себя посреднические услуги. К разочарованию государыни, из её затеи ничего не вышло. Приск посыпал голову пеплом, но особенно не расстроился, так как не был виноват в неудаче. И забыл бы о происшествии, если бы не последующие события - месть её величества и ужасная участь обвинённого. Тут скопец не выдержал и обмолвился, будучи однажды один на один с автократором:

    - Бедный Васиан! Пострадал ни за что…

    Самодержец спросил, шелестя пергаментом и думая о своём:

    - Почему «ни за что»? Разве суд над ним был несправедлив?

    - Да, свидетеля подкупили; клевета его не нашла затем своего подтверждения.

    Царь взглянул на евнуха озадаченно:

    - Погоди, погоди, я не понимаю… Кто, по-твоему, был заинтересован осудить невиновного?

    - Трифон.

    - Почему?

    - Потому что получил указание от Трибониана.

    - А Трибониан тут при чём?

    - А Трибониану велели ваше величество.

    - Я велел только разобраться.

    - Но при этом сослались на её величество.

    - Ну и что?

    - Он пошёл на приём к василисе и обрёл соответствующий настрой. А затем поручил Трифону действовать решительно и сурово. Тот и выполнил.

    Взор Юстиниана сразу помрачнел:

    - Уж не хочешь ли ты сказать, что её величество очернила прасина напрасно?

    - Не могу судить. Знаю лишь одно: Васиан не виновен в преступлении, за которое его покарали.

    - Отчего такая уверенность?

    - Мы с ним были друзья. И у нас общие друзья. Он прекрасный человек, добрый семьянин и не только не изменял жене с мальчиком - Господи, прости! - но и с дамами, возжелавшими его благосклонности.

    Император изогнул бровь:

    - Кто-то покушался на его добропорядочность?

    - Есть такие факты.

    - Объясни.

    - Я не смею, ваше величество.

    - Это мой приказ.

    - Вам они не понравятся.

    - Живо, живо!

    - Участь дурного вестника незавидна у всех народов и во все времена…

    - Гарантирую, что тебя никто и пальцем не тронет.

    Приск перекрестился:

    - Ах, зачем, зачем я затеял этот разговор!…

    - Не серди меня! Излагай, что знаешь.

    - Мне поручено было стать посредником между Васианом и одной высокопоставленной дамой…

    - В чём же состояло посредничество?

    - Пригласить его на свидание к ней.

    - Кто сия дама?

    - Умолкаю, ваше величество.

    - Приближенная Феодоры? Вероятно, опасаешься немилости василисы?

    - Трепещу об одном упоминании о её величестве.

    - Ну, конечно… Хорошо, я сам у жены узнаю.

    Евнух рухнул перед ним на колени:

    - Умоляю, не погубите! Государыня догадается, кто дерзнул обелить Васиана в ваших глазах…

    - Повторяю: ты находишься под моей защитой и тебе опасаться нечего.

    - Я-то знаю, ваше величество: опасаться есть чего…

    - Не преувеличивай.

    Император отправился в гинекей и застал Феодору, гадающую на картах. Оторвав взгляд от столика, подняла на мужа встревоженные глаза - поняла, что Юстиниан явился не в духе. Он тряхнул правой кистью:

    - Прикажи служанкам, чтоб покинули залу. Есть один разговор.

    - Повинуюсь, ваше величество…

    Царь коснулся шторы, посмотрел за окно, как сменяется на стене дворца стража гвардейцев. Подойдя сзади, василиса обняла василевса и спросила ласково:

    - Что-нибудь случилось? Ты не заболел?

    Самодержец взял её запястья в браслетах и разжал объятия. Повернул рассерженное лицо:

    - Для чего ты оклеветала Васиана?

    Государыня вздрогнула, отступила на шаг, и в глазах её промелькнула растерянность. Проглотив слюну, задыхаясь, произнесла:

    - Кто тебе сказал эту чушь?

    Государь ответил:

    - Не переводи с больной головы на здоровую. Мне известно всё. И попытка совратить достойного семьянина, и несправедливая кара.

    - Ложь! Навет! - наконец пришла в себя бывшая актёрка. - Мальчик подтвердил мужеложство…

    Автократор поморщился:

    - Будто я не знаю! Вот задамся целью очернить кого-то и за пять номисм подкуплю любого мальчика с агоры, чтобы дал необходимые показания.

    - Почему ты не веришь мне и поверил подлым интриганам, захотевшим внести раздоры в царскую семью? Кто они? Вероятно, Приск? Ну, конечно, Приск - больше просто некому.

    Он угрюмо хмыкнул:

    - Ты себя раскрыла.

    - Я? Когда?

    - Только что. Между вами и Васианом был посредником только Приск.

    - Между Васианом и кем?

    - Разумеется, тобой и твоей протеже.

    - Кем конкретно?

    - Разве дело в имени? Некая высокопоставленная дама из числа твоих приближенных возжелала тайного свидания с этим господином. А когда у вас ничего не вышло, вы ему отомстили.

    Феодора облегчённо вздохнула: Приск её не выдал! Донеся царю, побоялся произнести главное. Слава Деве Марии!

    Сделав вид, будто опасается его гнева, робко опустив очи и дотронувшись до руки мужа, еле слышно сказала:

    - Было не совсем так… Но детали не имеют значения. Главное в другом: Васиан - гадкий человек.

    Неблагонадёжный. И непреданный. Может, обвинения в мужеложстве были напрасны - я не знаю. Но ругал он меня с тобой принародно, вне сомнений, пол-агоры слышали. А крамола достойна наказания.

    - Но ведь не такого же!

    - Может быть, и худшего. Ибо разжигает у плебса нездоровые страсти. Повторения беспорядков я бы не желала.

    - Ну, а я тем более.

    Государыня улыбнулась:

    - Значит - мир? Что проделано, то проделано, отыграть назад невозможно. Будем дальше жить.

    Император кивнул:

    - Хорошо, забудем. Инцидент исчерпан. И пожалуйста, впредь не потакай своим приближенным, нарушающим Заповеди Господни.

    - Обещаю, милый. - Притянула его за шею и запечатлела на румяной щеке звонкий поцелуй. - Но и ты обещай мне кое-что.

    - Что же, дорогая?

    - Что накажешь Приска.

    - А его за что?

    - За болтливость, чрезвычайно опасную в людях при дворе.