Опасно быть студентом - Маргарита Блинова

Гребаный Скол, как же страшно быть сильной!

Без поддержки Машки я могла шагнуть не дальше пространства сновидений. Выйдя к фонтану, вспомнила, как еще совсем недавно меня здесь обнимала Темная. И именно здесь меня накрыло жгучим пониманием того, что, если я не решусь и сейчас не сделаю того, что задумала, второго шанса слаженный дуэт жажды жизни и трусости мне просто не предоставит.

– Эми, – прошептала я, зная, что она меня услышит, впрочем, как и те, кто находится сейчас в комнате. – Я не могу спасти тебя…

Ответом стал далекий тоскливый вой Рокки, смешавшийся с криком Эмилии.

Мысленно потянувшись к ножам дайсе, я сжала руки девушки посильнее и одним уверенным движением вонзила лезвие в наши ладони, соединяя нас в реальности не только поясом от платья, но и общей болью, кровью и металлом.

– Я не могу спасти, но я могу разделить ношу своего хозяина…

– Не-ет! – где-то на периферии сознания слышу полный боли голос Крестного, уже догадавшегося о моих намерениях, и непослушными губами начинаю шептать:

– Клянусь служить своему хозяину телом и душой, пока он не откажется от моей клятвы… И даже смерть не нарушит данное наемником слово.

Меня ощутимо тряхнуло и понесло сквозь пространство сновидений вниз, туда, где было только черное клубящееся марево.

Потянуть-то потянуло, но кто ж меня, такую не в меру умную и хорошую, отпустит?

Крепкие объятия любимого мужчины остановили незапланированный полет к Эми, даже несмотря на клятву, активно пытающуюся соединить госпожу и наемника.

Вот ведь упрямый долбодятел! И как с таким недюжинным талантом ломать людям кайф? Темный еще дышит?

– А я тебя никуда не отпускал, – решительно заявил Доставала и еще крепче прижал к себе.

По телу тут же пробежали очарованные суровым воином мурашки, но были тотчас изгнаны пессимизмом куда подальше.

– Так отпусти! – взбрыкнула я, понимая, что мы оба теряем драгоценные секунды, лишая Эмилию возможности выжить. – Если она умрет, то и я…

Но Темный чихать хотел и на аргументы, и на мои отчаянные попытки вырваться из захвата.

– Прими меня, – выдохнул он, а в следующий момент вокруг нас заплясало пламя и стало нестерпимо горячо. Причем я даже не могла точно сказать, откуда жара исходила больше: от оранжевых язычков, окруживших нас, или от удерживающего меня Темного.

«Огню открой душу – он спасет», – из обрывков воспоминаний выудила память последние слова Видящей.

– Прими меня, – повторил Темный, а в следующую секунду из пламени вырвались до боли знакомые Светлячки и ринулись ко мне.

Судорожный вздох, и я с ужасом наблюдаю, как, коснувшись кожи на руках, маленькие частицы души Темного проникают под кожу. И это было дико, непереносимо больно.

Я не чувствовала ничего, кроме заполонившего душу огня, и только слова Доставалы проникли в мое испуганное сознание, словно успокоительный бальзам:

– Мне не нужна другая женщина, Ангел. Только ты…

В следующую секунду боль прошла, и он разжал объятия. Магия клятвы рывком оторвала меня от сильного тела мужчины и кинула вперед.

И, летя во мраке чужого кошмара, я четко знала, что, отдав только что свою светимость, Темный навсегда связал нас вместе. Я чувствовала, как внутри живет часть его силы, часть его души.

Знала, что он в это время возвращается обратно к наемникам, чтобы самому прирезать гада, посмевшего отобрать у него двух дорогих девушек.

А еще я отчетливо понимала, что буду сражаться не одна – частица души любимого мужчины навсегда останется жить вместе с моим сердцем.

«Понять бы, как долго будет длиться это «навсегда», – упавшим голосом брякнул дракончик и двинулся к пессимизму отвоевывать бутылек с валерьянкой.

– Ну что? – изучающий взгляд в сторону потенциального противника. – Ты как хочешь – сдохнуть сразу или потанцевать со мной перед смертью?

Трехметровая туша осклабилась и воинственно выставила огромные лапы с внушительным маникюром.

– Даже не сомневалась. – Моей кровожадной ухмылочке могли позавидовать любые порождения ночи, в том числе и стоящий напротив монстр.

Грозно зашипев, он встал на четыре лапы и рванул вперед. Я легко взмахнула невероятно большими огненными мечами, запоздало удивившись тому, что использую оружие, которое когда-то видела в руках разозленного до предела Руслана, и пошла в атаку.

Сталь, объятая огнем, схлестнулась с когтями, затем последовал мощный удар противника, от которого мне удалось увернуться только чудом.

«Это не чудо! Это тренировки!» – возмутилась мышечная память, пригибаясь, чтобы пропустить над головой еще один удар, а потом резко выставить в защиту один клинок и вспороть брюхо монстра вторым.

Почувствовав, как на руку хлынула кровь чудовища, я выпустила клинок и резко откатилась в сторону. Терять оружие не хотелось, но и времени, чтобы вытащить его, у меня, увы, не было.

В спину тут же полетел грозный рев и пара проклятий.

Я поднялась на ноги, мельком проверила состояние Эмилии, лежащей в нескольких метрах от нас, и вновь сконцентрировалась на сопернике, с глухим стоном вытаскивающем клинок из пуза.

– Браво, Ангелина! – в темноте послышались негромкие хлопки одиночных аплодисментов, а затем неизвестный голос обратился к монстру: – Симпатяжка, я просил тебя не трогать нашу гостью!

Раненый противник рыкнул что-то на незнакомом мне языке и погрозил черному мареву кулаком:

– Я же просил не называть меня Симпатяжкой!

– Хорошо, Симпапуся, не буду! – с насмешкой отозвалась Тьма, а следом из вязкого плотного тумана вышел молодой парень, как всегда одетый с иголочки.

– Эрик? – изумленно выдохнула я.

– Я же просил беречь себя, – с укором сказал Стажер и недовольно покачал головой: – Очень непослушная девушка.

Обернувшись на монстра, он мельком глянул на кровоточащую рану, которую тот зажимал лапой, и нахмурился:

– Возвращайся и проконтролируй остальных.

Симпатяжка осклабил зубастую челюсть, попытался было что-то сказать, но Эрик кинул на него предостерегающий взгляд, и тот покорно нырнул в туман, оставляя нас троих в области кошмаров.

Стажер присел на корточки, поднял из клоков тумана залитый кровью монстра горящий пламенем клинок и поднял голову:

– Симпапусику пришлось сильно постараться, прежде чем ты пришла сюда, – задумчиво посмотрел парень и, поднявшись на ноги, с горечью обронил: – Если честно, я надеялся, что этого не случится.

Прикрыв собой тихонько постанывающую от боли блондинку, я начала лихорадочно соображать. Стажер никогда не вызывал у меня чувства тревоги. Да что там, я даже где-то в глубине души ему симпатизировала и ошибочно считала другом. Тогда почему же интуиция не подсказала, что рядом со мной враг?

Элементы пазла закружились перед внутренним взором, и картинка начала частично складываться.

Барадос хоть и помогал управлению, но доступа в склад с вещдоками не имел. То же самое касалось и Аригана. Насколько помню, лекари из своего крыла вообще редко выходили, и чаще всего я видела их только на заданиях да изредка в морге.

Совсем другое дело – стажер управления. Неприметный мальчик на побегушках. И ведь никому даже в голову не взбредет задавать вопросы. Ну послал Гордон паренька куда-то и зачем-то. Что с того? Это ведь заурядный стажер!

– Эрик, зачем я тебе нужна?

Парень умело взмахнул клинком, демонстрируя, что с ним-то проблем будет поболее, чем с зубастым монстром, и усмехнулся.

– Ангелина, Ангелина… – покачал головой парень. – А ты ведь даже не представляешь, насколько особенная.

– Э, не-ет! Вот о своей уникальности я как раз в курсе, – громко фыркаю, стараясь через светимость Доставалы понять, что творится на поверхности. – Эрик, я повторю вопрос: зачем это все тебе?

Развожу руками, давая понять, что мы могли бы побеседовать и без «дружественных» декораций, клубящихся вокруг.

– Ангелина, ты ведь видишь, когда люди врут, – задумчиво обронил Стажер, оставаясь на месте. – Так вот, несмотря на все проблемы, которые ты мне доставила за последние пару лет, я тебе даже симпатизирую, – неожиданно признался парень, немного наклоняя голову вправо. – Умная, наблюдательная, опасная. Все это время я боялся только твоих зорких глазок, подмечающих любые детали. При иных обстоятельствах, возможно, я даже позвал бы тебя в нашу команду…

– Спасибо, но я неуютно чувствую себя во мраке.

Эрик усмехнулся и, вытащив из кармана платок, который на фоне окружающего нас тумана казался до неприличия белым, нарочито медленно принялся стирать кровь с клинка, а я нахмурилась и в задумчивости прикусила нижнюю губу.

Почему он медлит?

Если Эрик стоит за всеми делами в катакомбах, взрывом управления, если это он прикрывал Барадоса и Аригана и даже смог незаметно свистнуть после ритуала тот самый золотой круг и заряженные агатины, если это он стоял за моим похищением, то почему медлит сейчас?