Том девятый. Выпуск II - Агата Кристи

– Да. Миссис Апуорд. Лора Апуорд. На своем сыночке прямо помешана. От своей юбки не отпускает. Он-то парень умный – между нами говоря, не такой умный, каким себя считает, но явно не без способностей. Ведь Робин – подающий надежды драматург.

– Они здесь давно живут?

– Три или четыре года. Вообще Бродхинни разрослось более или менее недавно. Поначалу была лишь группка коттеджей вокруг Лонг-Медоуз. Вы, насколько я знаю, остановились именно там?

– Там, – подтвердил Пуаро без излишнего восторга.

Доктор Рендел озадаченно хмыкнул.

– Тоже мне, дом для приезжих, – буркнул он. – Что она смыслит в гостиничном деле, эта молодая женщина? Ровным счетом ничего. Всю свою замужнюю жизнь провела в Индии, где не знала, куда деваться от слуг. Готов спорить, вам там неудобно. Никто у нее долго не задерживается. Что до старины Саммерхейза, бедняга носится с идеей выращивать фрукты и овощи на продажу, но это пустой номер. Он человек свойский, но у него нет коммерческой жилки, а в наши дни без коммерческой жилки на плаву не продержаться. Думаете, я лечу больных? Ошибаетесь. Я большой мастер выписывать рецепты и выдавать справки. Но Саммерхейзы мне нравятся. Она – существо очаровательное, а Саммерхейз, хоть и может вспылить и частенько бывает мрачен, все равно свой в доску, старая гвардия. Малый что надо. Жаль, что вы не знали старого полковника Саммерхейза, вот уж у кого был необузданный нрав, сущий дьявол был.

– Он был отцом майора Саммерхейза?

– Да. Наследство им старик оставил более чем скромное, и, разумеется, после его смерти пришлось платить всевозможным кредиторам, так что деньги у них совсем вывелись, но поди ж ты, прикипели к старым стенам, продавать дом не хотят. И не знаешь, то ли восхищаться ими, то ли говорить «дураки».

Он посмотрел на часы.

– Не смею вас задерживать, – понял намек Пуаро.

– Еще несколько минут есть. К тому же я хотел бы представить вас жене. Не понимаю, куда она подевалась. Ваш приезд ее страшно заинтересовал. Мы оба помешаны на преступлениях. Много об этом читаем.

– Что именно: криминология, детективы или воскресные газеты?

– Все подряд.

– Снисходите ли вы до «Санди компэниэн»?

Рендел засмеялся.

– Какое же воскресенье без такого чтива?

– Месяцев пять назад эта газета печатала довольно занятные статьи. К примеру, насчет женщин, в чью жизнь вошла трагедия – они оказались втянуты в убийство.

– Да, я эту статью помню. Наполовину – чистая брехня.

– Вы так считаете?

– Ну, о деле Крейга мне известно только из газет, а вот о Джейнис Кортленд могу сказать, что невинной овечкой она не была. Распутная бабенка. Я это знаю, потому что ее мужа лечил мой дядя. Кортленд, разумеется, был не подарок, но и женушка его ненамного лучше. Она окрутила этого сопляка и науськала – убей. Дальше он отправляется в тюрьму за неумышленное убийство, а она остается богатой вдовушкой и вскоре выскакивает за другого.

– В «Санди компэниэн» об этом ничего нет. А за кого она вышла, не помните?

Рендел покачал головой:

– Фамилию его я не знаю, но от кого-то слышал, что пристроилась она неплохо.

– После этой статьи у читателя возникает вопрос: а где эти четыре женщины сейчас? – задумчиво произнес Пуаро.

– Вы правы. Может, на прошлой неделе кто-то из них был вместе с тобой на коктейле. Спорить готов, о своем прошлом они не очень распространяются. А уж по этим фотографиям их нипочем не узнать. Клянусь богом, они там все на одно лицо.

Пробили часы, и Пуаро поднялся.

– Не буду злоупотреблять вашим вниманием. Вы были очень любезны.

– Жаль, ничем вам не помог. Да и что занятой человек может знать о приходящей прислуге? Но подождите минутку, я обязательно должен представить вас жене. Если вы вот так уйдете, она мне этого не простит.

Опередив Пуаро, он вышел в холл и громко позвал:

– Шила! Шила! – Сверху донесся негромкий голос. – Иди сюда. У меня для тебя сюрприз.

По ступеням легко сбежала худенькая белокожая блондинка.

– Шила, это месье Эркюль Пуаро. Каков сюрприз, а?

– Ах! – Казалось, миссис Рендел лишилась дара речи. Ее очень тусклые голубые глаза в испуге вытаращились на Пуаро.

– Мадам, – засвидетельствовал свое почтение Пуаро и склонился к ее руке как можно более по-иностранному.

– Мы слышали, что вы здесь, – оправилась от шока Шила Рендел. – Но и подумать не могли… – Она оборвала фразу на полуслове и искательно глянула на мужа.

Понятно, подумал Пуаро, он для нее царь и бог.

Произнеся несколько напыщенных фраз, Пуаро распрощался с хозяевами.

Впечатление осталось такое: доктор Рендел весел и радушен, а миссис Рендел – бессловесна и испуганна.

И к этой чете по вторникам с утра приходила миссис Макгинти. Ладно, на первый раз с них достаточно.

Хантерс-Клоуз оказался массивным сооружением в викторианском стиле, к нему вела длинная неухоженная подъездная дорожка, заросшая сорной травой. В свое время этот дом не считался большим, но для нынешних обитателей он был явно велик – поддерживать порядок тут было некому.

Дверь Пуаро открыла женщина, показавшаяся ему иностранкой. Он спросил, можно ли видеть миссис Уэтерби.

Она внимательно посмотрела на него, потом сказала:

– Не знаю. Заходите, вас прошу. Может, вам надо мисс Хендерсон?

Она оставила его в холле. Если пользоваться терминологией агентов по продаже недвижимости, холл был «полностью обставлен» антиквариатом со всего света. Особой чистотой он не блистал, там и сям виднелись следы пыли.

Наконец девушка-иностранка вернулась. Она сказала:

– Заходите, вас прошу, – и провела его в стылую комнатку с большим столом. На каминной доске стоял большой и довольно зловещий медный кофейник с огромным искривленным носиком, прямо тебе ястребиный клюв.

За спиной Пуаро открылась дверь, и в комнату вошла девушка.

– Моя мама лежит, – сказала она. – Чем могу быть полезна?

– Вы мисс Уэтерби?

– Хендерсон. Мистер Уэтерби – мой отчим.

Ей было лет тридцать, неприметная с виду, крупная и неуклюжая. Глаза внимательные, чуть встревоженные.

– Я желал бы услышать от вас о миссис Макгинти, которая здесь работала.

Она уставилась на него.

– Миссис Макгинти? Но она умерла.

– Знаю, – мягко заверил ее Пуаро. – И тем не менее хотел бы, чтобы вы о ней рассказали.

– Ах, так. По поводу страховки?

– Нет, дело не в страховке. Я ищу свежие факты.

– Свежие факты. Насчет… ее смерти?

– Меня наняли адвокаты Джеймса Бентли, – объяснил Пуаро, – чтобы я провел дополнительное расследование.

Не сводя с него глаз, она спросила:

– А разве ее убил не он?

– Суд присяжных решил, что он. Но присяжные тоже люди, иногда ошибаются и они.

– Тогда, выходит, ее убил кто-то другой?

– Вполне возможно.

– Кто же? – резко спросила она.

– Вот в чем вопрос, – негромко заметил Пуаро.

– Ничего не понимаю.

– Нет? Но кое-что рассказать о миссис Макгинти вы можете?

С неохотой она согласилась:

– Могу, наверное… Что вы хотите знать?

– Для начала… что вы о ней думаете?

– Как «что»? Да ничего особенного. Женщина как женщина.

– Разговорчивая или молчаливая? Любопытная или сдержанная? Общительная или угрюмая? Симпатичная женщина… или не очень?

Мисс Хендерсон задумалась.

– Работала она хорошо… Только поговорить очень любила. Иногда такое загибала… Вообще-то она мне… не очень нравилась.

Открылась дверь, и иностранная служанка сказала:

– Мисс Дейдри, ваша мама говорит: приведите, вас прошу.

– Мама хочет, чтобы я привела к ней этого джентльмена?

– Да, пожалуйста, спасибо.

Дейдри Хендерсон с сомнением взглянула на Пуаро:

– Вы подниметесь к маме?

– Разумеется.

Дейдри провела его через холл, потом вверх по лестнице. Вдруг она сказала невпопад:

– От этих иностранцев иногда так устаешь.

Поскольку она явно имела в виду их домработницу, а не нежданного гостя, Пуаро не принял ее слова близко к сердцу. Что от нее ждать, от этой Дейдри Хендерсон? Неотесанная простолюдинка.

Комната наверху была уставлена всевозможными безделушками. Так выглядит комната женщины, много поколесившей по белу свету и полной решимости из каждой точки земного шара привезти сувенир. Почти все сувениры были сделаны специально в расчете на туристов. Комната была явно перегружена диванами и стульями, воздуха не хватало, зато штор было в избытке – и посреди всего этого возлежала миссис Уэтерби.

Бедная маленькая миссис Уэтерби! На фоне этой большой комнаты вид ее даже вызывал жалость. Таково было первое впечатление. Видимо, ей нравился этот образ, хотя она совсем не была такой маленькой. Типаж под названием «ах я бедняжка» может легко достичь задуманной цели, даже если в действительности он – вполне средних размеров.