Тайна Бреши - Патрик Ли

Трэвис не стал вытирать лезвие или прятать нож под костюм. Он вернулся в зал для совещаний, когда самолет начал набирать высоту. Чейз держал оружие чуть в стороне от себя, и кровь капала на пол. Он направился к Портеру. Тот краем глаза заметил нож и быстро повернулся, чтобы посмотреть на него. На его лице появилось недоумение и страх, а в следующее мгновение клинок вошел в трахею до самых шейных позвонков, и Трэвис слегка повернул нож, когда вынимал его обратно.

Холт успел поднять голову и увидел, как свело судорогой тело Портера и тот упал обратно на сиденье. И еще – как нож выходит из раны, описывает дугу и устремляется к нему. Холт отшатнулся, едва не опрокинув кресло, и выбрался из него. В результате он оказался на корточках в углу, защищая руками шею.

Трэвис медленно приближался к нему. Он не спешил.

– Что такое? – едва слышно спросил Холт. – Что это?

– Я пришел, чтобы сообщить имена двух других жертв в «Хамви», – сказал Трэвис.

Взгляд Холта оторвался от ножа, и он попытался определить, откуда доносится голос Трэвиса.

– Их звали Пэйдж Кэмпбелл и Бетани Стюарт. Они были самыми поразительными людьми из всех, кого я знал. Они отказались от нормальной жизни, чтобы мир стал лучше или хотя бы не хуже. Им пришлось от многого отказаться. Прежде всего от солнечного света.

– Я могу дать вам все, что вы пожелаете, – сказал Холт. – Я самый могущественный человек в мире.

– Но сейчас все выглядит совсем не так, – возразил Трэвис.

– Вам следует об этом подумать, – сказал Холт. Его голос задрожал. – Правда, следует.

– Вовсе нет, – сказал Чейз, отталкивая в сторону кресло, чтобы подойти к скорчившемуся в углу человеку.

Но, прежде чем он успел сделать последний шаг, у него перед глазами замелькали зеленые и синие вспышки.

Глава 43

Трэвис замер на месте. Его слегка повело вперед, но он сумел восстановить равновесие. Быстро отвел глаза в сторону, рассчитывая, что вспышки исчезнут, но они лишь усиливались.

Зеленая. Синяя. Зеленая. Синяя. Теперь он уже больше ничего не видел, словно попал на концерт хард-роковой группы.

Зеленая. Синяя.

Чейз знал, что это означает, но не мог поверить, что такое возможно. Как он мог добраться до настоящего времени, находясь внутри воспоминаний «Пробки», если он «Пробкой» не пользовался?

Нож выпал из его руки и ударился о ковер. На лице у Холта появилось недоумение.

Трэвис отступил назад, зацепился за одно из кресел, наклонился и оперся о стол.

Зеленое. Синее.

Его сейчас выбросит из памяти вопреки собственной воле. В любую секунду. Но куда? И в какое время? И когда он умудрился приложить «Пробку» к голове?

Зеленое. Синее.

Черное.

Трэвис вздрогнул, открыл глаза и понял, что он снова в кабинете, в хвосте самолета. Перед ним стояли Холт и Портер; Ричард Гарнер чуть в стороне был все еще привязан к тележке. Трэвис опустил взгляд и обнаружил, что теперь он и сам привязан к такой же тележке, на том месте, где он находился во сне.

Который вовсе не был сном.

И не образом, отправленным ему кем-то другим.

Нет, это нечто третье.

У него было менее секунды, чтобы подумать об этом, потом его воспоминания исчезли, как картина на песке под порывом ветра.

Где он?

Как он сюда попал?

К чему, черт возьми, он привязан?

Пожилой человек, похожий на Уилфорда Бримли, наклонился, вглядываясь в его лицо.

– Вы меня понимаете? – спросил старик.

Но, прежде чем Трэвис успел ответить, его воспоминания снова исчезли; прошло не более секунды после того, как они начали формироваться.

Где он?

Как он сюда попал?

Гарнер смотрел, как Трэвис борется с наркотиком. Было очень странно чувствовать его действие на себе, но наблюдения за другим человеком, которому его ввели, оказалось не менее удивительным.

Он видел, как взгляд Трэвиса раз за разом теряет комнату, а потом снова ее находит. Память дробилась на промежутки, не превышающие секунду.

Портер наклонился над ним так, что его нос оказался в шести дюймах от лица Трэвиса.

– Скажи, кто должен войти в Брешь, – потребовал он; это был приказ, а не вопрос.

Трэвис замигал; не вызывало сомнений, что он успел забыть слова Портера. Он смотрел на него и молчал.

Портер повторял приказ. Снова и снова. Спокойно и терпеливо. Он старался внедрить его в подсознание Трэвиса, так тренер вырабатывает у собаки нужную реакцию. Он занимался такими вещами много лет.

– Скажи нам, кто должен войти в Брешь.

Гарнер подвергался аналогичному допросу всю ночь и весь день. Такие серии происходили примерно через час – всего их было семнадцать. Отметки от иголок помогали их сосчитать.

Гарнер понимал, что сообщил им очень много информации. И еще – что ему удалось скрыть самое главное. Судя по разочарованию в их глазах, которое он видел, когда действие наркотика прекращалось, а память его стабилизировалась, они не сумели получить от него ответа на главный вопрос. Слишком долго Гарнер держал эту тайну при себе, чтобы выдать ее сейчас – пусть даже и под воздействием наркотика.

С Трэвисом дело обстояло иначе. Если он знает ответ, то только с сегодняшнего дня.

Портер повторил приказ в шестой раз:

– Скажи нам, кто должен войти в Брешь.

Глаза Чейза закрылись. Казалось, он сумел понять приказ, несмотря на исчезающую память.

– Скажи нам, кто должен войти в Брешь.

– Я должен, – сказал Трэвис.

Портер прищурился, отодвинулся на несколько дюймов.

– Я должен войти, – сказал Трэвис, по его лицу скользнуло подобие улыбки. – Я счастливчик.

– Он с нами играет? – спросил Холт. – Действие слабеет?

Портер посмотрел на часы.

– Да, наверное. Прошло три минуты шестнадцать секунд, пока он находился в воспоминаниях.

– Пусть вернет «Пробку», – сказал Холт. – Пока ты еще можешь заставить его сотрудничать с нами.

Портер кивнул.

– Вытолкни «Пробку» из головы, – сказал он, снова наклонившись к Трэвису.

Портер произносил слова медленно и четко, однако ему пришлось повторить их трижды, прежде чем Трэвис закрыл глаза и сосредоточился. Через несколько секунд он застонал, и его лицо исказилось от боли. Потом «Пробка» начала выходить через крошечное отверстие, ярко-зеленое щупальце медленно выползало наружу. Портер протянул руку, и «Пробка» легла ему на ладонь.

– Через час попытаемся еще раз, – сказал Холт. – У нас будет четыре или пять минут для допроса. Мы всё узнаем.

К тому моменту, когда они ушли вместе с «Пробкой», которая снова успела принять форму куба, Гарнер увидел, что к Трэвису возвращается память. Влияние наркотика проходило очень быстро – весь процесс занимал около минуты. Ясность в глазах Чейза показала, что он вернулся в настоящее время.

Где он находится?

Какая-то маленькая комната.

Он к чему-то привязан – кажется, к тележке.

Трэвис сделал глубокий вдох и почувствовал, как туман у него в голове рассеивается. Еще один вдох, и все прояснилось окончательно.

Он осмотрелся и увидел Ричарда Гарнера, который был также привязан к тележке.

Трэвис решил, что он в кабинете, хотя и не мог понять, откуда у него такая уверенность.

Сквозь стены проникал однообразный шум. Работали двигатели самолета.

Он находился на Борту № 1, и это помещение располагалось в самом хвосте. И опять Трэвис не понимал, откуда он это знает.

Пока он пытался найти ответы, ему пришло в голову, что кто-то только что вышел из отсека. Пожалуй, двое. И они что-то унесли с собой.

«Пробку»? Неужели так и было? Чейз почти не сомневался, а еще через секунду понял кое-что еще – «Пробка» находилась у него в голове.

Головная боль и струйка крови на виске это подтверждали.

Он сделал еще один вдох, и сознание прояснилось окончательно, к нему вернулись воспоминания о последнем дне.

Он, Пэйдж и Бетани летели в Рам-Лейк. Они сумели ускользнуть от наемников и войти в рудник. Там они встретились с Дайером. Увидели вторую Брешь. Он воспользовался костюмом, позволившим ему обретать невидимость, чтобы выбраться оттуда. Потом супермаркет. Ракета, пущенная с вертолета. Безумная езда в Окленд с одной лишь мыслью – освежевать Стюарта Холта, как подлую свинью. Трэвис вспомнил, как поднялся на борт самолета, нашел Гарнера в хвосте. Потом убил остальных и…

И оказался в своем нынешнем положении.

Он вышел из воспоминаний «Пробки».

Трэвис задумался. Глядя в пространство, он пытался свести концы с концами.

Воспоминания «Пробки» заканчивались в зале совещаний на борту самолета.

Но где они начались?

И когда?

Чейз никак не мог найти стык реального и воображаемого.

И что хуже всего, «Пробка» выжгла воспоминания о том, что происходило в настоящем. Так бывало всегда. Трэвис не мог вспомнить, что происходило на самом деле в тот период времени, который он только что пережил.