Хозяйка дракона - Любовь Белякова

затянулось на месяцы. Вещи быстро износились. Ткань из-за высокой влажности сгнила. С цивилизованной одеждой было покончено.

– Ладно! Это не беда! Здесь все равно одежда не нужна! – философски заметила Женя.

Месяц, второй, каждый день был однообразным. Палящее солнце, огонь и ветер иссушали кожу, жара доводила до измождения. Девушки дежурили попеременно. Сидя на пляже на широких листьях пальм, они ждали вечера. Ближе к ночи огни вокруг них начинали отблескивать рыжим светом, над головой загоралось миллиардами звезд безоблачное чистое небо. Женя смотрела на звезды, прислушивалась к шуму леса. Это было бы похоже на рай, если бы не смертоносные твари. Кошки не уходили. За ними постоянно наблюдала сотня особей. Хищницы шипели, злобно бурили взглядом свою законную добычу, ожидали, когда слабые создания издохнут.

Каждый день девушкам приходилось ходить в лес. Добыть пропитание было непросто. Через четыре месяца приходилось забираться так далеко, что им еле хватало даже шести запасных факелов. Изнуряющие походы и дежурства отбирали все силы.

– Мы должны сократить количество ходок в лес! – сказала как-то Женя. Даша в ответ лишь кивнула и буквально упала на песок. Пришло ее время для отдыха, впереди было шесть часов сна. Во сне она хватала сумку и выходила из дома. Иногда на улице было жарко, в других снах землю покрывали сугробы. Ей и Диме приходилось идти вдоль дороги друг за другом по натоптанной тропе. Дарья ловила равновесие, и иногда чувствовала, что любимый легонько поддерживает ее. Прошлое приносило освобождение. Прячась от снежной бури в куртке Димы, она находила покой. Ей не хотелось возвращаться обратно в реальность. В душе еще была надежда на то, что он ищет ее, а вот разум совсем иное подсказывал. Не нужна ему более была она. И почему Дима от нее так легко отказался, она не понимала.

Время шло, Женя составила несколько планов действий. И все равно ни один из вариантов им не подходил при данном развитии ситуации, приходилось выжидать. Время их заточения растянулось на месяцы. Можно было и дольше продержаться, но Дарья вдруг начала сдавать позиции. Девушка отказывалась от еды в пользу Жени. Тело ее ослабло, кости обтянула кожа, мышцы иссохли, лицо посерело, а щеки впали. С некоторых пор Дарья практически все время спала. Приходилось оставлять ее одну, для того чтобы добыть пропитание. И вот как-то утром собрав всю оставшуюся волю в кулак, Женя встряхнула изо всех сил подругу. Та плавно открыла глаза.

– Соберись, соберись ради бога! – приказала она. – Сегодня мы должны уйти отсюда!

– Как? – спросила спокойно Даша.

– Уйдем через воду!

– Течение изменилось?

– Нет! С факелами пройдем километра два по берегу, там уйдем на плоту.

Даша хотела только сказать, что плот, вероятно, разобьют о берег волны, и у них не хватит сил на этот переход. И все же желание жить стоило уважать. Сжав до боли зубы, Женя поднялась, взяла подругу под руку, и они неспешно пошли в лес. Надо было собрать пропитание для их похода.

Факел освещал знакомый путь в предрассветном лесу. Сырая земля была скользкой и холодной. Обезьяны притихли, и это говорило о том, что стая опять готовится к охоте. Кошки чувствовали отчаянное положение людей. Одна из особей кинулась им под ноги. Женя ударила хищницу горящим концом факела.

– Пошла отсюда, тварь! – раздраженно сказала она.

Метров через пятьдесят девушки остановились.

– Стой здесь. Я принесу больше палок и травы! – сказала Женя, поджигая второй факел.

– Хорошо! – ответила Дарья, прислонившись к дереву.

Девушка пошла к побережью, параллельно поджаривая шкуры. Для животных она была лишь добычей. Так осознают ситуацию хищники. Но человек, существо разумное, с борьбой впитывает ненависть к нападающему. Женя имела свои счеты с мерзкими тварями.

Выйдя к огням, девушка остановилась и замерла. Ей не верилось, что перед ней ни мираж, ни сон. За полгода она не видела ни одного арая даже в небе. И вот в лучах заходящего солнца он стоял перед ней такой же, как в воспоминаниях: высокий, сильный, красивый. Его подбородок был чуть вздернут, взгляд говорил о том, что он пришел сюда побеждать и завоевывать. Как он ее нашел? Вспомнил ее рассказ об огнях? Зачем искал? Чтобы домой отправить? В очередной раз они вступили в спор. И хоть эмоции высокой волной уже надвигались на израненную душу, Женя решила, что победителем Хью не быть. Ей хотелось обвинить ученого в том, что они застряли здесь, и при этом упрекнуть его было не в чем. Он хотел как лучше, хотел отправить их домой, а не ссылать к кошкам на съедение. Женя обиделась. Эта эмоция проявилась на ее лице вслед за замешательством. Ответная реакция – чувство сожаления, сделали эту обиду еще горче. Стоило слезинке появиться на щеке девушки, и она в один момент оказалась зажатой в сильных руках.

– Не смей ко мне прикасаться! – рыкнула Женя. Она была очень зла на любимого. Так зла, что более всего хотела даже не убежать от него, а просто оказать сопротивление, выразить яростный протест в борьбе.

– Как ты смеешь ко мне прикасаться!

Женя почувствовала, как из-под ее ног уходит земля и начала еще активнее отбиваться.

Хью держал ее одной рукой под бедра, другой пытался схватить руки. Женя отталкивалась от него, стараясь вырваться. Когда девушке удалось немного высвободиться, она перегнулась через его руку назад и, чтобы не упасть, уже сама схватилась за рубашку.

– Как же с тобой трудно! – раздраженно сказал Хью, поймав руку девушки и потянув ее к себе.

– Это с тобой трудно! С какой стати я должна все делать по твоему! – возмутилась Женя.

Следовало ожидать, что Хью и дальше будет в любом вопросе настаивать на своем. И ей придется еще не раз с ним спорить, доказывать свою позицию с не меньшим упорством.

Хью поставил девушку на землю, она скрестила руки на груди, задав первый вопрос напряженным раздраженным голосом:

– Что с Димой и учителем?

– Все хорошо. Варварус занимается переговорами с властями. Учитель штурмует книжные издания и параллельно ухлестывает за Вайлой! – говорил Хью, придерживая девушку, стоящую боком к нему, за талию. Она стала худенькой, ее личико осунулось, стеснение наготы появилось только сейчас, и потому скрещенные руки теперь прикрывали маленькую грудку. И все же она видела себя победителем при любых обстоятельствах, выражала это по девчачьи, как будто пока только копируя женскую манеру поведения. Хью снял свою рубашку, помог ей одеться.

– Любимая, любимая моя! – говорил он с обожанием в голосе. – Как же я хочу тебя обнять, как же я соскучился