Пират - Конни Мейсон

Хантер? По-испански это означает «охотник». Вот как, оказывается, зовут этого загадочного незнакомца... Но нет, нет, этого просто не может быть!

Охотник не мог сюда приехать: этот город слишком опасен для него. И уж во всяком случае он наверняка не был, да и не мог быть виконтом!

– Так вы знаете его? – с любопытством переспросила Аманда. – Он выглядит так мужественно и так романтично! Все незамужние девушки в городе сходят по нему с ума.

– Я не имела удовольствия встречаться с виконтом, – сдержанно произнесла Блисс.

– А все замужние женщины только и думают о том, как бы завести с ним роман! – возбужденно воскликнула Бекки, почти не слушая Блисс. – Но я сама надеюсь поймать эту птичку в сеть. И добьюсь своего, вот увидите! – Она гордо подняла головку и торжествующе заявила: – Он. просил меня потанцевать с ним!

– Неправда, – возразила Аманда. – Ты, Бекки, слишком увлеклась. Всем известно, что виконт не танцует. Никогда и ни с кем. Только разговаривает с мужчинами о делах, а с женщинами – флиртует.

– Чушь! – с задором воскликнула Бекки. – Даже если и так, пора всему этому положить конец. И я сделаю это, черт побери!

Блисс наблюдала за Бекки, глядя в большое зеркало, и размышляла о виконте Хантере. Интересно, что же в нем такого, что все женщины сходят по нему с ума? Виконт... Хантер... Охотник... Эти слова кружились в мозгу Блисс, как деревянные лошадки на детской карусели. Затем что-то словно подтолкнуло Блисс изнутри, и она спросила неожиданно для себя самой:

– А виконт Хантер не носит повязку на правом глазу?

– А, так вы, оказывается, уже виделись с ним! – оживилась Бекки.

Блисс похолодела и откинулась на спинку стула, чувствуя, как кровь отливает у нее с лица.

– Значит, я угадала? И виконт Хантер действительно носит повязку на правом глазу? И у него черные волосы, а здоровый глаз – серебристо-серый?

Аманда озадаченно склонила набок головку.

– Вы разыгрываете нас, Блисс, – сказала она. – Вы наверняка прекрасно знаете Гая Хантера. – Затем Аманда обернулась к подруге и решительно тряхнула локонами. – Пойдем, Бекки. Попробуем в самом деле оторвать его от этих скучных разговоров о делах.

И они выпорхнули за дверь, не подозревая о том, что оставляют в комнате женщину с разбитым сердцем.

Блисс сидела неподвижно, едва находя силы, чтобы дышать.

Гай? Гай Хантер?

О боже, но этого не может быть!

Хантер – Охотник... С этим еще можно примириться, это еще можно понять, но имя, имя! Почему – ГАЙ? Или он взял это имя, чтобы больнее задеть ее? И самое главное: зачем Охотник здесь, что он делает в Новом Орлеане – если, конечно, это действительно он?

Да, и еще совершенно непонятно с этим титулом – виконт.

Ничего не понятно, совершенно ничего! Впрочем, она никогда не могла понять Охотника... Этот человек мог только порождать вопросы, но не отвечать на них. Нет, это свыше ее сил! Она, наверное, никогда не найдет ключа, который объяснил бы ей поступки этого человека...

Блисс тяжело вздохнула, собралась с силами и покинула дамскую комнату. Фолк уже поджидал ее.

– Блисс, ну наконец-то! А я уже начал волноваться. Подумал, не сбежала ли ты отсюда тайком от меня! – Он брезгливо покосился на ее живот. – Снова плохо чувствуешь себя?

– Нет, просто устала немного. Может быть, извинимся перед хозяевами и уедем? Здесь так шумно...

– Только не сейчас. Дюбуа вот-вот должен объявить о нашей свадьбе. Ведь тебе этого очень хотелось, не так ли?

Да, конечно, Блисс сама предложила, чтобы о свадьбе было объявлено на этом вечере. Но, теперь обстоятельства изменились. Она представила себе, какой кривой усмешкой встретит Хантер это известие со своей... Впрочем, Джеральд то о Хантере ничего не знает. Вернее, он знает что-то о виконте Хантере, но ничего об ее Охотнике. И пусть никто никогда не догадается, что это – одно лицо!

– Да, мне хотелось этого, – безжизненным тоном произнесла Блисс.

Они с Джеральдом поднялись на помост, где продолжал греметь оркестр. Поднявшийся вслед за ними Дюбуа взмахом руки заставил музыкантов умолкнуть. Взгляды всего зала устремились к ним, и Блисс почти физически ощущала эти взгляды, пока Дюбуа объявлял о ее свадьбе с Фолком – как он выразился, «о самом торжественном моменте в их судьбе».

Когда Дюбуа кончил говорить, в зале раздался шум, послышались нестройные поздравления, смех, аплодисменты. Однако все быстро успокоились, и пары начали расходиться по залу, готовясь к следующему танцу.

– Хочешь потанцевать? – спросил Фолк.

– Я хочу уехать отсюда, – ответила Блисс. – Здесь нам больше делать нечего.

– Хорошо, уедем через несколько минут. Только сначала мне нужно повидаться кое с кем. – Он взял Блисс под локоть. – Этот человек там, за колонной. Он недавно приехал в наш город. Кто знает, может быть, это знакомство мне пригодится в будущем – тем более что человек он, как я слышал, очень богатый.

Блисс рассеянно посмотрела туда, куда указывал Фолк, но сначала ничего не увидела, кроме плотной толпы, запрудившей зал. А потом ей захотелось убежать прочь, но было поздно – Фолк уже вел ее сквозь толпу к одной из увитых зеленью колонн.

У колонны стоял мужчина в элегантном черном фраке и белоснежной шелковой рубашке, в галстуке, заколотом булавкой с крупным бриллиантом. От всей его фигуры веяло скрытой силой и какой-то опасной тайной. Увидев Блисс, он поднял свой единственный глаз, и их взгляды встретились.

Блисс еше несколько мгновений слышала голос Фолка, затем он начал быстро удаляться и становиться все тише и тише, потом пол качнулся под ногами Блисс, и она мягко провалилась в темноту.

Гай беседовал с банкиром Сандерсом в ту минуту, когда Дюбуа попросил тишины и торжественно объявил о предстоящей свадьбе Блисс и Джеральда Фолка. Гай изо всех сил пытался скрыть свой гнев и свою боль, но это, вероятно, не вполне удалось ему, потому что Сандерс как-то странно покосился на него и спросил, подняв бровь:

– Что с вами, виконт? Вы нездоровы? – В голосе его слышалось участие. – У вас такой вид, словно вы выпили отраву.

– Простите меня, Сандерс. Не хотел подавать вида, но временами мои раны начинают ныть так сильно, что я не могу сдержать себя.

Сандерс сочувственно покачал головой.

– Я слышал, вы потеряли свой глаз в битве с Наполеоном, – уважительно заметил он, повторяя слух, давно уже бродивший по городу.

– Да, можно и так сказать, – уклончиво ответил Гай, решив, что такой ответ не хуже любого другого. – Так о чем вы говорили?