Мой огненный и снежный зверь - Ева Никольская

Н-да… я не ревнива, совсем не ревнива. Примерно так же не ревнива, как и не кровожадна. Вот что с человеком колдовское похмелье делает. Хреново так, что собственноручно придушить кого-нибудь хочется. Полагаю, объяснять, кто в списке потенциальных жертв идет первой строчкой, не надо. Кто второй — тоже несложно догадаться. Вот только его заметно трансформированную шею мне сейчас с трудом удастся обхватить. Если вообще удастся. В таком-то состоянии… Эх, избавиться бы наконец от этой жуткой слабости! А то полулежу, будто в кресле, в коконе из древесных корней напротив разведенного костра, и у меня не то что на движения, на слова сил нет! Зато мысли… ух! Самой страшно от их прыти.

Сидящая рядом Мая протянула мне пиалу с водой, чем и отвлекла от мрачных дум. Я только улыбнулась в ответ, чуть качнула головой. Пить не хотелось. Есть тоже. После сожжения горы звериных трупов былой аппетит как-то не спешил возвращаться. А если быть совсем точной, меня еще и слегка подташнивало. Какая уж тут еда? Даже к аромату грибов, зажаренных на костре, желудок оставался абсолютно равнодушным. С другой стороны подошел Арацельс и присел рядом.

— Ты в порядке? — спросил он, уставившись на танцующие языки пламени.

Отличное начало разговора! Что дальше скажешь, дорогой-любимый?

— Ты к огню обращ-щаешься? — Пропитанный ядом голос дрогнул, и почему-то стало не хватать воздуха.

Слабость или… слезы к горлу подступили? И что я за размазня после этого? Тьфу! Завтра-послезавтра то ли в гроб ложиться, то ли во всемирные наблюдатели идти, а мне тут взбрело в голову расстраиваться по всяким пустякам. Самой противно!

— Арэ. — Мужчина посмотрел на хмурую меня и быстро отвел взгляд. — Как ты себя чувствуеш-ш-шь?

— Нормально, — выдавила с трудом и, криво усмехнувшись, добавила: — Только не твоими стараниями.

Он уже раз пять подходил и задавал похожие вопросы, после чего кивал и снова уходил. К Лемо, Смерти, Иргису… не суть! Не ко мне — точно. И эта «фиолетовая тень», помеченная треугольником, повсюду следовала за ним. Как собачка на привязи.

— Я… — Цель повернулся и потянулся было, чтобы коснуться моей щеки, но, бросив косой взгляд на свою руку, резко ее отдернул. — Я был занят.

Ах вот как! Для меня, значит, он занят. Ко мне, гад такой, он даже прикасаться не желает! У него что, в демоническом облике резко меняются вкусы: теперь ему нравятся исключительно тощие молчуньи? Ну и пусть я не лучшим образом выгляжу! Сижу, закутавшись в длинную рубашку, пожертвованную мне Иргисом еще на дереве. Застегивать ее Седьмой Хранитель запретил, чтобы не приняла форму тела, как подаренная Арацельсом одежда, которую тот, кстати, после драки частично восстановил. Очень частично, на большее его сил, слегка пополненных за счет предсмертных эмоций поглотителей, не хватило. Так что мы теперь с ним на пару были бледные и в лохмотьях. Даже обидно, что этот монстр бело-черно-рыжий боялся меня тронуть! Хм… а ведь и правда… боялся …

Я внимательней пригляделась к нему. Огромное такое существо, в равной степени напоминающее как моего мужа, так и лохматое чудище из Карнаэла. Муж сидел, чуть сгорбившись, гипнотизировал немигающим взглядом костер. Сам угрюмый, расстроенный и… злой? Чем дальше, тем веселее, ага. Нет, ну понятно, почему я тихо бесилась, у меня паршивое самочувствие и несанкционированный приступ ревности, а его-то что не устраивало?

Рядом с Арацельсом бесшумно опустилась на землю веданика и, скромно сложив на коленях руки, уставилась на меня. Цель вздрогнул, мельком взглянул на девушку, после чего снова повернулся ко мне. Хотел что-то сказать, но передумал и, мрачно качнув головой, начал медленно подниматься. Ну да, да! Меня перекосило: ведь эта зараза раскрашенная села так близко, что даже прижалась боком к его бедру. А вот что на сей счет подумал Хранитель?

Сейчас узнаем! Я резко подалась к нему и схватила супруга за растрепанный рыже-белый хвост. Мужчина не менее резко наклонился. Откуда в моем теле взялись силы на эту выходку, история умалчивала. Впрочем, хватило их ненадолго, поэтому я буквально «стекла» обратно — в бережные объятья корней дриддерева и… моего мужа. Ну надо же, снизошел-таки до прикосновений!

— Что ты твориш-ш-шь?! — У, какое знакомое шипение, аж слух радует. Удивительно, что дурой не обозвал для полного счастья.

— Поговорить надо… — Я перевела дыхание, чувствуя, что малость переборщила со своими выкрутасами.

Лежать мне надо, как тяжело больной, и не рыпаться. Глядишь, к утру состояние нормализуется. Так сказали Иргис и Лемо, когда накладывали на меня какие-то исцеляющие заклинания. Только благодаря им я не корчилась от боли. Вместо этого сидела, смотрела в чуть светящиеся красно-желтые глаза мужа и с опозданием отмечала, что золота в них гораздо больше, чем раньше. Не внутреннее солнце под черным зрачком, а внешний диск. И он был… как-то подозрительно широк. Вот чер-р-рт!

— Ну?

Я моргнула и с облегчением отбросила мысль о гипнотическом воздействии Арацельса, потом потянула за кончик его растрепанного хвоста, который все еще сжимала в побелевших пальцах. Мужчина заметно напрягся, явно не желая наклоняться, но… все-таки сдался. Зато я к моменту его окончательной капитуляции уже снова успела разозлиться. Да что за поведение, в конце-то концов?!

— Если и дальше будешь от меня бегать… — зашипела ему в ухо, практически касаясь губами кожи.

Шепот требовал гораздо меньших усилий, а еще, надеюсь, его не слышали все, сидевшие вокруг и делавшие вид, будто им совершенно неинтересно, что у нас тут происходит. Смерть с Райсом о чем-то беседовали, Лемо с Иргисом заканчивали восстанавливать на поляне охранные чары, Мая изображала пушистую статуэтку, застывшую в шаге от меня, а веданика… нет, этой смущение было чуждо. Она откровенно пялилась на нас с Арацельсом, продолжая сидеть на изгибе толстого корня. На бледном лице ее плясали тени. Они смешивались с отблесками оранжевого пламени и отражались в блестящей черноте раскосых глаз. Надо заметить, выглядело это эффектно. Истинная ведьма! Р-р-р… Как же она меня раздражала… Ну, если так хочет смотреть, пусть смотрит.

Я провела кончиком языка по краю заостренного белого уха и, когда муж замер, чуть прикусила его мочку, после чего закончила свою речь на пределе слышимости:

— Восстанавливать силы в дриддерево пойдешь не со мной, а со своей фиолетовой подружкой.

— Ты с ума сош-ш-шла?! — Он шарахнулся, забыв про волосы, которые после его неожиданного рывка все-таки выскользнули из моих пальцев.

Я разозлилась еще больше. А злость, как известно, придает сил.

— Так заметно?

— Ты несеш-ш-шь чуш-ш-шь!

— Брось… Думаешь, она тебе откажет?

Я шептала, он шипел — отлично общались, ага. Если в этом лесу водились змеи, точно заподозрили в нас конкурентов.

— Она? — Его глаза расширились, пару мгновений Цель смотрел на меня в упор, а потом вдруг начал смеяться и в порыве неожиданного веселья наклонился низко-низко, чтобы обнять. — Проклятье! Заболтала ты меня, Ар-р-рэ! — резко отпрянув, рыкнул муж. Посидел немного хмурый, полюбовался на огонь и снова заговорил, но теперь уже по-русски. А я и забыла о его лингвистических талантах. Удобно, однако… в целях конспирации: — Я страшен, как смертный грех, Катенок, а ты еле-еле двигаешься. Как только подобные мысли закрались в твою кудрявую головку? Надо же… силы восстанавливать! Дурочка ты моя. Не иначе плохо соображаешь из-за магического отката. Прости. Я должен был об этом подумать, когда устраивал ту тренировку.

— А мне понравилось. — Говорить шепотом было куда удобней, да и собеседник не возражал. — Я, между прочим, научилась зажигать синее пламя щелчком пальцев, правда, сейчас оно мгновенно гаснет, но главное ведь запомнить механизм, да?

Мужчина кивнул, потом, немного поколебавшись, протянул-таки руку и коснулся моего лица. Так нежно, легко… В то, что эти чуткие пальцы принадлежали когтистому монстру, сидящему рядом, верилось с трудом. Монстру… моему любимому монстру. Прикрыла глаза и чуть не замурлыкала. От своей слабости, от его ласки, от треска веток в ночном костре и от тихого голоса мужа.

— Я сторонюсь тебя только из-за того, что боюсь навредить. Не притрагиваюсь, потому что безумно хочу обнять. Но тебе сейчас нужен покой. Минимум движений, малыш! А мне… Мне надо хоть немного восстановить силы, иначе… — Он замолчал.

— Что?

— Я могу сорваться. То, что мое тело пребывает в таком жутком виде, действует и на сознание. Да, я контролирую себя, но… изголодавшемуся существу сложно сохранять выдержку перед столом, полным различных блюд. А ты — самое с-с-сладкое и желанное блюдо в этом меню, Арэ. Я не хочу рис-с-сковать.

— Поэтому и не подходишь?

Арацельс чуть склонил набок голову и прищурился, глядя на меня: